Т Габрусенко - Эти непонятные корейцы

Их дело — не действовать, а пассивно и разнообразно страдать.

А дело зрителей — оплакивать эти страдания.

Правда, сейчас под воздействием западных идей феминизма ситуация становится не столь однозначной. В последней серии поведение самой главной героини может диаметрально измениться. Покорная невестка, которую на протяжении всего фильма не бьет только ленивый, неожиданно превращается в крутую феминистку и борца за свою свободу и личное достоинство. Голос ее, доныне тихий и жалобный, приобретает визгливые истерические нотки. Ходить девушка начинает такой уверенной походкой, что земля под ней сотрясается. Если раньше машину вела еле-еле, то и дело опуская голову на руль от расстройства чувств (это на загородном шоссе-то!), то теперь мчится, чуть не сбивая прохожих (нельзя все же баб за руль пускать, нельзя!). Может врезать кому-то пощечину… В общем, с точки зрения эстетической наша героиня не слишком выигрывает от своего неожиданного перевоплощения — напоминает кота Леопольда, принявшего на грудь озверина.

Смех смехом, а если серьезно, то тенденция эта в корейской мелодраме очень важна. Особенно если учесть, какая огромная масса людей смотрит в Корее эти сериалы и как серьезно их воспринимает. При всей фальшивой условности, при всей дремучей примитивности мелодрамы учтем — героиня, которая нашла в себе силы уйти из дома, где ее подавляли и тиранили, может послужить душевной опорой и примером для какой-нибудь корейской девочки, оказавшейся в той же ситуации (сама ситуация, увы, для Кореи не так уж редка). Героиня активная и сильная, не позволяющая себя унижать. Героиня, добивающаяся высот на службе, талантливая и умная… Пусть таких женщин на корейском экране будет побольше. Это как раз то западное влияние, которое можно только приветствовать.

Что не скажешь, увы, о другой западной тенденции, которая все активнее утверждается в корейском кинематографе вообще и в мелодраме в частности. Это — изображение сферы собственно любовных отношений героев. Корейские фильмы, всегда отличавшиеся редким для нашего испорченного времени пуританизмом, включают в себя все больше элементов эротики. Еще совсем недавно любовь на корейском экране исчерпывалась тем, что герои держались за руки под крики чаек или, как лошади, клали друг другу головы на плечи под печальную музыку. Теперь режиссерам эти художественные приемы кажутся недостаточно выразительными. Героев начинают по поводу и без повода раздевать, сплетать в объятиях, заставляют страстно целоваться и содрогаться в любовных конвульсиях.

Умом, конечно, понимаешь, что увлечение «обнаженкой» — это своеобразная детская болезнь, которой неминуемо переболевает любой национальный кинематограф, прежде чем стать зрелым и спокойным. Да и совсем уж крамольных сцен в мелодраме все же не увидишь. Однако ситуация в корейском кинематографе ухудшается еще и тем, что его нынешняя подростковая гиперсексуальность сочетается с подростковой же неумелостью актеров. Герой так старательно и серьезно вытягивает губы при поцелуе, героиня так хлопает глазами и двигает плечами, тужась изобразить экстаз, что в целом зрелище напоминает пародию и созданию лирического настроения (по крайней, мере у западного зрителя) никак не способствует. Причины подобной некомпетентности лежат, видимо, в том, что в Корее, стране всегда бедной и патриархальной, традиционно не сложилась своя эротическая культура (для нее нужна и свобода, и материальный достаток, на худой конец хотя бы теплый климат), и то, что силятся изобразить сегодня на экране корейские актеры, является для них, в общем-то, новинкой, заимствованием из западных фильмов. Так что эротические мотивы, по крайней мере на данном историческом этапе, к сильным сторонам корейских фильмов не относятся.

Сколько бы ни ругали мы, иностранцы, корейские сериалы, корейцы их смотрят и любят. Даже в Австралии, в Канберре, где я сейчас живу, есть пункт проката свеженьких корейских мелодрам. Признаюсь, что я, автор этих строк, в том пункте проката — постоянный клиент. Начала я посещать его с целью сугубо практической — чтобы не забыть язык и корейские реалии. Сейчас же просмотр на сон грядущий парочки серий об очередной победе кимчхи-чиге над пиццей в доме тетушки Чо или о перипетиях женитьбы сына дядюшки Ана на дочери его начальника стал для меня насущной потребностью, почти ритуалом — как вечерняя чашка мятного чая с медом. Дочка тоже привыкла засыпать под звуки корейских голосов с экрана. «Мне от них так спокойно на душе делается», — призналась она мне как-то. И я с ней полностью согласна.

Конечно, художественные достоинства этих фильмов оставляют желать лучшего. Но, несмотря на это, в чем-то я корейцам завидую. Если народу хочется видеть на экране самого себя, а не внимать, затаив дыхание, сагам про будни иностранного миллионера, значит, свои собственные будни его вполне устраивают.

Тех наших читателей, которые ждут в этой главе рассказа об особых древних банных обычаях, о специфических восточных саунах, джакузи и прочей экзотике, я вынуждена разочаровать: ничего подобного в традиционной Корее не было. В отношении к гигиене корейский народ в старые времена был схож со многими народами мира, даже с теми, которые у нас всегда ассоциировались с изысканностью и рафинированностью. Известно ведь, что в «прекрасной Франции» утонченные дамы в старое время носили при себе помимо вееров изящные золотые вшигонялочки (ну, заедали их проклятые насекомые!). Средневековая Европа была еще та чистюля…

Традиционная Корея не особенно отличалась от Европы в этом отношении. Мылись в речках, а когда речки замерзали, то в тазиках. Впрочем, и тут не очень усердствовали. Корейским женщинам после родов, в частности, шаманки запрещали мыться семь дней: то ли счастье боялись смыть, то ли гармонию инь-ян нарушить… Осудить за это никого нельзя — людям было не до жиру. До 60-х годов XX века (!!!) на большей части территории

Южной Кореи не было водопроводов, воду носили женщины на голове в больших кувшинах. Понятно, что в таких условиях не поплескаешься.

Но, к счастью, темное прошлое осталось позади. Как и в любой другой стране, состояние гигиены в Корее зависит сегодня не столько от давних традиций, сколько от уровня экономического развития страны и санитарной пропаганды.

Первое, что бросается в Корее в глаза, — это подтянутость и аккуратность общей массы людей. Никаких пятен на юбках, не выглаженных блузок, не чищенных ботинок. Мужчины одеты с иголочки, женщины ухожены, дети нарядны. Корейцы, как я уже писала выше, за своей внешностью тщательно следят. И тут мне ничего не остается сделать, как вновь и вновь пропеть славу их «экономическому чуду». Ибо именно оно сделало одежду и обувь хорошими и дешевыми настолько, что никто не носит здесь одну и ту же вещь больше сезона. Все то же «экономическое чудо» обеспечило домохозяек и отличными стиральными машинами, и порошком, который отстирывает буквально все. Поэтому внешний вид корейцев — на пять с плюсом. Однако в вопросах гигиены собственно тела есть некие пунктики, по которым они сильно расходятся с современными западными представлениями об этом предмете. И первое — как часто надо мыться?