Сергей Безбородов - На краю света

«Всем станциям Карского бассейна точка Сегодня около 1 3 часов летчик Шорохов улетел с зимовки и пропал точка Рассвете Отправляем поисковую экспедицию точка Немедленно сообщите метеосводки за все сегодняшние сроки для составления синоптической карты погоды необходимой экспедиции Руденко».

Наумыч подписывает радиограмму.

Потом заявляются Боря Линев и Желтобрюх. Они докладывают, что вместо Буржуя, который чего-то кашляет, решено в упряжку поставить слепую Мильку. Не возражает ли Наумыч против Мильки? — Наумыч не возражает.

Потом врывается Савранский и захлебываясь начинает кричать, что у него забирают все мешочки для пшена и риса, которые он нашил и приготовил для своей экспедиции на Альджер.

Наумыч приказывает без разговоров мешочки отдать и помочь Горбовскому снарядить экспедицию.

После Савранского снова появляются каюры. Милька, оказывается, еще вчера порезала лапу о консервную банку, и ставить ее в упряжку никак нельзя.

— Может, Байкала взять? — говорит Боря Линев. — Он у нас тут по бухте ничего ходил.

— Байкала, Байкала, — ворчит Наумыч, — ты своего Байкала жалеть будешь, а тут жалеть собак не придется.

Боря Линев прижимает левую руку с растопыренными пальцами к груди:

— Ей-богу, Наумыч, жалеть не буду. В случае чего, лупить буду без спуску. Разве я не понимаю?.

— Ну, раз так, тогда бери своего Байкала.

Каюры выходят из комнаты, а в комнату уже лезет Редкозубов. Он просит разрешения взять в экспедицию ракетный пистолет, два килограмма аммонала и четыре капсюля.

За Редкозубовым появляется повар Арсентьич, за Арсентьичем — радист.

Каждую минуту я отрываюсь от бумаги, жду, пока Наумыч выслушает очередного просителя, разрешит или откажет, подпишет что-то, или спрячет в папку какой-нибудь рапорт, какую-нибудь расписку.

Наконец приказы готовы. Наумыч вызывает Горбовского и Ступинского. Ступинский давно уже вернулся с плато и уже доложил, что «никаких следов летчика Шорохова и его самолета установить не удалось».

— Илья Ильич, — говорит Наумыч, обращаясь к Горбовскому, — сейчас я передам вам приказ, который будет служить вам инструкцией, совершенно обязательной для исполнения. Читай, Сергей.

Я читаю приказ.

Бухта Тихая

В ночь с 17 на 18 февраля, немедленно по окончании подготовки спасательной экспедиции в составе тт. Горбовского И. И., Редкозубова С. И. и Линева Б. Ф., выйти на поиски летчика Шорохова, вылетевшего на самолете У-2 с аэродрома бухты Тихой в 12 ч. 20 мин. и до сего времени не возвратившегося на базу.

Начальником спасательной экспедиции назначаю профессора Горбовского Илью Ильича.

Экспедиции с одной собачьей упряжкой итти по береговой линии острова Гукера на вест, вест-норд-вест, выйти в пролив Аллена Юнга и следовать проливом вдоль береговой линии Гукера, стремясь осмотреть с северо-восточной стороны остров Королевского общества.

В случае если экспедиция найдет летчика Шорохова живым, тов. Шорохов Г. А. поступает в полное и беспрекословное подчинение начальнику экспедиции профессору Горбовскому, которому приказываю приложить все усилия к скорейшей доставке тов. Шорохова на базу.

В случае гибели летчика Шорохова принять все меры к доставке трупа погибшего на базу. В последнем случае надлежит составить полное описание положения и состояния самолета У-2 и его командира, снять с самолета метеорограф и доставить его на базу, а остальные приборы и механизмы самолета ни в коем случае не трогать и не изменять их положения для последующего фотографирования как места катастрофы, так и самих механизмов управления самолета.

Всем участникам экспедиции вменяю в обязанность беспрекословно исполнять все приказания и поручения тов. Горбовского, памятуя, что он несет целиком всю ответственность за успешное завершение данной экспедиции.

Проф. Горбовскому предлагаю вести, с момента выхода экспедиции, путевой журнал, занося в него все полагающиеся в таких случаях сведения о маршруте, происшествиях, состоянии людей и упряжки.

Начальник научно-исследовательской базы на Земле Франца-Иосифа доктор Руденко.

Я торжественно передаю Горбовскому приказ. Он складывает его вчетверо, бережно прячет во внутренний карман меховой куртки и говорит, по обыкновению сипло покашливая:

— Будет сделано все, что только можно. Сейчас люди ложатся на два часа спать. Собак ловит Желтобрюх, а отбирает продукты и упаковывает их Савранский. Думаю, что часам к четырем, к пяти утра мы уже сможем выступить.

— Не к четырем, — перебивает его Наумыч, — а к трем. В три часа вы должны выступить. Ровно в три часа.

Горбовский молча встает и выходит из комнаты.

— Теперь с вами, — говорит Наумыч, обращаясь к Стучинскому. — Вот возьмите этот приказ, ознакомьтесь с ним и вывесите его в кают-компании.

Стучинский берет у него из рук лист бумаги, начинает читать:

Бухта Тихая

С рассветом 18 февраля пешеходной партии в составе тт. Стучинского, Лызлова и Сморжа вновь подняться на плато Гукера и достигнуть наивысшей точки плато, с которой открывалось бы максимальное поле зрения.

Приказываю продвигаться только по естественному грунту, отнюдь не поднимаясь на ледники.

К вечеру 18 февраля партия должна возвратиться на базу, а в случае ухудшения погоды повернуть обратно немедленно.

Начальником партии назначаю тов. Стучинского, которому приказываю своевременно обеспечить партию продовольствием из расчета 3-дневных запасов и необходимым снаряжением.

В случае нахождения летчика Шорохова и самолета У-2 руководствоваться § 3и 4приказа № 11.

К утру 18 февраля тт. Безбородову и Виллих выйти с базы на лыжах и итти в направлении мыс Медвежий, мыс Дунди для обследования этого участка острова и проливов.

Начальником лыжной партии назначаю тов. Безбородова, которому и приказываю вернуться на базу до наступления темноты, а в случае ухудшения погоды повернуть назад немедленно. В случае обнаружения летчика Шорохова или самолета У-2 руководствоваться § 3и 4приказа № 11.

Начальник научно-исследовательской базы на Земле Франца-Иосифа

доктор Руденко .

Было уже около полуночи, но никто, кроме Горбовского, Линева и Редкозубова, и не собирался спать.