Андреа Вульф - Открытие природы [Путешествия Александра фон Гумбольдта]

Подготовительные заметки Гумбольдта показывают, как работал его мозг, прослеживают переход от одной мысли к другой {1173} 1173 См., например: Stabi Berlin NL AH, gr. Kasten 12, Nr. 16, gr. Kasten 13, Nr. 29. . Начинал он обычно нехитро, с клочка бумаги с набросанными на нем достаточно заурядными мыслями. Но потом по ходу работы приходили новые соображения, листа бумаги становилось мало, строчки залезали одна на другую, заходили на поля, приходилось прибегать к черточкам и закорючкам, чтобы все его идеи не слились во что-то неразличимое. Чем больше он размышлял над предстоящей лекцией, тем больше информации добавлял в ее черновик.

Исписав страницу, он начинал покрывать своим мелким почерком бесчисленные бумажки, а потом приклеивал все их к своим записям. Гумбольдт без смущения разрывал книгу на части, вынимая страницы из толстых томов и вклеивая их в свой черновик маленькими красными и синими густыми каплями – аналогом изоленты XIX в. По ходу работы бумажки наслаивались, новые хоронили под собой старые, от которых порой виднелись только края. Здесь же записывались вопросы к самому себе, красовались рисунки, громоздились статистические выкладки, ссылки, всяческие напоминания. В результате оригинал становился многослойной поделкой – собранием мыслей, цифр, цитат и приписок, порядок в котором был виден одному Гумбольдту.

Записи Гумбольдта к лекции по географии растений

Все были очарованы. В газетах сообщали о том, как удивляет публику «новый метод» лекционной работы и мышления Гумбольдта – особенно тем, что соединяет воедино разрозненные с виду дисциплины и факты {1174} 1174 Spenersche Zeitung, 8 December 1827, Bruhns 1873, vol. 2, p. 116. . «На слушателя, – писали в одной газете, – неодолимо действует могучая сила» {1175} 1175 Vossische Zeitung, 7 December 1827, ibid., p. 119 . То была кульминация всей работы Гумбольдта в последние тридцать лет. «Никогда не слышал, чтобы кто-то умудрялся за каких-то полтора часа высказать столько новых мыслей», – признавался один ученый своей жене {1176} 1176 Christian Carl Josias Bunsen to Fanny Bunsen, ibid., p. 120. . Люди обращали внимание на невероятную ясность, с какой Гумбольдт объяснял эту сложнейшую сеть природы {1177} 1177 Gabriele von Bülow to Heinrich von Bülow, 1 February 1828, AH Cosmos Lectures 2004, p. 24. . Каролина фон Гумбольдт была глубоко потрясена. Только Александр, говорила она, был способен выразить столь «замечательную глубину» с легкостью прикосновения {1178} 1178 CH to Adelheid Hedemann, 7 December 1827, WH CH Letters 1910–1916, vol. 7, p. 325. . Многие соглашались с тем, что эти лекции влекут за собой начало «новой эпохи» {1179} 1179 Spenersche Zeitung, 8 December 1827, AH Cosmos Lectures 2004, p. 16. . Когда немецкий издатель Гумбольдта Иоганн Георг фон Котта прослышал об успехе первой лекции {1180} 1180 AH to Heinrich Berghaus, 20 December 1827, AH Berghaus Letters 1863, vol. 1, p. 117–118. , он тут же предложил, чтобы кто-нибудь записывал лекции за плату с целью последующего опубликования записей. Он предлагал значительную сумму – 5000 талеров, но Гумбольдт отказался. У него были другие планы, его нельзя было торопить.

Гумбольдт проводил революцию в науках. В сентябре 1828 г. он пригласил сотни ученых со всей Германии и из Европы на конференцию в Берлине [29] Гумбольдт организовал эту конференцию для Немецкой ассоциации натуралистов и физиков (German Association of Naturalists and Physicians). . Гумбольдт составил особенную программу, отличавшую эту конференцию от прежних собраний такого рода, на которых ученые безостановочно выступали с докладами по собственным работам. Ему хотелось, чтобы ученые повели разговор между собой. Закатывались веселые пиры, всевозможные встречи, концерты, экскурсии в королевский зверинец при дворце Пфауэнинзель в Потсдаме. Заседания проводились посреди ботанических, зоологических и палеонтологических коллекций, в университете, в Ботаническом саду {1181} 1181 Engelmann 1969, p. 16–18; AH, Opening Speech German Association of Naturalists and Physicians, 18 September 1828, Bruhns 1873, vol. 2, p. 135. . Гумбольдт поощрял собрания ученых маленькими группами, особенно междисциплинарными. Он сводил заезжих ученых, представлял их друг другу, старался, чтобы между ними возникали дружеские отношения, которые потом способствовали бы тесному сотрудничеству. Он мечтал о междисциплинарном братстве ученых, об активном обмене опытом и результатами. «Без многообразия мнений невозможно установить истину», – напомнил он собравшимся во вступительной речи {1182} 1182 AH, Opening Speech German Association of Naturalists and Physicians, 18 September 1828, Bruhns 1873, vol. 2, p. 134. .

На конференции собралось около полутысячи ученых. Это был «выброс странствующих натуралистов» {1183} 1183 AH to Arago, 29 June 1828, AH Arago Letters 1907, p. 40. , если вспомнить, как охарактеризовал встречу Гумбольдт своему другу Араго. Приехали участники из Кембриджа, Цюриха, Флоренции и из далекой России. Из Швеции пожаловал, например, один из основателей современной химии Йёнс Якоб Берцелиус, среди нескольких англичан был старый знакомый Гумбольдта Чарльз Бэббидж. Блестящий математик Карл Фридрих Гаусс, приехавший из Гёттингена и на три недели остановившийся в квартире Гумбольдта, считал конгресс подобным чистому «кислороду» {1184} 1184 Carl Friedrich Gauß to Christian Ludwig Gerling, 18 December 1828. См. также: AH to Carl Friedrich Gauß, 14 August 1828, AH Gauß Letters 1977, p. 34, 40. .

Несмотря на свой напряженный жизненный ритм, Гумбольдт выкроил время, чтобы восстановить свою дружбу с Гёте. Почти 80 лет и отдаленность в 200 миль от Веймара – Гёте был слишком слаб, чтобы приехать в Берлин, но Гумбольдт поехал к нему сам. Гёте завидовал своим берлинским друзьям, имевшим удовольствие регулярно видеться с Гумбольдтом. Стареющий поэт давно наблюдал за каждым его шагом и даже выпытывал подробности о нем у общих друзей {1185} 1185 Goethe to Varnhagen, 8 November 1827, Goethe Correspondence 1968–1976, vol. 4, p. 257; Carl Friedrich Zelter to Goethe, 7 February 1828, AH Mendelssohn Letters 2011, p. 21; Karl von Holtei to Goethe, 17 December 1827, AH Cosmos Lectures 2004, p. 21. . Он говорил, что мысленно не покидает старого друга, и новая встреча с Гумбольдтом стала одним из «ярчайших моментов» его жизни {1186} 1186 Goethe to AH, 16 May 1821, Goethe Correspondence 1968–1976, vol. 3, p. 505. . В предшествовавшие двадцать лет они поддерживали регулярную переписку, и Гёте считал бодрящим каждое письмо от Гумбольдта. Когда Гумбольдт присылал ему свои свежие публикации, Гёте немедленно их прочитывал. Но ему очень не хватало их прежних оживленных обсуждений {1187} 1187 Goethe to AH, 24 January 1824, Bratranek 1876, p. 317; AH to Goethe, 6 February 1806, Goethe Correspondence 1968–1976, vol. 2, p. 559; Goethe, 16 March 1807, 30 December 1809, 18 January 1810, 20 June 1816, Goethe Diary 1998–2007, vol. 3, pt. 1, p. 298; vol. 4, pt. 1, p. 100, 111; vol. 5, pt. 1, p. 381; AH to Goethe, 16 April 1821, Goethe AH WH Letters 1876, p. 315; Goethe, 16 March 1823, 3 May 1823, 20 August 1825, Goethe’s Day 1982–1996, vol. 7, p. 235, 250, 526. .

Гёте все острее чувствовал оторванность от научного прогресса. Он сетовал, что в Германии все очень разбросаны, не то что в Париже, где собрались вместе французские мыслители {1188} 1188 Goethe to Johannn Peter Eckermann, 3 May 1827, Goethe Eckermann 1999, p. 608. . Когда один ученый живет в Берлине, другой в Кёнигсберге, третий в Бонне, расстояния препятствуют обмену идеями. Насколько другой была бы жизнь, понял Гёте после встречи с Гумбольдтом, если бы они жили поблизости друг от друга! По его словам, один день в обществе Гумбольдта принес ему больше, чем годы «на одиноком пути» {1189} 1189 Ibid., p. 609. .