Т Габрусенко - Эти непонятные корейцы

Одна знакомая русская жена корейца как-то сказала мне, что во всей ее семейной жизни самое тяжелое — это не разница менталитета с супругом, не разница языков — ко всему этому она со временем приспособилась. Хуже всего — коллективные семейные праздники (лунный новый год, праздник урожая чхусок), во время которых ей с семьей необходимо приезжать к родителям мужа в другой город. Там собираются толпы родственников, приходится по целым дням крутиться на кухне, бесконечно готовя для всей этой оравы, которая набивается в небольшой дом свекра. Дети от шума, грохота, табачного дыма не высыпаются, капризничают. Ей и детям эти поездки в тягость. Но отказаться от них невозможно — это немыслимое нарушение семейного этикета.

Чувства моей русской знакомой разделяют и многие молодые кореянки. Тему «праздничного рабства на кухне» в последнее время часто обсуждают в корейской прессе. Мне довелось как-то прочесть об одной смелой аджумме, которая решительно отказалась ехать к родне на праздники и вместо этого ввела в семье другую традицию — вместе с детьми и мужем они в

Новый год и на чхусок отправляются в горы или к морю. Стариков своих они не забросили — просто решили ездить к ним в другие дни, «на усобицу». Естественно, так просто это своеволие женщине с рук не сошло — ей пришлось перессориться со всей родней.

Однако изматывающие праздники, неизбежные посещения бесчисленных свадеб, родин и крестин, обязательное заквашивание капусты в доме троюродной тетки и прочие изнурительные, но одноразовые мероприятия все-таки ничто по сравнению с тем регулярным бременем, которое несет человек в большой корейской семье, живущей вместе. Отношения, которые связывают его с родственниками, являются по-конфуциански иерархичными. В первую очередь это касается классических и для России отношений свекровь—невестка.

По традиции, сохраняемой и ныне во многих корейских семьях, старший или просто единственный сын в семье должен, женившись, обязательно жить со своими родителями, в особенности на первых порах. Объясняется это тем, что молодая жена должна научиться «атмосфере» мужниного дома. В реальности это означает, что молодая женщина полностью попадает под власть новой родни. Недаром в Корее широко известна поговорка: «Три года глухая, три года немая» — так характеризуется молодая жена, которая, войдя в дом, обязана не рассуждая, с рабской покорностью следовать указаниям своей новой семьи. Эту же цель — полностью подчинить невестку диктату нового клана — преследовала старая традиция: первые три года после замужества женщина не должна общаться со своими родными.

Сейчас жизнь изменилась, отрезать женщину от мира полностью не получается. Однако до сих пор не приветствуется тесный контакт молодой жены со своей родней. В частности, она не должна вести со своими родителями по телефону долгие разговоры, слишком часто к ним ездить. Переночевать у матери считается верхом неприличия: считается, что новая «мать» и «отец» на этот период остаются без заботы и присмотра, а это — крайний моветон. Понятно, что здесь налицо пережиток старой морали: «отцу» и «матери» молодых никак не больше 60, а в наше время — это вполне сильный и здоровый возраст, при котором сиделка еще не нужна.

Как видим, к невестке в корейской семье предъявляются весьма жесткие требования. Конечно, все зависит от ситуации — может быть, ей повезет и попадутся нормальные люди. А если нет?

Тогда делать ничего не остается, как только плакать в подушку.

Своим родителям жаловаться на мужнину родню считается стыдно.

У мужа попросить защиты от его же мамы женщина не может — нормальный корейский сын ни при каких обстоятельствах не выступит против матери. Эта ситуация настолько распространена, что вошла даже в учебники корейского языка для иностранцев в университете Ёнсе. В предлагаемом в учебнике диалоге жена жалуется мужу на то, что ей приходится уже 10 лет всячески подлаживаться к его матери, что она даже не может купить ту кофточку, которая ей нравится, без ее согласия, что единственное, что ей хочется, — пожить своей семьей отдельно. Муж из учебника сурово гасит эти жалобы, предлагая жене молчать и терпеть.

Все эти сложности в Корее хорошо всем известны — настолько, что быть «старшим сыном в семье» для брачного кандидата сегодня невыгодно — это ныне оценивается как серьезный минус.

Разительное отличие от прошлых времен, когда быть старшей невесткой было, наоборот, престижно — все сыновья жили тогда вместе, а это означало, что дедовщина будет длиться только до того времени, как женится следующий сын, и старшая невестка начнет гонять нижеследующих.

Но так или иначе — кореянки к своим свекровям как-то приспосабливаются. А вот иностранным женам корейцев, незнакомым с корейской семейной системой, сделать это намного труднее. Со своими будущими мужьями они, как правило, встречаются в других странах, в совершенно другой обстановке. Корейцы очаровывают западных женщин мягкостью, сдержанностью, деликатностью. На стадии ухаживания корейские мужчины необычайно романтичны: гулянье при луне, совместное разглядывание звезд щека к щеке, букеты цветов и прелестные безделушки вам гарантированы. Женщины влюбляются и едут в Корею, ожидая от семейной жизни примерно того же ухаживания и милой заботливости, которыми их окружают будущие мужья. Едут по зову влюбленного сердца — как правило, ничего не зная ни о стране, ни о ее семейных обычаях. Каково же вдруг услышать американской феминистке, что теперь она должна снимать пальто с мужа, а не наоборот, — чтобы не расстраивать его родителей? Что ей при встрече с новой родней предстоит опускаться на колени и кланяться до земли? Что ей не позволяется поехать на Рождество проведать своих родных?

(«Ты теперь должна забыть свою семью», «ты должна сломить себя» — так говорили моей знакомой американке ее новые корейские родственники. Муж — такой милый и деликатный в Америке послушно поддакивал маме с папой .) Или россиянке — что все заработанные на фирме деньги она должна до копейки отдавать новой «маме», что без ее сопровождения не должна одна выходить на улицу? Каково узнать верующей католичке-испанке, что поставить на Рождество елку для сына она не может, не говоря уже о том, чтобы пойти в церковь: ее корейская «мама» — буддистка, и с ней теперь необходимо ходить в буддистский храм. Понятно, что даже самой бурной любви к мужу в таких ситуациях у иностранок хватает ненадолго, и многие браки, увы, распадаются.

Не случайно крайне редки браки женщин-корееведов с корейцами, в отличие от распространенных случаев женитьбы мужчин-корееведов на кореянках. К мужчинам женина родня в Корее относится гораздо более лояльно.