Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Идя курсом от Сан-Франциско к мысу Горн, «Америка» подошла к легендарному острову мятежников с «Баунти» 23 (по старому стилю 11) февраля 1833 года. До сих пор неясно, что побудило Хромченко слегка отклониться от намеченного маршрута и ненадолго посетить Питкэрн.

В тот день стояла хорошая летняя погода. В шканечном журнале судна, хранящемся в Российском Государственном Архиве ВМФ, можно прочесть сухие строки: «…В 3 часа для свидания с жителями Острова Питкаирна подняли на грот-брам-стеньгу Англинский Гюйс и выпалили из пушки…».

Видимо, во времена Джошуа Хилла прибывающие корабли встречали совсем не так радостно и расторопно, как при Джоне Адамсе. Никаких многочисленных каноэ, спешащих навстречу гостям, русские моряки не увидели. Пока ждали вестей с острова, капитан Хромченко успел с помощью сектанта вычислить его самую высокую точку — 1109 футов.

Только по прошествии полутора часов с палубы «Америки» заметили «…едущих с острова жителей на 4-х лодках…». Похоже, пушечный выстрел вкупе с «англинским гюйсом» произвели на островитян впечатление. Дальше Хромченко пишет: «…В ½ 5-го часа по приближении упомянутых лодок поворотили оверштаг на левый галс и легли в дрейф. Тогда пригласили к нам жителей Острова Питкаирн 7 человек…».

Кто были эти семеро? Шканечный журнал «Америки» не упоминает ни одного имени. Скорее всего, как обычно, на борт прибывшего судна поднялись самые крепкие и проворные парни (очевидно, кто-то из Куинталов или Маккоев — семейств, лояльных к Хиллу). Был ли среди прибывших сам «губернатор», неизвестно. Не исключено также, что гостями русских моряков в тот день оказались и питкэрнские женщины. Так или иначе, островитяне остались на корабле на ночь.

Хромченко, любуясь ночным небом и тихим Тихим Океаном, записывает в журнале почти поэтические строчки: «…Ветер более брамсельный, светло, облачно. Блистание звезд, и видно к SW сверкание зарницы…».

Наутро капитан, как обычно, отмечает состояние своих «благополучно больных» (матрос Мошков страдал «слабостию», матрос Михайлов — «венерическою», а парусник, то есть парусных дел мастер, Помелов — «нарывами»), проверяет количество пресной воды («…Вчерашняго числа издержано пресной воды 24 ведра. Осталось вналитии 3274 ведра…») и отправляет на остров шлюпку.

В журнале записано: «…Термометр на шканцах +22.5. В 9 часов спустили на воду с боканцев шлюпку и отправили на оный оставшихся жителей с Лейтенантом Бодиско на берег…».

Так тридцатиоднолетний лейтенант Российского Флота Федор Николаевич Бодиско стал, насколько известно, первым русским, ступившим на землю Питкэрна.

Что мы знаем сегодня об этом человеке?

Федор Николаевич Бодиско родился в 1802 году в семье адмирала Николая Андреяновича Бодиско и баронессы Каролины фон Вестингаузен. Отец, потомственный ревельский дворянин и блестящий морской офицер Екатерининской эпохи, происходил из древнего голландского рода, переселившегося в Россию еще в начале XVIII века. Земляками Бодиско по Ревелю (ныне — Таллинн, Эстония) были такие прославленные российские мореплаватели немецкого происхождения, как Иоганн Антон (Иван Федорович) фон Крузенштерн, Фабиан Готлиб (Фаддей Фаддеевич) фон Беллинсгаузен и Отто Август (Отто Евстафьевич) фон Коцебу. В историю Николай Андреянович Бодиско вошел воистину по-мушкетерски, благодаря одному «деликатному и опасному» поручению Великой Императрицы: в 1793 году он лично сопровождал из России в Англию Шарля Филиппа де Франса (он же граф де Артуа, он же — будущий Карл X, король Франции).

Всего у Николая Андреяновича и его супруги было десять детей, 6 мальчиков и 4 девочки. Федор Бодиско родился пятым ребенком в семье и третьим по счету сыном.

В 14-летнем возрасте мальчика отдали в Санкт-Петербургский Морской кадетский корпус, где он проучился до 1820 года, став сначала гардемарином, а затем мичманом. После этого, насколько известно, Федор Бодиско был зачислен в экипаж фрегата «Свеаборг», крейсировавшего в Балтийском море.

Но первым настоящим испытанием для молодого мичмана стало кругосветное путешествие, которое он совершил в 1822–1824 годах на шлюпе «Ладога» под командованием капитан-лейтенанта Андрея Петровича Лазарева (старшего брата знаменитого Михаила Лазарева, первооткрывателя Антарктиды).

За это плавание Федора Бодиско наградили орденом Св. Анны 3 степени и «пенсионом, получаемого по чину мичмана». 30 декабря 1826 года ему присвоили звание лейтенанта.

Дальше его послужной список гласит: «…1827–1830. На фрегате „Константин“ перешел от Кронштадта до Портсмута, откуда, в эскадре контр-адмирала графа Гейдена, прибыл в Архипелаг и участвовал в Наваринском сражении, за которое был награжден орденом Св. Владимира 4 степени с бантом, потом крейсировал в Архипелаг, участвовал в блокаде Дарданелл, и возвратился из Архипелага в Кронштадт. За 18 морских кампаний награжден орденом Св. Георгия 4 класса…».

В этой короткой записи — два года русско-турецкой войны, где молодой лейтенант Федор Бодиско показал себя настоящим героем, блестящим офицером Российского Императорского Флота. Его награды — Св. Владимир «с бантом» (второй по значимости орден Империи после ордена Андрея Первозванного!) и почетный Св. Георгий («За службу и храбрость») — говорят сами за себя.

В 1831 году Бодиско был зачислен в экипаж военного транспорта «Америка», на котором, под командованием капитана Хромченко, он отправился в свое второе кругосветное плавание.

Герой недавней войны, 29-летний кавалер Владимирского и Георгиевского крестов, блестящий морской офицер попал на коммерческое грузовое судно, главная задача которого состояла в том, чтобы транспортировать необходимые товары и продукты в Камчатку и на Аляску, а обратно доставить дорогую и пользующуюся спросом пушнину. Как относился к этому назначению сам Бодиско? Можно предположить, что перспектива службы хоть и на кругосветном, но все же грузоперевозчике, вряд ли прельщала молодого лейтенанта.

Но для него это был шанс. Возможность продвинуться по службе в мирное время. Стать капитаном.

И вот здесь у автора возникает соблазн одной любопытной аналогии. Раз уж мы сравнивали Блая и Хромченко, то сравнение Федора Бодиско с Флетчером Кристианом тоже кажется вполне допустимым.

Как и между Блаем и Кристианом, так и между Хромченко и Бодиско существовала возрастная разница в 10 лет; Бодиско, как и Кристиан, происходил из более благородной семьи, чем его капитан. Бодиско и Хромченко, правда, никогда до этого не приходилось служить вместе на одном корабле, но не исключено, что раньше они, как Блай с Кристианом, были знакомы. И, наконец, как и у Флетчера Кристиана, так и у Федора Бодиско имелись мятежные родственники…