Василий Витковский - За океан. Путевые записки

До города Сакраменто я ехал известною уже мне дорогою чрез Сан-Франциско, но отсюда я свернул прямо на север и покатил вверх по чудной долине реки Сакраменто, среди роскошной, но дикой растительности. Налево виднелся кряж Береговых Кордильер, а направо — величественная цепь Каскадных гор, весьма обильных источниками и водопадами. Они питают не только реку Сакраменто, но и вообще всю Калифорнскую долину, которая, будучи совершенно лишена дождей в течение всего лета, без этого роскошного орошения множеством ручьев и речек обратилась бы в пустыню.

Каскадные горы состоят из ряда потухших вулканов, поднимающихся далеко выше снеговой линии, и уже издали, чуть не от Сакраменто, я мог из окна вагона любоваться снеговою шапкою величайшего тут колосса — горою Шаста (Shasta), имеющею 14 511 футов высоты над уровнем океана. О постепенном подъеме пути можно судить по следующим числам, показывающим абсолютную высоту полотна железной дороги на разных станциях: Сакраменто 30 футов, Ред-Блуф 308, Реддинг 557, Дельта 1138, Кастль Краг 1943, Верхний Содовый Источник 2360, Матта 3156 и на самом перевале у станции Сиссон 3555 футов, т. е. уже более версты. Необходимо заметить, что упомянутый перевал не есть перевал через главную цепь Каскадных гор, а перевал через наибольший боковой отрог, соединяющий Каскадный хребет с Береговыми Кордильерами. Для путешественников очень удобен американский обычай выдавать пассажирам бесплатно, при покупке билета, так называемую «time table», таблицу, в которой поименованы все станции предстоящего пути, показано время прихода и отхода поездов, а также расстояние и высота станций над уровнем океана. Такая небольшая таблица несравненно удобнее общих путеводителей в виде толстой книги, которую приходится держать не в кармане, под рукой, а в чемодане.

На станции Верхний Содовый Источник (Upper Soda Springs) все пассажиры повыскакали из вагонов и бросились в красивую беседку у самой платформы. В середине беседки устроен выложенный камнем водоем, в котором бьет ключом великолепный источник чистой, холодной и шипучей, настоящей содовой воды. Тут же имелись большие оловянные ложки, которыми каждый мог черпать и пить воду. Многие прихватили еще из вагонов бутылки и запаслись целебною водою на дорогу. Нечего и говорить, что пользование водою здесь бесплатно, и поезд стоял до тех пор, пока все желающие не покончили питье или не наполнили своих бутылок.

На следующей станции, Шаста, мы были как раз в виду этой величественной вершины, покрытой вечным снегом и, как говорят, самой красивой в Северной Америке. Я рассматривал вершину в бинокль и заметил каменный монумент и высокий деревянный шест, поставленный там Давидсоном, как прицел для наблюдений с других пунктов. На станционной платформе оказался какой-то старик с подворною трубой на треноге. Он предлагал всем желающим за пять центов любоваться горою и видневшимися на скатах обширными ледниками.

Всю дорогу местность была очень живописною, но на перевале, где пошли довольно крутые подъемы и зигзаги полотна, окружающие виды стали еще красивее и величественнее. Вскоре мы пронеслись через длинный и мрачный туннель, за которым началось обширное нагорное плато, поросшее прекрасным, густым кедровым лесом; здесь стало заметно прохладнее. Подъем еще продолжался до станции Сиссон. Из-за леса часто проглядывали величественные снеговые шапки Каскадных гор. Затем уже под вечер мы начали непрерывно спускаться, и поезд понесся с такою быстротой, что за обедом в «dining car» я опасался, как бы посуда не полетела на пол вагона; но, странное дело, несмотря на крутые и беспрерывные повороты пути, при которых сами пассажиры покачивались в стороны и трудно было даже ходить по вагонам, посуда на столах стояла неподвижно, а негры, подававшие пищу, ходили так же спокойно, как в обеденной зале гостиницы.

Весь день я исключительно любовался видами и мало разговаривал с другими пассажирами. К вечеру мы проезжали уже по возделанной местности. Пошли поля и луга, а горы как бы раздвинулись в стороны. Когда стемнело, и любоваться видами сделалось невозможным, я расположился спать.

На другое утро, согласно расписанию, в 7 часов поезд прибыл в город Портлэнд на реке Колумбии. Это самый северный город в штате Орегон, который мы прорезали с юга на север в течение предшествовавшей ночи. Штат Орегон один из новейших как по времени присоединения к Союзу, так и по времена исследования. Слово Орегон происходит от испанского «oregano», что значит «дикая трава»; и, действительно, прибрежная часть штата представляет роскошные пастбища. Более точные сведения об этой местности собраны лишь в конце прошлого века, именно в 1791 году, когда капитан Грэй (Gray), на корабле «Columbia» совершил свою дальнюю поездку вокруг всего материка Америки и открыл роскошную, многоводную и величественную реку, названную им, в память корабля, Колумбией. Эта река на довольно значительном протяжении составляет ныне границу штатов Орегона на юге и Вашингтона на севере; американцы считают ее красивейшею рекою в мире. О ней мне много рассказывал уже Давидсон в Сан-Франциско, советуя совершить по ней путешествие на пароходе. Это легко было бы и сделать, так как пароходы содержатся здесь тем же обществом, которому принадлежит береговая железная дорога, и билеты прямого сообщения позволяют путешественнику выбирать по произволу тот или другой способ.

Однако, выбрав пароход, я был бы принужден потерять лишний день, и потому решился ехать по железной дороге, которая, впрочем, от Портлэнда до станции Юматилла (Umatilla), на протяжении целых 300 верст, пролегает вдоль самого берега реки.

В Портлэнде я только переменил вагон и потому не успел осмотреть этот новый и, по-видимому, деятельный торговый центр. Заняв место в поезде, идущем прямо в город Омаха (на р. Миссури), и рассмотрев расписание, я подивился, что тут имеется лишь два ежесуточных поезда; это вообще редкость для Америки, но, конечно, тут и проезжающих, сравнительно, немного. Но я посмеялся, прочитав наименование поездов: один носит громкое название Пасифик Экспресс (Pacific Express). Так как под экспрессом разумеются в Европе самые скорые поезда, то, казалось бы, другой будет более медленный. Ничуть не бывало, Пасифик Экспресс — это местный пассажирский поезд, а другой, более быстрый и не останавливающийся на мелких станциях, называется Оверлэнд Флайер (Overland Flyer — буквально «летящий над землей»). Впрочем, необходимо заметить, что поезда на дальнем западе далеко не имеют той скорости, как в приатлантических, восточных штатах, и вообще не пробегают более 1000 верст в сутки.

Итак, заняв место в вагоне Оверлэнд Флайера, я двинулся на восток, впервые после более чем двухмесячного непрерывного направления к западу. Теперь с каждой минутою я буду приближаться к любезному отечеству! От самого Портлэнда дорога чрезвычайно живописна; мы неслись по левому берегу реки Колумбии. По обе стороны довольно узкой долины этой реки высятся причудливого вида мощные скалы, в иных местах прямо доходящие до самой воды. Вообще тут не видно ни одного клочка ровной поверхности земли, и полотно дороги представляет непрерывную смену туннелей, пронизывающих горные отроги, и виадуков, построенных через поперечные долины. Эти поперечные долины очень коротки и круты, и в каждой виднеется каскад или даже настоящий водопад. Некоторые водопады имеют огромную высоту, и водяная лента, виднеющаяся на вершине, обращается ниже в белую массу водяной пыли, которая уклоняется в ту или другую сторону, смотря по направлению ветра. Особенно замечателен водопад Молтномэ (Multnomah falls), падающий с высоты более 1000 футов. Постройка железной дороги, вероятно, была сопряжена с огромными затруднениями и значительными издержками.