Андреа Вульф - Открытие природы [Путешествия Александра фон Гумбольдта]

Всю оставшуюся жизнь Мьюр боролся за сохранение природы. Книга Марша «Человек и природа» стала для некоторых американцев призывом очнуться {2144} 2144 Wolfe 1946, p. 83. , но, в отличие от Марша, написавшего одну книгу о необходимости охраны природы в основном ради экономического блага страны {2145} 2145 Thoreau, Maine Woods, 1868, p. 160; p. 122–123, 155, 158, MHT (экземпляр Мьюра). , Мьюр публиковал десяток книг и более 300 статей, которые пробудили в обыкновенных американцах симпатию к природе. Мьюр хотел, чтобы они пристально с благоговением взирали на горные перспективы и вздымающиеся деревья. Преследуя свою цель, он мог быть веселым, обаятельным и чарующим. Мьюр перехватил эстафетную палочку описания природы у Гумбольдта, создавшего этот новый жанр, сочетающего научное мышление с эмоциональными откликами на все живое. Гумбольдт ослепил своих читателей, включая Мьюра, который затем, в свою очередь, превратился в мастера такого рода письма. Сама «природа», писал Мьюр, была «поэтессой», – ему только оставалось дать ей слово через свое перо {2146} 2146 Muir 1911, p. 211. .

Мьюр был превосходным коммуникатором. У него была репутация неутомимого говоруна, фонтанирующего идеями, фактами, наблюдениями и своей радостью от природы. «Нам в лицо ударили ветер и дождь», – выражал свои чувства один из друзей Мьюра после прочтения его рассказов {2147} 2147 Samuel Merrill, ‘Personal Recollections of John Muir’; Robert Underwood Johnson, C. Hart Merriam, ‘To the Memory of John Muir’, Gifford 1996, p. 875, 889, 891, 895. . Его письма, дневники и книги были так же пылки, изобиловали описаниями, переносящими читателя в леса и горы. Однажды, поднимаясь на гору с Чарльзом Сарджентом, директором гарвардского дендрария Арнольда, Мьюр выразил недоумение, как такой знаток деревьев может оставаться равнодушным к великолепному осеннему ландшафту. Сарджент был «невозмутим как скала» {2148} 2148 Muir and Sargent, September 1898, Anderson 1915, p. 119. . Когда Мьюр спросил его почему, Сарджент ответил: «Я не выставляю свои чувства напоказ». «Кому какое дело до ваших мелких чувств, – парировал Мьюр, – когда вы здесь стоите перед лицом небес, спустившихся на землю! Вы прямо как вселенский критикан, осталось только изречь: “Ну-ка, природа, покажи лучшее, что у тебя есть, я из Бостона”».

Мьюр жил и дышал природой. Одно раннее письмо – любовное, к секвойям – написано чернилами, сделанными Мьюром из их сока; его каракули по сию пору блестят красным на бумаге. Заглавие письма гласит: «Беличий Городок, штат Секвойя, Ореховое время», и далее следует: «Царь-дерево и я поклялись друг другу в вечной любви» {2149} 2149 Muir to Jeanne Carr, autumn 1870, JM online. . Когда речь шла о природе, Мьюр никогда не боялся дать себе волю. Ему хотелось проповедовать «иссушенному миру» о лесе, жизни и природе. Те, кто обманут цивилизацией, писал он, те «больные или успешные, придите напитаться к секвойе, и будете спасены».

Книги и статьи Мьюра полны такой игривой радости, что он вдохновил миллионы американцев, сформировав их отношение к природе. Мьюр писал о «славной чащобе, которая, кажется, зовет тысячей мелодичных голосов» и о деревьях в бурю, «вибрирующих музыкой и жизнью» {2150} 2150 Muir 1911, p. 17, 196. . Его язык был глубоким и эмоциональным. Он схватывал читателей и тащил в глушь, на заснеженные горы, выше умопомрачительных водопадов и через цветущие луга. (Только суровый отец Мьюра не одобрял то, что писал его сын о природе. Дэниел Мьюр, оставивший в 1873 г. свою жену ради вступления в религиозную секту, написал Джону: «Ты не сможешь растопить сердце, тянущееся к святости, своими холодными, покрытыми шапками льда горами» {2151} 2151 Daniel Muir to Muir, 19 March 1874, JM online. .)

Мьюру нравилось изображать из себя дикаря в горах. Но после пяти первых лет в сельской Калифорнии и Сьерре он стал проводить зимние месяцы в Сан-Франциско и в окрестностях, где писал статьи {2152} 2152 Worster 2008, p. 216ff. . Он снимал комнаты у друзей и знакомых и продолжал испытывать неприязнь к «пустым и беззатейным» улицам, но здесь он встречал издателей, заказывавших ему первые статьи {2153} 2153 Muir to Strentzels, 28 January 1879, JM online. . Все эти годы он оставался неугомонным, но его братья и сестры писали из Висконсина о своих браках и детях, и Мьюр начал задумываться о будущем {2154} 2154 Muir to Sarah Galloway, 12 January 1877, JM online; Worster 2008, p. 238. .

В сентябре 1874 г. Джин Карр познакомила 36-летнего Мьюра с Луи Штренцель {2155} 2155 Worster 2008, p. 238ff. . Луи было 27 лет, она была единственным выжившим ребенком богатого иммигранта из Польши, владельца больших садов и виноградников в Мартинесе, в 30 милях северо-восточнее Сан-Франциско. Пять лет Мьюр писал ей письма и регулярно навещал Луи с ее семьей, пока не принял решение. В 1879 г. они обручились, а в апреле 1880 г. заключили брак. Супруги поселились на ранчо Штренцелей в Мартинесе, но Мьюр продолжал исчезать в глуши. Луи понимала, что она должна позволять мужу уходить, когда он чувствует себя «потерянным и зажатым сельскохозяйственными нуждами» {2156} 2156 Muir to Millicent Shin, 18 April 1883, JM online. . Мьюр неизменно возвращался свежим и вдохновленным, готовым проводить время с женой, а потом и с двумя юными дочерьми, в которых он души не чаял {2157} 2157 Worster 2008, p. 262. . Всего раз Луи отправилась вместе с ним в Йосемитскую долину, где Мьюр погнал ее в горы, толкая палкой в спину; он счел это дружеской поддержкой, но этот эксперимент больше не повторялся {2158} 2158 Muir to Annie Muir, 16 July 1884, JM online. .

Мьюр принял свою роль управляющего фермой, но никогда не получал удовольствия от нее. Затем, после смерти отца Луи в 1890 г. получила в наследство почти 250 000 долларов {2159} 2159 Worster 2008, p. 324–325; Kennedy 1996, p. 31. . Они решили продать часть земли и сдать в аренду сестре Мьюра с мужем управление оставшейся. Мьюр был рад избавиться от необходиости каждый день работать на ранчо и возможности сосредоточиться на более важных делах.

За годы управления ранчо Штренцелей в Мартинесе Мьюр не утратил своей страсти к Йосемити. Вдохновляемый Робертом Андервудом Джонсоном, издателем ведущего литературного ежемесячника страны Century, Мьюр начал борьбу за защиту дикой природы {2160} 2160 Worster 2008, p. 312ff., Nash 1982, p. 131ff. . Всякий раз, приезжая в Йосемитскую долину, он видел все новые перемены. Хотя долина имела статус национального парка, правила соблюдались и контролировались недостаточно. Калифорния плохо охраняла Йосемитскую долину. Долину дочиста объели овцы, и наплыв туристов приводил к замусориванию. Мьюр также обращал внимание на то, как много диких цветов исчезло, с тех пор как два десятилетия назад он впервые посетил Сьерру. В горах за пределами парка срубили на дрова многие его любимые секвойи. Мьюр был в шоке от разорения и расточительства и впоследствии напишет, что «без сомнения, эти деревья окажутся хорошей древесиной, пройдя чрез лесопилку {2161} 2161 Muir 1920. ; так же как из Джорджа Вашингтона, побывавшего в руках французского повара, вышло бы вкусное блюдо». (В своем экземпляре книги Торо «Леса Мэна» Мьюр подчеркнул похожую идею: «Но сосна не более древесина, чем человек, и пускать ее на доски и дома – не соответствующее и не высочайшее ее применение, чем посечь и пустить на навоз человека… Мертвая сосна – не больше сосна, чем мертвое человеческое тело – человек» {2162} 2162 Thoreau, Maine Woods, 1868, p. 123 (экземпляр Мьюра). .)