Жюль Верн - Пять недель на воздушном шаре - английский и русский параллельные тексты

A calm gravity seemed to surround the doctor's entire person, and no one would dream that he could become the agent of any mystification, however harmless. Весь облик доктора дышал таким спокойствием и серьезностью, что при виде его и в голову не могла прийти мысль о мистификации, даже самой невинной. Hence, the applause that greeted him at the outset continued until he, with a friendly gesture, claimed silence on his own behalf. Поэтому крики "ура" и аплодисменты замолкли лишь тогда, когда доктор Фергюссон любезным жестом попросил дать ему возможность говорить. He stepped toward the seat that had been prepared for him on his presentation, and then, standing erect and motionless, he, with a determined glance, pointed his right forefinger upward, and pronounced aloud the single word- Он направился к приготовленному для него креслу; став подле него, он устремил на собрание энергичный взгляд, поднял к небу указательный палец правой руки и произнес всего одно слово: "Excelsior!" - Exscelsior![ высочайший (лат.)] Never had one of Bright's or Cobden's sudden onslaughts, never had one of Palmerston's abrupt demands for funds to plate the rocks of the English coast with iron, made such a sensation. Нет, никогда неожиданные парламентские запросы господ Брайта и Кобдена или выступления лорда Пальмерстона с требованиями чрезвычайных ассигнований для укрепления скалистых берегов Англии не имели такого бурного успеха, как это брошенное доктором Фергюссоном слово. Sir Francis M--'s address was completely overshadowed. The doctor had shown himself moderate, sublime, and self-contained, in one; he had uttered the word of the situation- Оно совершенно, затмило и самый доклад сэра Френсиса М... Доктор показал себя человеком одновременно великим, скромным и осторожным. Все дело он умудрился охарактеризовать единым словом: "Excelsior!" "Exscelsior". The gouty old admiral who had been finding fault, was completely won over by the singular man before him, and immediately moved the insertion of Dr. Ferguson's speech in Старый капитан, сразу перешедший на сторону этого необыкновенного человека, немедленно потребовал, чтобы речь Фергюссона была "полностью" напечатана в "The Proceedings of the Royal Geographical Society of London." "Известиях Лондонского географического общества". Who, then, was this person, and what was the enterprise that he proposed? Но кто же был этот доктор Фергюссон и какому делу собирался он себя посвятить?

Ferguson's father, a brave and worthy captain in the English Navy, had associated his son with him, from the young man's earliest years, in the perils and adventures of his profession.	Отец молодого Фергюссона, честный капитан английского флота, с самого раннего возраста приучил сына к опасностям и приключениям своей профессии.
The fine little fellow, who seemed to have never known the meaning of fear, early revealed a keen and active mind, an investigating intelligence, and a remarkable turn for scientific study; moreover, he disclosed uncommon address in extricating himself from difficulty; he was never perplexed, not even in handling his fork for the first time-an exercise in which children generally have so little success.	Славный мальчик, по-видимому никогда не знавший, что такое страх, рано проявил живой ум, исследовательские способности и удивительную склонность к научной работе; кроме того, он обладал редким умением выходить из затруднительных положений. Ничто никогда не ставило его в тупик: даже когда он впервые взял в руку вилку, и то он не растерялся, как это бывает обыкновенно с детьми.
His fancy kindled early at the recitals he read of daring enterprise and maritime adventure, and he followed with enthusiasm the discoveries that signalized the first part of the nineteenth century.	Рано пристрастился он к, чтению книг о смелых похождениях и морских экспедициях, возбуждавших его фантазию. С страстным интересом изучал он открытия, ознаменовавшие первую половину девятнадцатого века.
He mused over the glory of the Mungo Parks, the Bruces, the Caillies, the Levaillants, and to some extent, I verily believe, of Selkirk (Robinson Crusoe), whom he considered in no wise inferior to the rest.	Он мечтал о славе Мунго Парка, Брюса, Кайе, Левайяна и, наверное, не мог немного не помечтать о славе Селькирка - прообраза Робинзона Крузо, - она казалась ему не менее заманчивой.
How many a well-employed hour he passed with that hero on his isle of Juan Fernandez!	Сколько чудесных часов провел мальчик с Селькирком на его острове Хуан Фернандес!
Often he criticised the ideas of the shipwrecked sailor, and sometimes discussed his plans and projects.	Юный Самуэль порой одобрял действия одинокого матроса, порой не соглашался с его планами и проектами.
He would have done differently, in such and such a case, or quite as well at least-of that he felt assured.	Ему казалось, что на его месте он поступил бы иначе, быть может лучше, и во всяком случае - не хуже!
But of one thing he was satisfied, that he never should have left that pleasant island, where he was as happy as a king without subjects-no, not if the inducement held out had been promotion to the first lordship in the admiralty!	Но уж, наверно, он никогда не покинул бы этого благодатного острова, где Робинзон был счастлив, как король без подданных. Никогда! Даже если бы ему, Самуэлю, предложили стать первым лордом Адмиралтейства!
It may readily be conjectured whether these tendencies were developed during a youth of adventure, spent in every nook and corner of the Globe.	Можно представить себе, как развились все эти наклонности в пору его молодости, среди приключений, пережитых во всех частях земного шара!
Moreover, his father, who was a man of thorough instruction, omitted no opportunity to consolidate this keen intelligence by serious studies in hydrography, physics, and mechanics, along with a slight tincture of botany, medicine, and astronomy.	Отец его, будучи сам образованным человеком, не преминул развить живой ум сына серьезным изучением гидрографии, физики, механики, а также познакомил его с основами ботаники, медицины, астрономии.
Upon the death of the estimable captain, Samuel Ferguson, then twenty-two years of age, had already made his voyage around the world.	Когда почтенный капитан Фергюссон скончался, сыну его Самуэлю было двадцать два года, и он уже успел совершить кругосветное плавание.

He had enlisted in the Bengalese Corps of Engineers, and distinguished himself in several affairs; but this soldier's life had not exactly suited him; caring but little for command, he had not been fond of obeying.	После смерти отца он поступил на службу в бенгальский инженерный корпус и отличился в нескольких сражениях. Но жизнь солдата была не по душе молодому Фергюссону: не стремясь сам командовать другими, он не желал никому подчиняться.
He, therefore, sent in his resignation, and half botanizing, half playing the hunter, he made his way toward the north of the Indian Peninsula, and crossed it from Calcutta to Surat-a mere amateur trip for him.	Он вышел в отставку и стал путешествовать и, то охотясь, то составляя гербарий, добрался до северной части полуострова Индостан и пересек его от Калькутты до Сурата - простая прогулка любителя.
From Surat we see him going over to Australia, and in 1845 participating in Captain Sturt's expedition, which had been sent out to explore the new Caspian Sea, supposed to exist in the centre of New Holland.	Из Сурата он отправляется в Австралию и здесь в 1845 году принимает участие в экспедиции капитана Стёрта, на которого была возложена задача найти огромное озеро, расположенное, по предположениям ученых, в центральной части Новой Голландии. [ первоначальное название Австралии.]
Samuel Ferguson returned to England about 1850, and, more than ever possessed by the demon of discovery, he spent the intervening time, until 1853, in accompanying Captain McClure on the expedition that went around the American Continent from Behring's Straits to Cape Farewell. Notwithstanding fatigues of every description, and in all climates, Ferguson's constitution continued marvellously sound.	Около 1850 года Самуэль Фергюссон возвращается в Англию. Охваченный более чем когда-либо страстью к открытиям, он до 1853 года сопровождает капитана Мак-Клюра в его экспедиции, обогнувшей американский континент от Берингова пролива до мыса Фарвеля, Фергюссон хорошю переносил все климаты и все трудности, встречаемые на пути.
He felt at ease in the midst of the most complete privations; in fine, he was the very type of the thoroughly accomplished explorer whose stomach expands or contracts at will; whose limbs grow longer or shorter according to the resting-place that each stage of a journey may bring; who can fall asleep at any hour of the day or awake at any hour of the night.	Он прекрасно чувствовал себя среди самых тяжких лишений. Это был тип настоящего путешественника, чей желудок сжимается и расширяется смотря по обстоятельствам, чьи ноги укорачиваются и удлиняются смотря по длине случайного ложа, на котором он может в любой час дня заснуть и в любой час ночи проснуться.
Nothing, then, was less surprising, after that, than to find our traveller, in the period from 1855 to 1857, visiting the whole region west of the Thibet, in company with the brothers Schlagintweit, and bringing back some curious ethnographic observations from that expedition.	Поэтому не удивительно, что наш неутомимый путешественник с 1855 по 1857 год исследует в обществе братьев Шлагинтвейт всю западную часть Тибета и возвращается из этой экспедиции с запасом любопытных этнографических наблюдений.
During these different journeys, Ferguson had been the most active and interesting correspondent of the Daily Telegraph, the penny newspaper whose circulation amounts to 140,000 copies, and yet scarcely suffices for its many legions of readers.	Принимая участие во всех этих экспедициях, Самуэль Фергюссон в то же время был самым деятельным и самым популярным корреспондентом дешевой, всего в один пенс, газеты "Дейли телеграф", ежедневный тираж которой достигал ста сорока тысяч экземпляров и едва удовлетворял спрос миллионов читателей.

Читать дальше