Жан-Кристоф Руфин - Бессмертным Путем святого Иакова. О паломничестве к одной из трех величайших христианских святынь [litres]

Я обманул доверие Азеб: с помощью лживого красноречия я убедил ее пойти в другом направлении. В той стороне находился поселок, который стоял на обходной дороге, и там я собирался заночевать. Несмотря на свою недоверчивость, она согласилась, и мы обнялись в весьма относительной тени на обочине. Дорога была прямая – бесконечная искусственная плоскость. Сначала рядом были деревья, потом они стали встречаться реже, и, наконец, уже ничто не защищало нас от солнца, а оно было в зените.

Моя первая ложь подействовала: я сказал, что скоро мы увидим с вершины холма деревню, в которой должны провести ночь. Но с вершины холма был виден только другой холм. Вокруг ни одного дома, только однообразные поля, обожженные солнцем. Как известно, беда не приходит одна: к тому, что мы заблудились, и к жаре скоро прибавилась жажда. Я взял с собой слишком мало воды. Мое намерение было похвальным: не перегружать наши мочилы. Но его последствием, как только была выпита последняя капля, стали тревога и плохое настроение и в результате – разлад между нами. На вершине третьего холма я уже не мог придумать ни одной лжи, а вода у нас кончилась уже давно. И разразилась гроза – не небесная, которая освежила бы нас, а более ужасная, которую устроила мне супруга.

Я – бездарность. Почему я не хочу идти по нормальному маршруту? Мне невозможно доверять и т. д.

Внезапно весь мой опыт паломника оказался ничем. Самым ужасным в моей ошибке было не то, что мы заблудились, а то, что она ставила под сомнение все мое путешествие. Что бы теперь ни говорил, я так ярко проявил свою некомпетентность, что было ясно: я остался всего лишь любителем.

На обочине дороги мы сильно поспорили. На секунду я побоялся, что моя супруга прибьет меня своими дорожными посохами. В конце концов я отговорил ее идти обратно. Она согласилась, чтобы мы шли вперед, но с условием, что во время ходьбы мы будем ловить попутные машины. Уступка была невелика: в эти жаркие часы на дороге почти никого не было. Итак, мы пошли дальше, имея лишь одно утешение – наши поднятые большие пальцы. Две машины промчались мимо нас во весь опор, не оказав нам помощи. Наконец, через достаточно большой промежуток времени, мы увидели сзади на дороге очень медленно ехавшую машину, которая оказалась грузовиком. И – о чудо! – он остановился. Кабина у него была маленькая, поэтому двум мужчинам, которые в ней сидели, пришлось сильно потесниться, чтобы мы смогли усесться в ней с рюкзаками на коленях. Мы были спасены. Но скоро нас охватила новая тревога: при каждом повороте грузовик сильно кренился то в одну сторону, то в другую, и мы слышали стук копыт, словно мимо проезжала конная процессия, и частые глухие удары, доносившиеся сзади. Шофер вцепился в руль и с трудом, широкими движениями держал курс. Я собрал в уме столько крупиц испанского языка, чтобы сказать понятную фразу из нескольких слов, и спросил мужчин, что везет их грузовичок. Мне ответили:

– Трех быков.

Несчастные животные при каждом повороте так пугались, что били копытами в пол кузова, ударяя по нему всем своим весом.

Мы ничего не сказали в ответ на эту новость. Теперь мы лучше понимали, почему шофер так старался держать курс, несмотря на бешеное движение животных, каждое из которых весило тонну. Пейзаж медленно проплывал мимо нас. Он был великолепен, но мы совершенно ясно понимали, что, иди мы пешком, нам пришлось бы страдать еще много часов, чтобы добраться до цели. Поселок, в который мы ехали, оказался больше, чем можно было предположить, и нам пришлось еще долго трястись в грузовике.

Наконец мы прибыли на центральную площадь. Быки в честь нашего прибытия дали копытами последний залп ударов, объяснив таким образом, откуда могло возникнуть фламенко. На скамейках в тени сидели несколько мужчин. Они смотрели на нас, и мы, несмотря на обстоятельства, постарались выглядеть естественно и даже сохранять достоинство. Огромный грузовик уехал вместе с быками. Мы были спасены.

Я снял комнату в единственном пансионе, который был в этом городке. Пансион размещался над кафе. Хозяин отвел нас в нашу комнату, крошечную и душную, а из мебели в ней были только большая продавленная кровать и готовый рассыпаться шкаф. Как только владелец кафе спустился вниз, мы бросились к окну, желая его распахнуть. И тут, после жажды, потери дороги и поездки с быками, нас ждал последний сюрприз: окно выходило на стену, и до нее было всего около тридцати сантиметров. Окно вполне можно было бы заложить блоками с маленькими отверстиями, как во вредных для здоровья домах: они пропускали бы так же мало света и воздуха.

Мы сели на кровать – каждый на свою половину. В этот момент я узнал величайшее для паломника одиночество, то, которое он испытывает наедине с другим человеком, если тот еще не привык к Пути.

Я попытался применить последний оставшийся у меня прием защиты.

– Могло быть и хуже, – рискнул я сказать.

Азеб посмотрела на меня взглядом полным муки.

– Мы могли бы спать под открытым небом, – объяснил я.

Она пожала плечами, и мы расхохотались. Святой Иаков понял всю меру нашей беды и послал нам свою благодать.

И все же потеря дороги пошла нам на пользу. Благодаря тому что мы заблудились, последние этапы Пути нас сопровождала дикая природа, а это избавило нас от толпы. На классическом маршруте приближение к Сантьяго изменяет обстановку, в которой происходит паломничество. Упорные странники, пришедшие пешком издалека, постепенно исчезают в массе людей, которые приехали сюда на своем автомобиле, автостопом на попутных машинах, на поезде или прилетели на летающей тарелке, но хотят пройти последние километры пешком и войти в Компостелу как настоящие жаке.

На безлюдном обходном маршруте нам не нужно было бояться этой толкотни. Чтобы не заблудиться снова, пришлось старательно подготовиться по карте. Азеб, которая уже один раз доверилась мне на свою беду, настояла на том, чтобы я каждое утро показывал ей, что ее ожидает. Поскольку точной разметки не было, мы выбрали надежный путь по автомобильным дорогам, которые, к счастью, в этих краях почти пусты. Мы прошли через бесконечные эвкалиптовые леса, которые напоминали Эфиопию. И заблудились еще один – всего один – раз и долго искали в безлюдной деревне хоть кого-нибудь, кто смог бы указать нам дорогу. Наконец, мы нашли этих «кого-нибудь» на маленьком кладбище, которое примыкало к церкви. Два рабочих строили там склеп. В тот момент, когда мы уже потеряли всякую надежду, они вышли из-под земли – поднялись из мира мертвых, чтобы указать нам дорогу.

Одним из немногих людей, которых мы повстречали на этой затерянной в глуши дороге, был паломник из Верхней Савойи, с которым я встретился в Кантабрии. Он, разумеется, не упустил случая заблудиться. Мы увидели, как он сначала едет в грузовике навстречу нам, потом возвращается к нам своей шаткой походкой. Он уже был впереди, но паломник, которого он встретил в дороге, сказал ему, что он идет не в ту сторону. Поэтому он вернулся автостопом на десять километров – и обнаружил, что был на правильном пути. И вот теперь возвращался обратно.