Питер Мейл - Прованс от A до Z

Конечно, розовые предпочитают не только ради модного цвета. Розовое на диво универсально. Легкое вино, хорошо идущее само по себе, оно подходит к удивительно широкому диапазону блюд. Отлично сочетается с брандадами, айоли, грилями прованской кухни – что, в общем-то, вполне естественно; насколько я могу судить по опыту, розовое не противоречит карри и любому другому розовому, как то: креветкам, сыровяленой ветчине prosciutto (прошутто), стейку по-татарски.

Но насколько оно устойчиво? Можно ли его хранить? Я читал о почтенном розовом урожая 1985 года, описанном как «живое», и еще об одном двадцатипятилетнем, оказавшемся «замечательно комплексным» – понимайте это определение, как сможете; однако общее правило для розовых – употреблять их следует в течение двух лет с даты изготовления, не более.

Память об удачном розовом живет дольше. За столиком на тенистой террасе, на полянке вокруг пахнущего дымком с травами барбекю, в уличном кафе в рыночный день, у плавательного бассейна перед ланчем. Rosé – вино, сопровождающее самые приятные моменты жизни. Может быть, это и следует отметить на его этикетке.

Route des Cèdres – идеальное место для прогулок тех, кто не любит прогуливаться на своих двоих. Обычная прогулка по Люберону требует от гуляющего значительных усилий. Ему приходится нырять под ветви, огибать валуны, неожиданно утыкаться в скалу за резким поворотом извилистой тропинки, иной раз продираться через кусты, переступать через корневища толщиной с бедро взрослого мужчины, обливаясь по́том под палящим солнцем, преодолевать крутые подъемы с уклоном до 35 градусов. В общем, морока неимоверная. Совсем иначе выглядит прогулка по Route des Cèdres . Ровная местность, никакие колючки не цепляются за штанины, тенистая дорога, приятная прохлада. Под ногами как будто ковер. Чего еще душе угодно?

Прогулочный маршрут начинается сразу за Боньё и ведет до Горж-дю-Регалон, расстояние составляет три с лишним километра. Возникло это чудо в 1861 году, когда на гребне Люберона, на высоте более 690 метров над уровнем моря, высадили кедры, привезенные из алжирских гор Атлас. Саженцы прижились, кедры принялись расти и размножаться. Кедр среди деревьев Средиземноморья – чемпион по огнестойкости, поэтому многие кедры выжили в страшных пожарах 1952 года, уничтоживших тысячи акров леса. Сегодня лес выглядит прекрасно. Сотни деревьев расположились здесь широко и привольно, не толпясь, радуя глаз густой, сочной зеленью.

Значительную часть года здесь больше деревьев, чем людей, и самый громкий звук – шелест ветра в ветвях. День-два мистраля – и воздух настолько очищается, что на юге, за Эксом и клином горы Сент-Виктуар, можно разглядеть лазурную полосу Средиземного моря, а на западе – белые зубцы Альпия.

Потрясающе выглядит Route des Cèdres под снегом. Под солнцем – тихий и прохладный. И в любое время бодрящий и вдохновляющий. Как выразился поэт Карл Уилсон Бейкер, «я с деревьями побегал и немножечко подрос».

Так местные остряки нарекли северные окрестности Люберона, район Горда, Боньё и Менерба. Летом численность населения здесь резко возрастает из-за наплыва левобережных парижан. Теперь эту местность можно с успехом называть золотым треугольником из-за взлета цен на недвижимость. Золотой четырехугольник, как я уже отмечал, стал упоминаться в прессе с 2005 года.

Остальной Прованс пока Бог миловал, ярлыков на него не понавешали. Помню, несколько лет назад случился медианаскок, кто-то попытался приклеить ко всему Провансу наименование «европейская Калифорния», а гора Ванту поежилась разок-другой от прозвища «Фудзи Прованса», но в обоих случаях возобладал здравый смысл, эти взбулькивания ретивых борзописцев угасли, забылись.

Приятно сознавать, что у тебя имеется заступник и покровитель не где-нибудь, а на небе. Кем бы ты ни был, принцем или нищим, полицейским или вором, чем бы ни занимался, какой бы хворью ни маялся – всегда кто-то за тебя переживает. Воротилам бизнеса покровительствует святой Экспедит, по совместительству присматривающий почему-то еще и за студентами-путешественниками. Цыгане почитают святую Сару, виноделы – святого Венсана, страдающие зубной болью обращаются к святому Лорану. Что до меня, я, основательно потолкавшись в толпе святых, подыскал святого и себе. Сен-Франсуа де Саль, то есть святой Франциск, надзирает не только за писателями, но также за журналистами и глухонемыми. По какому признаку эти три группы населения объединяются под эгидой святого Франциска, я так и не понял, но это не единственный пример необъяснимых земному разуму сочетаний. Стадо святого Михаила-архангела, к примеру, включает таких разнопородных овечек, как пекари, фехтовальщики, вафельщики, бочары, макаронщики и парашютисты. Для меня связь между вафельщиками и парашютистами совершенно неизъяснима, но я отношу это на счет пробелов в моем теологическом образовании.

В Провансе прозрачность покровительства яснее, святые разбрасываются меньше. Святой Иоанн в Провансе, пожалуй, наиболее популярен ввиду своей связи с сельским хозяйством. Он надзирает за овощами и фруктами, следит за сбором урожая, но сады оставляет своему коллеге, покровителю садовников. Виноградари и бочары бассейна Роны, разумеется, почитают святого Венсана, но обзавелись и другими покровителями, которым посвящена церковь в Рокморе. В той же церкви, кстати, хранятся останки святого Валентина, на которого возложена ответственность за амурные дела.

Из всех святых меня больше всего тянет к святому Антуану, и по причинам не духовного, а скорее гастрономического плана. Святой Антуан надзирает за трюфелями. Официально его поминают в церкви Ришеренша во время праздника трюфелей в январе. Антуан один из немногих святых, имеющих собственную руническую подпись. Во время церковной службы Антуану поют гимн, по отрывку из которого можно судить об интересах присутствующих.

Что в буквальном переводе означает:

Вряд ли кто станет возражать против такого похвального стремления полюбить родину, и уж меньше всего – собравшиеся в церкви, которых после службы ожидает трюфельный ланч.

Меня занимал вопрос, по какому признаку святые выбирают себе подопечных или же, наоборот, по какому признаку выбираются святые для тех или иных социальных или профессиональных групп. Особенно если эти группы возникли не столь давно. К примеру, парашютисты или странствующие студенты. В поисках ответа я обратился к месье Фаригулю, у которого всегда находился ответ на любой вопрос. На этот раз месье Фаригуль подкачал. «C’est comme ça. – Да так как-то сложилось…» – вот и все, что он мне ответил, и послал к теологам и священникам.