Расмус Раск - Заметки о России

Надеюсь, Вы согласитесь, что делать здесь больше нечего и что успешное продолжение путешествия во многом зависит от срочной отправки средств на дорожные расходы будущего года, если возможно, до того, как израсходуются все предназначенные на текущий год; я по пути сюда неоднократно писал г-ну Ларсену и др. и, в частности, выражал желание получить аванс в счет денег будущего года, и достаточно рано, чтобы он у меня был в Тифлисе до конца текущего года; надеюсь, что эти письма благополучно дошли. Сам я ни от кого писем не получал с моего отъезда из Петербурга. Достаточно задолго до отъезда я из различных писем с удовольствием узнал о новом академическом назначении и о свадьбе профессора Магнусена, но в последние дни в Петербурге у меня было очень много забот и я не имел возможности собраться и написать ему, а сделать это я был должен; прошу Вас заверить его, что я сердечно рад его счастью; если у меня будет возможность, я все же сам напишу ему пару строк из этого города.

Живу я здесь чрезвычайно хорошо, английские миссионеры, у которых один из лучших в городе домов, предложили (уступили) мне несколько свободных комнат, предназначенных для г-на Хендерсона; столуюсь я в городе. Европейцев здесь мало, большая часть жителей татары, которые крайне нелюдимы, а также персы, армяне, грузины и индийцы, большинство из них (как и р[усские]) хитрые, ловкие и алчные, почти все они купцы. В городе четыре большие площади, сегодня в 6 утра я сходил на самую большую, посмотреть, что там происходит; там была толкотня, как на рынках наших провинциальных городов. Между 6 и 7 утра полиция убирает все мясные товары, также уносят большинство фруктов и проч., так как днем это бы все портилось от жары и распространяло зловоние. За исключением упомянутого нарыва я не испытываю ни малейших затруднений или недомогания, да и с ним мне очень повезло, так как он выскочил во время моего пребывания здесь, и это вполне вовремя, так как он, возможно, пройдет до того, как мне придется задуматься об отъезде.

Моздок, 19 октября 1819 г. Финну Магнусену [419]

Моздок на реке Терек, 19 октября 1819 г.

О себе мне писать почти нечего, кроме того, что живу хорошо и в добром здравии и что до сих пор вполне доволен поездкой. Но нет уверенности, что я сделаю много открытий в этих горах, так как здесь вовсю идет война. Да и время и бедность немногое могли бы мне позволить. Для этого нужно быть достаточно богатым и прожить здесь спокойно года три-четыре, поскольку все здесь так сложно, запутано и непонятно. Говорят, что из-за войны и разбойников невозможно проехать через восточную часть Персии. Поэтому я собираюсь пересечь Персию прямо на юг, к побережью, а оттуда по морю на английском судне в какой-нибудь порт в Индии. Я не вижу другого варианта, который был бы мне более желательным и удобным. Теперь нас разделяет примерно 4160 русских верст, или 600 обычных миль, но скоро будет больше, если все пойдет хорошо, так как я в конце недели намереваюсь переехать через горный хребет в Тифлис в Грузии.

Сюда я приехал из Астрахани с татарским караваном примерно из 100 возов. Среди попутчиков был только один христианин, а именно армянский купец, который к нам присоединился на второй день, но должен был оставить нас на четвертый, так как ночью потерял двух лошадей. Дорога (в 600 верст) пролегала по ужасающей пустынной местности, где нет обычной травы и редко встречается вода и где живут только туркменские и калмыцкие кочевники, жильем которым служат войлочные палатки. Мы с татарами вскоре познакомились и чрезвычайно сдружились, так что каждый из них рассказывал мне доверительно, что за человек другой татарин. В остальном они не отличаются своим поведением от наших североисландских крестьян, но к русским очень не расположены. Они были обо мне ужасно высокого мнения, так как я с ними пил их калмыцкий чай (он в виде лепешек, долго варится и после заправляется солью и жиром или маслом) и так как я не пользовался ни ложкой, ни ножом, которые у меня были. Мне это нетрудно, поскольку здесь так много странностей, что будет долго их перечислять. Так, например, в путешествии здесь спят не в кровати, а на земле или в повозке под открытым небом. На земле было бы, наверное, лучше, но здесь так кишат жабы, ящерицы, змеи и пауки (также тарантулы), что мне не следует ложиться на землю, пока есть другие варианты. Одну ночь я спал в войлочной палатке, но заметил внушительных размеров жабу, которая там вокруг меня ползала. Я тогда встал и вышел во двор, но чуть не наступил на другую, еще более крупную. Здесь часто можно увидеть змей в кустах, в доме под лестницей и т. д., и я думаю, что жители Востока по этой причине сидят у себя дома на возвышениях, а не на стульях.

Тифлис, 16 ноября 1819 г. А. Ларсену [420]

Посылаю тебе дополнительно еще эти несколько строк, чтобы поведать о своем благополучном прибытии сюда после долгого и трудного путешествия по Кавказу. С той же самой почтой, которая, однако, пойдет иным маршрутом, я направляю также сообщение об этом г-ну профессору Мюллеру. Если одно из писем затеряется, то второе, возможно, все же доставит известие на родину. Мне хотелось бы при первой же возможности узнать его мнение относительно того, стоит ли мне потратить следующее лето на изучение языка овсов, или осов (осенов) [421], или же следует незамедлительно продолжить свое путешествие. До сих пор в дороге со мной не приключилось никаких особенных бед, и чувствую я себя вполне неплохо. А вот мой [квартирный] хозяин, недавно перебравшийся сюда из России, хворает из-за смены климата; то же можно сказать и о большинстве приезжих иностранцев. Немецкие переселенцы, обосновавшиеся в 7–8 милях от города, мрут как мухи, несмотря на то что они родом с юга Германии, а место, в котором они поселились, прекрасно приспособлено для жизни. Правда, в небольшом поселке, расположенном ближе к городу, дела обстоят несколько лучше.

Тифлис, 16 ноября 1819 г. П. Э. Мюллеру [422]

Тифлис, 16 ноября 1819 г.

Высокоблагородный и высокоученый г-н профессор,

Счастливо завершив значительный этап продвижения вперед и ближе к цели, я бодр и здоров и все еще ни гроша по дороге не потерял. До сих пор я не испытывал затруднений, вызванных нехваткой денег, но год скоро заканчивается, а я не получил всех денег за этот год, не говоря уже о каком-либо авансе в счет будущего, чего мне очень хотелось; если их у меня не будет до Нового года либо сразу после, то мне, по-видимому, придется остаться здесь на все лето, хотя мне мало чему здесь можно поучиться. Ученых нет, гимназии нет, все либо купцы, либо военные. Хотя вполне возможно, что [Ваш ответ] придет слишком поздно, я все же очень прошу Вас написать мне пару слов, считаете ли Вы, что мне стоит пожертвовать лето на изучение языка осов (овсов) в горах либо немедленно ехать дальше. До сих пор я тратил почти все время и силы на персидский, в котором не так легко досконально разобраться, поскольку даже словарь Ричардсона ин-кварто [423]полон неточностей и небольших ошибок, но у меня и его с собой нет, хотя в остальном я достаточно хорошо снабжен всеми лучшими пособиями по восточным языкам.