Т Габрусенко - Эти непонятные корейцы

Если отношения свекровь—невестка традиционно считались в Корее самыми тяжелыми и даже вошли в пословицы: «Пляшет, как невестка на похоронах свекрови», «Если долго жить, можно и смерти свекрови дождаться» и проч., то совершенно противоположными им считаются другие семейные узы: теща—зять. В России, как известно, эти отношения являются популярной темой анекдотов, как пошлых, так и весьма кровожадных. А в Корее и в пословицах, и в бытовом сознании между тещей и зятем царит вечная весна и именины сердца: «Зять — дорогой гость на 100 лет», «Чашки риса, которую накладывают зятю, хватит, чтобы накормить целую деревню — и еще останется», «Теща, встречая зятя, от радости туфли задом наперед надевает». Считается, что корейская теща любит своего зятя крепче родного сына. Причину этой необычайной любви корейцы объясняют вовсе не какими-то фрейдистскими мотивами. Корейцы считают, что таким образом теща как бы подлизывается к человеку, от которого всецело зависит судьба ее дочери, надеясь, что в ответ на ее хорошее отношение тот будет хорошо относиться к жене.

Возможно, так действительно всегда было в старой Корее.

Сегодня же ситуация выглядит не столь однозначно. Мне лично известно несколько корейских семей, где между тещей и зятем шла непрестанная изнурительная война, приведшая в одном случае к разводу молодых. Возможно, это совпадение, но во всех знакомых мне случаях зятья объясняли придирчивость тещ тем, что «она хотела принца для своей дочери, а я не принц». По всей видимости, более критическое отношение к зятьям со стороны современных корейских тещ объясняется тем, что сегодня их дочери уже не так зависят от своих мужей: в современных браках можно сделать ход назад, это не та абсолютная безысходность, которая была характерна для старых семей.

Западному человеку корейская семейная система порой кажется окаменелой и застывшей, неподвластной никакому веянию времени. А вот корейские традиционалисты сегодня с тревогой пишут о том, что извечно тесные семейные связи в Корее находятся под угрозой, ибо сегодняшние корейцы расценивают их уже не столь однозначно положительно. Все больше молодых людей в Корее стремятся жить отдельно от родительской семьи — считается, что под влиянием западных идей индивидуализма.

Однако обвинять в этом только прозападную молодежь, думается, несправедливо. Процесс идет с двух сторон. Как ни странно покажется на первый взгляд, все больше корейцев старшего поколения тоже хотят отделить молодых от себя — и далеко не из одних альтруистических соображений.

Ведь тесные семейные связи являются порой бременем не только для молодых, но и для старших — то есть тех, кто по возрасту и статусу, казалось бы, должен пользоваться исключительно привилегиями семейной иерархии. За привилегии тоже приходится платить. Старший в корейской семейной системе должен всегда и безусловно поддерживать младшего — не только морально, но и материально. От него это ожидается — и с него за это спросится. Спросится теми самыми «бесправными» молодыми, которые, казалось бы, только и делают, что бесконечно кланяются и безропотно подчиняются.

Вспоминается мне один знакомый корейский студент. У него не было домашнего компьютера. (В Корее это немыслимая ситуация — компьютеры здесь фантастически доступны.) «А что делать? — говорил он. — У меня очень неудачные родственники». В том, что у него нет компьютера, он обвинял мать и старших братьев, которые, по его мнению, не выполняют своего долга, не обепечивают своего «младшенького» всем необходимым. Хотя компьютер самой новейшей модели сам мог бы запросто купить — заработать денег за пару месяцев летних каникул в каком-нибудь «Макдональдсе».

Моей подруге-аспирантке все время не везло с возлюбленными. Один был слишком беден, другой слишком груб, у третьего нос нехорош. «Надоели они мне все! —– говорила моя подруга после очередной неудачи. — Это мама виновата, до сих пор мне хорошего жениха не нашла».

Подобный инфантилизм, увы, нередко встречается среди корейской молодежи. Неудивительно — решая за человека каждый шаг с малолетства и до поздней зрелости, корейская семья порой полностью лишает его инициативы. Она подсовывает костыли здоровому человеку, отучая его, таким образом, от способности ходить — то есть самостоятельно мыслить и действовать. Мыслят, действуют вместо великовозрастных детей весьма часто родители. И они же берут на себя всю ответственность за содеянное.

Так что быть старшим в Корее нелегко. У старшего должна за всех болеть голова. Та же свекровь, злостно тиранящая бедняжку невестку, берет на себя основную ношу обязанностей по организации общесемейного быта. Она будет учить невестку готовить и экономить деньги. Она будет возиться с внуками — младенец-внук в корейском доме обычно даже спит рядом с бабушкой. Они с мужем будут покупать молодым дом и машину.

О своем личном отдыхе, о своих личных интересах эта еще не старая женщина и не думает. Корейская пожилая чета — это тебе не американская пара 60-летних, которая устраивает себе на пенсии «второй медовый месяц», уезжая в кругосветное путешествие и позванивая детям от силы раз в месяц из какой-нибудь Западной Африки. Корейские родители молодых так надолго оставить не могут. Не говоря уже о том, что деньги на дорогостоящие развлечения тратить не будут — это все детям, внукам пойдет.

Так что семейная система в Корее — это не господство одних и покорность других, как видят порой ситуацию западные гости страны. Скорей, это одна цепь, которая связывает всех. Чаще всего эта общая связка поддерживает корейцев и помогает им, как альпинистам, идущим по обледенелому склону. Но нередко она же представляет собой ярмо на шее, которое многие современные люди — и молодые, и старые — не прочь при случае скинуть.

Каждое корейское лето я проводила в самом центре Сеула.

Кондиционера у меня не было, вентилятор помогал слабо, и часто ночью от жары было невозможно заснуть. Когда душная комната становилась совсем невыносимой, я, не дожидаясь рассвета, выходила на улицу и шла прогуляться по направлению к горе

Намсан, которая одна среди каменных джунглей Сеула сулила зеленую прохладу и тишину.

Но мои ожидания никогда не сбывались. Прохлада была, а вот тишины и в помине не было. Гора, начиная часов с четырех, оживала человеческими голосами. Часам к пяти уже собирались толпы людей: кто гулял, кто занимался пробежкой, кто качал пресс на тренажерах. И что особенно интересно, физкультурники часто не отличались ни молодостью, ни высоким социальным положением — это были самые простые люди, вроде теток, торгующих на рынке, или дядюшеквахтеров. Выходили на утреннюю пробежку они и группами, и в одиночку. Можно было увидеть умилительные картинки — например, супружескую пару стариков, которые, держась за руки, преодолевали последние метры дистанции, или дружную компанию подружек лет 60, шумно подбадривавших отстающую.