Энтони Бурден - Это съедобно? Муки и радости в поисках совершенной еды

Парни, которые просыпаются каждое утро, чистят зубы, моются, бреются, а затем приступают к серьезным делам настоящего преступного бизнеса, их характеры продолжают занимать мое воображение и романтические грезы. Грабители банков, шпионы, громилы, наемные убийцы, ростовщики, мошенники и рэкетиры… Их способность выживать в любые времена, их неустанная преданность требованиям бизнеса не перестают восхищать меня. Взять хотя бы Винсента Чина, бывшего босса преступного клана Дженовезе, образ которого меня вдохновлял, когда я писал «Кость в горле». Этот парень, который в течение тридцати лет разыгрывал перед публикой этакого трясущегося, сумасшедшего старикана, в купальном халате и шлепанцах выходившего на улицу «поболтать» со своими «бойцами», разговаривавшего с самим собой, абсолютно непредсказуемого, вертевшего головой и косившего глазами как последний параноик, этот парень при всем том железной рукой правил крупнейшей и самой безжалостной преступной организацией в стране. Безумное поведение позволяло ему избегать тюрьмы на протяжении почти всей жизни, и только в самом конце ФБР все-таки удалось его прижать. Вас не может не восхитить своеобразная трудовая этика. Его невозможно было поймать на магнитофонных записях, где бы он приказывал кому-то что-нибудь вроде «прихлопни» или «засунь под ребро». Никто не слышал, чтобы Чин во время выступления обвинителя грозился оторвать кому-либо «гребаную» (как любил выражаться Готти) башку. Чин играл свою роль до конца.

Готти окружали другие хищники преступного мира, его сгубили стукачи-информаторы. Слушая записи дона в его клубе в Маленькой Италии, где он разбирался со своими людьми, оплакивал игорные потери или изучал махинации и намерения конкурентов, испытываешь горькое чувство: мало того, что бедолагу тайно прослушивало ФБР, но ведь порой трое из четверых находившихся с ним в одной комнате близких партнеров были (или становились позже) правительственными осведомителями. Это жестко в дни, когда рассчитываешь на хорошую помощь.

Для занимательного чтива в жизни организованной преступности полно весьма драматических, экстремальных ситуаций, в которых ярко проявляются характеры. Люди то и дело сталкиваются с трудным выбором: «Должен ли я сегодня стрелять в моего лучшего друга? Что случится, если я этого не сделаю? Могу ли я доверять Полу? Если я убью его, что сказать его детям об исчезновении папы, когда они придут к нам в гости играть с моими детьми? Должен ли я сотрудничать с государственными обвинителями? Смогу ли я провести остаток жизни, хлебая тюремную баланду?» Таковы, на мой взгляд, главные вопросы криминального романа.

И конечно же, преступное связано с комическим.

Часто именно благодаря комичности граница между криминальным романом и реальной преступной жизнью размывается. ВСЕ настоящие гангстеры посмотрели «Крестного отца» один, два, а возможно, и три раза. Фильм «Славные парни» они тоже видели. Обе картины произвели на них сильное впечатление. Недавно я зашел на мой любимый вебсайт gangland.com в онлайн-чат сегодняшнего криминала и наткнулся на разговор членов преступного клана из Нью-Джерси, Де Кавальканта, бурно обсуждавших, кто из их числа вдохновил авторов на создание образа Тони Сопрано из сериала «Клан Сопрано». А существовавший в действительности гангстер Сумасшедший Джо Галло, до того как упасть замертво в лингуини с белым соусом из моллюсков, как говорят, каждое утро перед зеркалом разыгрывал из себя Томми Удо. (Вы помните Томми, героя Ричарда Видмарка в «Поцелуе смерти»? Известная сцена, в которой хихикающий Видмарк привязывает старую леди к инвалидному креслу, затыкает ей рот и сталкивает в лестничный пролет? «Хи-хи… хи… хи»?) И кругом должно быть полным-полно вдохновленных Джо Пеши, которые, отвлекаясь от повседневной рутины вымогательств и убийств, чеканят в лоб: «Что? Весело? Я похож на клоуна?»

В этом и сильный чисто комедийный прием, и коронный номер из репертуара криминального бизнеса. Разве после множества всяких составителей чужих речей, пародистов, актерских фэнов и старомодных ораторов двадцатого века подобное хоть кого-то удивляет? И как проницательно продемонстрировал «Монти Пайтон» много лет назад, все основные элементы комедии сводятся к неожиданному, но повторяющемуся удару по башке тупым предметом. Независимо от того, пытается ли Оливер Харди добраться до вкусного ореха и не справляется с лестницей, или мозги бандитского ростовщика из клана Коломбо вылетают на приборную панель его новенького сияющего на солнце «бьюика», — принцип тот же, и это считается забавным.

Джо Пеши, воображая о себе, что вот сегодня-таки он крут и настал его день, внезапно опускает взгляд на пол, видит, как скатывают ковер, успевает лишь произнести «Вот черт!» и тут же грохается со всей силой. Классика! И точно так же, как Оливер Харди уже ждет, что лестница дрогнет и отшатнется, как случилось в предыдущей сцене, да и в сцене, предшествовавшей предыдущей, так и герой Пеши должен предчувствовать, что, когда лучший друг приглашает на встречу с боссами или предлагает сесть на переднем пассажирском сиденье («Все в порядке… Садись впереди»), всегда есть вероятность получить припасенный судьбой удар по голове. И в комедии, и в жизни организованной преступности действуют сходные законы жанра и часто логика событий одна и та же.

Времена, к сожалению, меняются. Традиционные преступные группировки вроде нью-йоркской «Коза Ностры», бостонской банды «Уинтер Хилл», чикагской «Аутфит» сменяются новыми и не такими стильными толпами безжалостных умных русских, сербов, израильтян, азиатов, ямайцев, колумбийцев и нигерийцев, которые мало ценят классику. Их преступления по большей части настолько сложны и настолько скучны, что, читая о них, трудно не впасть в кому. Мало вероятно, что эти удивительно неразговорчивые даже по профессиональным стандартам, недавно прибывшие к берегам Америки ребята смогут обеспечить такие же сборы за сюжеты, что проредили ряды их предшественников и развлекли поколения читателей и кинозрителей. Я даже не уверен, все ли они смотрели «Крестного отца», а уж тем более «Злые улицы» или «Славных парней»! И я искренне сомневаюсь, станут ли они соблюдать традиции зрелищной комедии из любви к искусству.

Плохие парни будущего, вероятно, будут выглядеть, говорить и действовать, скорее, как Билл Гейтс, чем как Жирный Тони Салерно, а мир от этого станет более жестким и блеклым. Никакого тебе больше Джентльмена Джимми, похищающего грузы в аэропорту Кеннеди. Завтрашние преступники будут просто перемещать на своих мониторах крошечные обозначения вспышек, теоретически разрабатывая преступления и выбирая для них место в эфире. Деньги из какого-нибудь банка в Смержске так или иначе найдут путь к другому банковскому счету на Больших Каймановых островах или к фиктивной корпорации в прежней советской республике Торпористан. А человек, который нажмет кнопку «Enter», будет обладать грозной энергией и харизмой аудитора.