Андреа Вульф - Открытие природы [Путешествия Александра фон Гумбольдта]

В последующие годы Гумбольдт наблюдал за событиями в Южной Америке из Парижа. Было много суеты – пока Боливар постепенно объединял местных предводителей, боровшихся с испанцами на своих территориях. Революционеры контролировали некоторые районы, но они часто были удалены друг от друга, и эти люди, конечно, не представляли собой объединенной силы. В льяносах, например, после гибели Бовеса в конце 1814 г. Хосе Антонио Паэс возглавил борьбу жителей равнин за республиканские принципы {953} 953 Langley 1996, p. 196–200; Arana 2013, p. 194ff. . Его 1100 неистовых конных льянерос и босоногих индейцев, вооруженных лишь луками и стрелами, разгромили 4000 опытных испанских солдат в открытых степях – льяносах в начале 1818 г. Эти опасные и грубые люди были самыми искусными наездниками. Как креол и городской житель, Боливар не был тем, кого они могли бы выбрать своим предводителем, но он добился их уважения. Несмотря на крайнюю худобу – при росте 5 футов 6 дюймов Боливар весил всего 130 фунтов, – он проявлял выносливость и силу в седле, чем заслужил кличку «железная задница» {954} 954 Arana 2013, p. 208–210. . Будь то плавание со связанными за спиной руками на спор или соскакивание с седла, перепрыгивая через конскую голову (в этом он практиковался, увидев такой трюк в исполнении льянерос), Боливар произвел на людей Паэса впечатление своими физическими способностями.

Гумбольдт вряд ли узнал бы Боливара. Лихой юнец, разгуливавший прежде по Парижу одетым по последней моде, теперь одевался в джутовые сандалии и простой жакет. Хотя только на середине четвертого десятка лицо Боливара уже было морщинистым и дряблым, взор его остался пронзительным, а голос обладал объединяющей людей мощью {955} 955 Ibid., p. 3, 227. . За истекшие годы Боливар лишился своих плантаций и несколько раз прогонялся из своей страны. Он был неумолим со своими людьми, так же как и с самим собой. Он часто спал, завернувшись лишь в плащ, на голом полу или проводил весь день, скача верхом на своей лошади по пересеченной местности, но сохранял достаточно сил, чтобы вечерами читать французских философов.

Испанцы все еще контролировали северную часть Венесуэлы вместе с Каракасом, а также большую часть вице-королевства Новая Гранада, но Боливар завоевал территории в восточных провинциях Венесуэлы и вдоль Ориноко. Революция развивалась не так быстро, как ему хотелось, но он верил, что настало время провести выборы в освобожденных районах и обзавестись конституцией. Конгресс был созван в Ангостуре (нынешний Сьюдад-Боливар в Венесуэле) – городе на реке Ориноко, где почти двадцать лет назад Гумбольдт и Бонплан слегли с лихорадкой после суровых недель поисков реки Касикьяре {956} 956 Lynch 2006, p. 119ff. . Поскольку Каракас оставался у испанцев, Ангостура была временной столицей новой республики. 15 февраля 1819 г. 26 делегатов собрались в простой кирпичной постройке, бывшей резиденцией правительства, чтобы послушать, как Боливару видится будущее. Он познакомил их с проектом конституции, который составил, пока плыл по Ориноко, и снова заговорил о важности объединения рас, сословий и разных колоний {957} 957 Bolívar, Speech to the Congress of Angostura, 15 February 1819, Bolívar 2003, p. 38–39, 53. .

В своем выступлении в Ангостуре Боливар описывал «великолепие и жизненную силу» Южной Америки, чтобы напомнить соотечественникам, за что они борются {958} 958 Ibid., p. 53. . Ни одно другое место в целом свете, сказал Боливар, «так щедро не обласкано природой» {959} 959 Ibid. . Он говорил о том, как его душа воспаряет ввысь так, что он может осознать будущее своей страны – будущее, в котором огромный континент, раскинувшийся от моря до моря, объединится. Себя самого Боливар назвал всего лишь «игрушкой революционного урагана» {960} 960 Ibid., p. 31. , но он готов следовать за мечтой о свободной Южной Америке.

В конце мая 1819 г., через три месяца после речи перед конгрессом, Боливар вывел всю свою армию из Ангостуры и решительно повел ее через континент, к Андам, освобождать Новую Гранаду {961} 961 Arana 2013, p. 230–32; Lynch 2006, p. 127–129. . Его войска состояли из всадников Паэса, индейцев, освобожденных рабов, метисов, креолов, женщин и детей. Немало было в них и британских ветеранов, примкнувших к Боливару после завершения Наполеоновских войн, когда сотни тысяч вояк вернулись домой с полей битв и остались без занятий и средств к существованию {962} 962 Arana 2013, p. 220; Lynch 2006, p. 122–124. . Неофициальный посол Боливара в Лондоне не только пытался заручиться международной помощью для революции, но и вербовал безработных ветеранов. За пять лет более 5000 солдат – так называемые Британские легионы – приехали в Южную Америку из Британии и Ирландии, с приблизительно 50 000 ружей и мушкетов и сотнями тонн боеприпасов. Некоторые руководствовались политическими взглядами, других манили деньги; но, какими бы ни были их причины, фортуна начинала благоволить к Боливару.

В следующие недели разношерстные войска Боливара совершили немыслимое: прошли на запад под проливными дождями через затопленные льяносы до Анд. К моменту начала восхождения на грандиозную горную гряду в ста милях северо-восточнее Боготы, у городка Писба, их обувь давно была изорвана, и многие носили одеяла вместо штанов. Босые, изголодавшиеся и замерзающие, они сражались против льда и разреженного воздуха, преодолевали высоту в 13 000 футов, перед тем как спуститься в сердце вражеской территории {963} 963 Arana 2013, p. 230–232; Lynch 2006, p. 127–128. . Через несколько дней, в конце июля, они застали врасплох королевскую армию: льянерос, размахивающие пиками, невозмутимо спокойные британские солдаты – казалось, что у Боливара почти сверхъестественное умение появляться везде.

Раз они выжили при переходе через Анды, они поверили, что смогут разгромить роялистов. Так они и сделали. 7 августа 1819 г., вдохновленные успехом, войска Боливара разбили испанцев в бою у Бойасы {964} 964 Arana 2013, p. 233–235; Lynch 2006, p. 129–1230. . Как только люди Боливара устремились вниз по склонам, испуганные роялисты обратились в бегство. Дорога на Боготу была открыта Боливару, и он теперь помчался к столице, выражаясь словами одного из его офицеров, как «шаровая молния» {965} 965 Arana 2013, p. 235. : его распахнутый жакет оголял грудь, и длинные волосы развевались на ветру. Боливар взял Боготу и таким образом вырвал у испанцев Новую Гранаду. В декабре Кито, Венесуэла и Новая Гранада объединились в новую республику Великая Колумбия, президентом которой стал Боливар.

В течение нескольких следующих лет Боливар продолжал свою борьбу. Он отбил Каракас летом 1821 г., а спустя год, в июне 1822 г., триумфально въехал в Кито {966} 966 Arana 2013, p. 284–288; Lynch 2006, p. 170–171. . Этот же горный ландшафт возбуждал воображение Гумбольдта два десятилетия тому назад. Сам Боливар никогда раньше не видел эту часть Южной Америки. На плодородных почвах равнин росли роскошные деревья, усыпанные благоуханными цветами, бананы склонялись под тяжестью плодов. На равнинах повыше паслись стада лам, над ними в небе непринужденно парили кондоры. Южнее Кито один за другим выстроились вулканы, почти как улица. Больше нигде в Южной Америке, думал Боливар, природа не была настолько «щедра на дары» {967} 967 O’Leary 1879–1888, vol. 2, p. 146. . Но красота пейзажей не могла также отвлечь его от мыслей о том, чего он лишился. После всего он мог бы жить мирно, обрабатывать свои поля, окруженные роскошной природой. Боливар был до глубины души тронут этим величием ландшафта, чувства он воплотил в слова, написав восторженную поэму в прозе «Мое видение на вершине Чимборасо» {968} 968 Clark and Lubrich 2012, p. 67–68. Первый известный вариант поэмы датирован 13 октября 1822 г. и был впервые опубликован в 1833-м, см.: Lynch 2006, p. 320, note 14. . Это была его аллегория освобождения Латинской Америки.