Жюль Лермина - Тайны Нью-Йорка

И она кидается на него… он не сопротивляется… он думает, что это тень, привидение…

Лезвие вонзается в его тело… Он хрипит…

…Но сверхъестественным усилием поднимается и хватает ее за горло…

Она сопротивляется с силой безумия, но Бам тоже силен. И в предчувствии смерти к нему возвращается вся энергия его злой и дикой натуры…

Они в двух шагах от отверстия колодца Высокого.

Вдруг ноги их скользят… Раздаются два пронзительных крика…

И они падают… Слышно, как тела их бьются о камни.

Затем все замолкает…

А Колосс медленно направляется к спасенному городу.

Мы снова в домике на площади Святого Марка, где достойная миссис Симонс готовит завтрак. Однако она кажется озабоченной более обыкновенного и ежеминутно бегает к двери, ведущей в соседнюю комнату, приоткрывает ее, заглядывает внутрь и причмокивает губами.

Затем, с сияющим лицом, она возвращается к столу и расставляет приборы.

Кажется, собрание будет многочисленным, потому что приборов около десяти.

Наконец, окинув взглядом стол и убедившись, что все готово, она подходит к лестнице и кричит:

– Чай! Чай!

Затем возвращается к двери и, открывая ее настежь, зовет:

– Прошу к столу!

Входит миссис Ламби, торжественно неся на руках ребенка.

Затем сверху спускается Нетти со своими двумя братьями, затем – Лонгсворд.

Миссис Симонс пересчитывает глазами гостей.

– А где же Эванс? – спрашивает она.

– Он сейчас спустится, – отвечает Нетти.

– А как провел мистер Йорк эту ночь?

– Лучше, гораздо лучше… я даже думаю, что он в состоянии встать сегодня…

– Да, – замечает миссис Симонс, – разве это не безумие – доводить себя до подобного состояния!.. Ведь в то утро, когда он приехал, он был похож на живого мертвеца…

– А вот и он, – сказал Майкл.

Действительно, Дан Йорк тихо сходит с лестницы. Он страшно бледен, и глаза, окаймленные синевой, совсем потускнели.

Вдруг с улицы раздаются крики:

– Купите! Купите! Большая новость! Пожар нефтяных колодцев!

Дан Йорк вздрогнул.

– Пожар! – пробормотал он. – О! Это ужасно!

– Что? О чем вы говорите? – воскликнул Лонгсворд.

Лонгсворд побледнел. Эти слова, повторявшиеся продавцами газет, – «Пожар нефтяных колодцев!» – не относились ли к той преступной операции, соучастником которой хотели его сделать?

Миссис Симонс вышла на улицу и тут же вернулась с газетой в руке.

Дан Йорк выхватил у нее газету и быстро пробежал глазами первую страницу.

В эту минуту распахнулась дверь и вошел Колосс.

Дан Йорк громко вскрикнул и с силой, которой никак нельзя было подозревать в нем, схватил маленького старичка в свои объятия, поднял вверх, опустил и, прижимая как маленького ребенка, поцеловал его и заплакал.

Все это произошло так быстро, что все остальные встали в глубоком изумлении.

Колосс освободился из объятий Дана и закричал:

– Город Франклин спасен!

– Спасен! – воскликнул Дан Йорк. – Это правда?

Колосс гордо выпрямился.

– И это сделал я!

– Но в таком случае, – воскликнул Лонгсворд, – эта заметка в газете – ложь?

– Посмотрим!

Колосс взял газету и прочитал:

– «Вчера страшный случай произошел в окрестностях города Франклина (Пенсильвания). Взрыв, произошедший по неизвестной причине, поджег подземную массу нефти и вызвал опустошительный пожар. Все месторождения нефти, окружающие город, могут считаться погибшими. К счастью, колодцы, принадлежащие «Обществу Меси и К о», не поражены пламенем. Новых подробностей ждут с минуты на минуту».

Йорк Дан посмотрел на Колосса.

– Подлость! – прошептал тот. – Но кто же этот мерзавец, написавший подобное?

Вот чего не мог знать Колосс: между Меси и его достойным зятем было решено, что операция свершится в заранее назначенный час. Чтоб не возбудить подозрений, Бам должен был телеграфировать Меси только в случае какого-нибудь непредвиденного препятствия, которое помешало бы исполнению плана.

Но Бам, убитый Эффи, не мог предупредить нью-йоркского банкира, и вот Меси отдал в газеты эту заметку.

– Но неужели они добились своего… да или нет? – воскликнул Лонгсворд.

– Нет, – коротко ответил Колосс.

И он в простых выражениях, довольно скупо и даже буднично изложил все события прошедшей ночи. Вдруг он обратил внимание на лицо Дана Йорка.

– Дан, – воскликнул Колосс своим звонким голосом, – в то время, как я там рисковал жизнью, чтобы спасти целый город, чтобы остановить этих убийц, что вы делали тут?

Колосс гневно смотрел на него.

– Неужели Дан Йорк изменил самому себе? Неужели он вернулся к постыдным привычкам, которые унижают человеческое достоинство? Отвечайте, Дан! Я имею право задать вам этот вопрос!

Дан Йорк поднял голову.

– А! – воскликнул он. – Вы смотрите на мое измятое лицо… И обвиняете меня… Вы спрашиваете, что я делал? Да, я пьянствовал… да, я жертвовал частью своего мозга… Но зато теперь я все знаю!..

И он на мгновение замолчал.

– Пьянство! – продолжал Дан. – Вы клевещете на пьянство! О, вы правы! Постыдно то пьянство, которое превращает человека в животное, которое притупляет чувства, которое унижает человеческое достоинство! Но мое пьянство совсем иного рода! Это развитие ума в десять, в сто раз! Это горячка совести…

– Дан! Дан! – простонал Колосс. – Вы убиваете себя!

– Я убиваю себя? Ну что ж, я отлично это знаю! К чему же годилась бы жизнь, если бы человек не имел права истратить ее как фундамент для сооружения хороших и честных дел? Эта жизнь принадлежит мне!

Он вынул из бокового кармана тетрадь.

– Прочитайте, – сказал он. – Силой логических выводов я восстановил верность фактов. Да, я был пьян… но я все ясно видел. Знаете ли вы, что это за бумаги? Это доказательство преступления Меси! Это возвращение богатства Гардвинов Нетти и ее братьям! Это торжество правосудия!

Колосс взял рукопись Дана и пробежал ее глазами.

– Все верно! Это так! – шептал он. – Да, доказательства полные и бесспорные.

Подойдя к Дану, он протянул ему руку.

– Друг мой, простите меня. Вы сделали больше, чем я!

А между тем Нетти и ее братья с нетерпением ожидали объяснения всем этим таинственным речам.

Колосс стал громко читать записки Дана Йорка.

Поэт слушал, и глаза его сверкали… Гордое сознание исполненного долга сияло на его лице… Он отдал этому все силы, последние…

Колосс читал про сцену в форте Касдвик, про надежды братьев Марка и Тома, про предательство Джона, про открытие золотой жилы и про ужасную трагедию.

Дети Марка Гардвина плакали. Что они пережили в эти минуты! Нетти думала о своей матери, бедной женщине, лежащей там, на кладбище для бедных, умершей от голода и холода из-за преступления этих двух негодяев…