Энтони Бурден - Это съедобно? Муки и радости в поисках совершенной еды
- Название:Это съедобно? Муки и радости в поисках совершенной еды
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо, Мидгард
- Год:2011
- Город:Москва, СПб
- ISBN:978-5-699-45210-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Энтони Бурден - Это съедобно? Муки и радости в поисках совершенной еды краткое содержание
Это съедобно? Муки и радости в поисках совершенной еды - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Жизнь и преступления
— Почему ты до сих пор не прихлопнул его?
— Ну, потому что… Э…
— Я сказал, да? Забудь это дерьмо. Смешай его с пылью к чертовой матери!
— Ну, э… Я хотел услышать от вас…
— Я сказал еще вчера… Ты что, китаец? Пристукните его. Этот парень никто, а если он и кто-то, то это болта гребаного не стоит!
Джон Готти, бывший босс преступного клана Гамбино, обсуждает реструктуризацию организации.
Я люблю читать о преступлениях. Я люблю писать о них. Я люблю вслушиваться в записи телефонных разговоров гангстеров, наслаждаясь великолепно иносказательными завершенными нечестивыми оборотами двух косноязычных криминальных авторитетов, которые знают, прослушивает их ФБР или нет, но бизнес двигать надо все равно. Для меня это просто как стихи.
В моей квартире всегда включен круглосуточный судебно-криминальный канал «Court TV»: невнятные показания свидетелей, записи экстренных вызовов, бубнящие коронеры и самодовольные адвокаты — словно музыка в часы досуга. Пока я потягиваю утренний кофе в постели, друзья предают друзей, патологоанатомы хладнокровно перечисляют подробности повреждения костей и мягких тканей, матерые убийцы бесстрастно описывают обстоятельства совершенных убийств, расчленений, поджогов… или еще чего похуже. Обвинители настойчиво докапываются до тонкостей, проводя перекрестные допросы, вопя в притворном гневе, а за моим окном заходится скорбным воплем автомобильная сигнализация, встревоженная сокрушительным ударом в небьющееся стекло, а еще один юный ловец удачи убегает с автомобильным стерео. Для меня это вроде джазового фона, которого я лишаюсь, когда не дома. Родные звуки криминального мира почти утешительны.
Многие любители криминала предпочитают патологически самовлюбленных социопатов-одиночек и серийных убийц. Им нравятся трудные подростки, которые слушают «Металлику», бреют головы, а затем, продолжая веселиться, забивают кого-нибудь до смерти, или настоящие засранцы, которые убивают своих матерей и рассказывают, как они слышали отчитывающий их мамин голос, когда спускали ее голосовые связки в канализацию. Многие с нетерпением ловят моменты в уголовных процессах, когда, например, лучший друг последнего малолетнего массового убийцы текущего месяца отказывается свидетельствовать, что будто бы видел, как его приятель плакал, перерезав десять одноклассников.
Адвокат: Итак, применив оружие, насколько я понимаю, мистер Спреуэлл измазал себя кровью своих жертв? Это так?
Свидетель: Чего?
Адвокат: Свое лицо… Он измазал себе лицо кровью после того, как убил их?
Свидетель: А, да. Он разрисовал себе кровью щеки… Как индеец, знаете? Полосками такими. Он сказал, что это типа круто выглядит.
Адвокат: А после… Вы говорили, что после вы вместе пошли к обвиняемому домой поиграть в видеоигры и убили его родителей… Был ли момент, когда обвиняемый заплакал?
Свидетель: Заплакал? Не знаю… Я не думаю, что ему нравится… плакать. Он был… ну знаете… расстроен.
А я? Мне скучно смотреть на психов-одиночек и сексуальных маньяков. Мне нет дела до того, какую роль творчество «Металлики» играет в превращении добропорядочного студента в страшного убийцу. Мне наплевать, «кто не знает» или «почему он не знает». У меня другие криминальные пристрастия: меня интересуют профессиональные преступники. Мне интересно преступление, которое совершают изначально сознательно, именно потому, что в этом заключается работа. Я хочу знать все подробности об убийстве крестного отца семьи Гамбино Пола Кастеллано, застреленного прямо напротив популярного в Мидтауне ресторана. Что делали убийцы, прежде чем зарядили оружие и надели одинаковые плащи и шляпы? Целовали ли своих детей перед тем, как выйти из уютных семейных домов на Стейтен-айленд и в Квинсе? Записывали ли, что купить домой на обратной дороге (коробку «Чириоуз», полгаллона молока, дюжину яиц, тампоны большие, две банки тунца, нарезку)? Слышно ли было напряжение в их голосах, когда они говорили женам за завтраком, что вечером, возможно, им придется подзадержаться? Поставили ли они видеомагнитофон на запись любимой комедии? И какая именно это была комедия? Криминальный жаргон, характеры, ритуалы, детали быта зачаровывают.
Преступления — тяжелая работа, прежде всего.
Как всякий американский сорванец, я с детства мечтал быть преступником. Мои герои, как и у очень многих американских детей, составляли дурную компанию: меткий стрелок и убийца Билли Кид, грабитель банка Джон Диллинджер, рэкетир Джек-Брильянт, такие гангстеры и дельцы-провидцы, как Багси Сигел и Лаки Лучано. Эти парни делали, что хотели, когда хотели, говорили только тогда, когда, черт побери, испытывали желание говорить, и, вообще, пренебрегали любыми социальными ограничениями. Именно это впечатляло и отвлекало юнца от «МС-5» и «Студжис». Позже, когда я поближе познакомился с преступным миром, став его частью и пытаясь подзаработать на разных безбашенных схемах торговли наркотиками, шпионстве, мелких кражах и мошенничестве, я на своей шкуре понял, насколько тревожна, трудна и неприятна жизнь преступника. Она требовала совершенно невероятной для меня дисциплины, умения держать язык за зубами и была полна периодов упадка, когда деньги стремительно уходили и при этом ниоткуда не поступали. Мои тогдашние сообщники были ненадежной компанией: они или слишком много болтали, или глупо рисковали, отступая от наших тщательно составленных планов, и, так или иначе, мне наши немногочисленные криминальные авантюры не приносили абсолютно никакой выгоды. Собственно, поэтому я и стал поваром.
Но это уже другая история.
Достаточно сказать, что когда я наконец погрузился в полную тяжкого труда жизнь законного ресторанного бизнеса, то начал встречаться с несколькими ребятами, которые имели связи с организованной преступностью. И я понимал, что хотя они, по всей видимости, добывают средства к существованию из незаконной деятельности, то я-то — нет. И мне было любопытно наблюдать разницу между собой и этими полноценными представителями криминала. С далеких и бурных времен секретной деятельности у меня осталась любовь к конспирации, организациям тайных встреч, привычному шифрованному языку, на котором изъясняются крутые плохие парни из голливудских фильмов. «Коза Ностра» и в меньшей степени шпионаж стали моей страстью. Я хотел знать, например, как удавалось Киму Филби держать рот на замке в течение столь долгих лет. Как мог двадцатилетний парнишка, еще в колледже, хранить в тайне свои истинные взгляды и симпатии?
Особенно, если он занимался столь захватывающим делом, как шпионаж по заданию НКВД? Как ему удавалось, пропустив с друзьями по пинте-другой пива, не разболтать о своей секретной работе во имя процветания Пролетарского Рая, громко отстаивая свои крайне непопулярные взгляды перед кем ни попадя? Как удавалось молодому Киму, затаскивая в постель какую-нибудь марксистку-второкурсницу, удержаться от доверительного шепота: «Вся эта пустая правая болтовня — сплошной обман, детка… Я связан с Интернационалом, выполняю кое-что серьезное… гребаное тайное задание… А теперь снимай-ка трусики, крошка!»
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: