Жан-Кристоф Руфин - Бессмертным Путем святого Иакова. О паломничестве к одной из трех величайших христианских святынь [litres]

Моя жена с помощью прочитанных книг приготовилась погрузиться в Средневековье. Когда она вышла из поезда в Луго, ей показалось, что она села в машину времени и проехала нужную остановку.

Увидев меня на рыночной площади, она по-прежнему ничего не понимала. Ведь паломник не принадлежит никакой эпохе. Это лохматое существо с пятнами на одежде, с изможденным лицом и в грязных башмаках может одинаково легко быть человеком времен Древнего Рима, Средних веков и даже наших дней. Он одновременно знаком и неузнаваем. После робких объятий, во время которых я осознал, что грязен, мы сели под каштаном и выпили кока-колы среди столиков, за которыми радостно пировали легко одетые патрицианки и веселые сенаторы. Разумеется, Рим вызывает восхищение уравновешенностью своих памятников и красноречием риторов. Но эти школьные воспоминания затмевает его другая репутация, которая волнует подсознание каждого человека: Рим – город оргий и роскоши. С первых часов римского праздника чувствуется, что тоги и покрывала не пробудут на своих местах весь вечер. Большинство императоров взяли стакан в руку еще до наступления темноты. И успех этим римским дням в первую очередь обеспечивают их горячие ночи.

Несмотря на счастье встретиться вновь и на желание, которое мы тоже чувствовали (и которое было усилено моим долгим отсутствием), нам не удавалось расслабиться так, как это делали окружавшие нас Калигулы. Причина была в том, что в первые минуты после встречи с человеком, который привык к вам прежнему, вы острей ощущаете перемены, которые произошли с вами во время паломничества.

Эти сдвиги заметны во всех областях. Разумеется, они сильнее всего проявляются в психологии, но именно в ней их больше всего ожидают обнаружить. У паломника другое представление о времени, чем у новоприбывшего, и тот кажется ему беспокойным и нетерпеливым. Сам же паломник выглядит вялым и расслабленным. Это все же поверхностные явления. Паломник знает, что эти следы Пути исчезнут в тот день, когда он вернется к своей прежней жизни. Однако есть область, в которой преобразование более глубоко и более долговечно. Но это на первый взгляд второстепенная область: речь идет о рюкзаке.

Для того, кто только что вступил на Путь, тем более если этот человек не собирается пройти очень большой его отрезок, рюкзак – это просто… мешок, который носят на спине. Для паломника, уже смягченного долгим походом, рюкзак – товарищ, дом, мир, который он носит с собой. Одним словом, рюкзак – его жизнь. Лямки, натягиваясь при каждом шаге, вдавили рюкзак в его плоть, и этот груз стал частью его самого. Если он снимает рюкзак, то ни на секунду не сводит с него глаз.

Беспечность, с которой пешеход-новичок засовывает в свой рюкзак всевозможные и часто лишние вещи, не думая об их объеме и весе, пугает, даже почти приводит в ужас опытного паломника. Он-то во время пройденных этапов научился определять вес и в прямом, и в переносном смысле – каждой вещи из своего снаряжения.

Перед отъездом я случайно наткнулся в Интернете на несколько сайтов, посвященных «сверхлегкой ходьбе». Я обнаружил, что те, кто отвечает за эти сайты, не просто щедро раздают советы технического характера. Их подход шире и по степени обобщения материала, и по размаху планов. Это почти философия, и ее центральная идея: «Вес – это страх».

Для приверженцев этого подхода главное – размышлять о понятии «груз», а также о потребностях, предметах и тревогах, с которыми связано владение предметами. «Вес – это страх». Каждого вынуждают размышлять начиная с этой исходной точки. Свитер необходим. Я несу с собой два свитера – почему? Чего я так боюсь? Мне действительно угрожает холод или это подсознание давит на меня всей тяжестью моих неврозов?

Члены этой секты «сверхлегкой ходьбы» заходят далеко в своем стремлении избавиться от всех иррациональных страхов. Их сайты кишат описаниями хитроумных изобретений, которые позволяют одному предмету удовлетворить несколько потребностей (реальных). На этих сайтах можно, например, найти дождевые плащи, которые превращаются в палатки, спальные мешки, которые можно превратить в пуховики, половой коврик, который используется как стенка рюкзака. Изобретательность этих мастеров на все руки помогает им находить оригинальные решения: они превращают банку из-под пива в спиртовку или делают рюкзак из сетки для хранения теннисных мячей. На их сайте можно найти образцовые составы груза, разработанные в зависимости от длительности похода и от климата. Там вы можете узнать, как пробыть в походе пять месяцев, неся на спине всего шесть с половиной кило; как в походе с ночевкой в средних по высоте горах нести с собой не больше четырех или пяти кило или пересечь Исландию за семнадцать дней в полностью автономном режиме, неся не больше пятнадцати кило.

Я просматривал эти сайты с любопытством. Признаюсь: к нему примешивалось немного снисходительности: минимализм этих людей казался мне прихотью, в которой было что-то забавное. Однако я почерпнул оттуда несколько идей и считал себя очень умным, когда насмехался над своими страхами, набивая свой рюкзак футболками и носками.

Но как только сделал первый шаг по Пути, все изменилось. Рюкзак, который испанцы называют красивым словом «мочила», стал для меня, как для любого жаке, неразлучным спутником. Этот спутник имеет два разных облика, которые противоположны один другому и противоречат друг другу. Когда мочила открыта, она рассыпает перед тобой свои сокровища. На половом коврике палатки или на полу гостиничной комнаты разложено все, чем ты располагаешь. Переодеться, привести себя в порядок, вымыться, развлечься, ориентироваться – все это делается с помощью предметов, вынутых из мочилы.

Но рано утром, когда нужно снова отправляться в путь, весь этот беспорядок должен уместиться в рюкзаке так, чтобы не сделать его слишком тяжелым. К этому общему для всех требованию у меня присоединялась назойливая боль в спине – последствие давней травмы, из-за которой через несколько месяцев мне понадобилось хирургическое вмешательство. Эта грыжа межпозвонковых дисков давила на мой нервный корешок и подавала сигнал тревоги каждый раз, когда я брал рюкзак за лямку, чтобы надеть его на спину. Поэтому стремление избавиться от лишней тяжести вскоре стало у меня навязчивой идеей. На каждой остановке я уже всерьез размышлял о вещах, которые нес с собой, и честно спрашивал себя, необходимы ли они. У паломника, который занялся таким пересмотром груза, есть в распоряжении два средства – мусорные ящики и почтовые отделения. В ящики он выбрасывает вещи, от которых хочет избавиться, если их ценность мала. Вещи, которыми он дорожит, он может положить в пакет и отправить в посылке самому себе. Именно благодаря почте я, вернувшись, нашел дома набор кухонной посуды и спиртовку для горных походов, которыми напрасно обременил себя в стране, где меню дня, сытное и недорогое, видимо, входит в число всеобщих прав человека.