Михаил Кожухов - Клуб путешествий. Записки командора и других путешественников (сборник)

Но она была и впрямь Женщина! Умела любить и ненавидеть. Совсем девчонкой, в 14 лет пришла в мастерскую тогда уже известного художника Диего Ривера, простояла там молча 5 часов (ошарашенный Ривера даже зафиксировал это в своем дневнике) и ушла, сказав себе: от этого мужчины я рожу ребенка. Родить ребенка не довелось вообще – причиной были чисто женские проблемы, усугубленные тяжелой аварией, в которую Фрида попала и после которой все последующие годы проходила в жесточайшем корсете. Но провели они с Диего вместе большую общую жизнь: женились, разводились, опять женились, в промежутках отчаянно изменяли друг другу (Ривера – по зашкаливавшей потребности сексуального разнообразия, Кало – из мести), а под конец жизни совместным «волевым решением» исключили из своих взаимоотношений телесную близость, но при этом обходиться друг без друга все равно не могли.

Картины Диего Риверы очень своеобычны и высокопрофессиональны – их я в большом количестве чуть позже увидел в Доме-музее знаменитой собирательницы живописи Долорес Ольмедо. Ну, а живописные работы и национально стилизованные наряды Фриды Кало, по мне, более ученические, наивные. Но страсти так и рвутся из каждого полотна, с каждой сделанной ее руками индейской пышной юбки или даже с украшений, подчас вызывающе крупных и броских, которые она сама придумывала и сама же до последнего своего дня носила. Говорят, темперамент этой уникальной женщины под конец жизни оценил (а то и не устоял перед ним, что доподлинно неизвестно) «Лео» Троцкий – отвергнутый мачо русской революции.

Но в Доме-музее Льва Троцкого все по-другому. Жизнелюбию, чувственности, страсти, отличающим жилище Фриды, тут места не нашлось. Такая всепроникающая серость – она гнездится в каждом углу. Мексиканцы никогда очень уж сильно не восхищались заслугами Льва Троцкого (здесь, понятно, его именуют Лео Троцкий) перед мировой революцией. Но, видя в нем личность трагическую, отвергнутую родиной, скитальца неприкаянного, они дали ему приют. Говорят, посодействовал как раз Диего Ривера, сдружившийся с Троцким после своего визита в 1928 году в «Россию во мгле» и убедивший мексиканского президента принять изгнанника, которому давали от ворот поворот многие европейские посольства. Ну, а потом, после его убийства, Троцкий будет выглядеть в глазах сердобольных, по-женски сочувственных жителей Мехико еще большим мучеником. И создать Дом-музей чужестранца им не покажется странным и неуместным.

После эстетичных апартаментов Кало скромное жилье нашего пламенного некогда соотечественника удручает абсолютно нарочитой, депрессивной аскетичностью. Кажется, обитавшие в нем Троцкий с супругой и взятый ими на воспитание мальчик Сева (сирота, из родственников) просто махнули рукой на быт. Вот железная койка Троцкого с тоненьким матрасом. Вот стенной шкаф с серо-коричневыми, убогого вида пиджаками и пальто. Вот незатейливый кабинет, где писал Лев Давидович свои статьи, главной целью которых было переспорить политического оппонента Сталина. Именно в этих стенах сеньор Лео был убит хитроумным, сумевшим втереться ему в доверие агентом КГБ Рамоном Меркадером: схороненный под плащом ледоруб пришелся точно в цель – не помогли и 32 охранника, выделенные мексиканским президентом. И ведь это была отнюдь не первая попытка «разобраться» с беглым революционером: незадолго до того налет на дом организовал упомянутый уже мексиканский художник (и ярый сталинист) Давид Альфаро Сикейрос, обстрелявший с 20 бандитами это здание как-то ночью – Троцкий тогда успел спрятаться под кроватью. (см. фото 112)

Фото 112. Дом-музей Льва Троцкого

Рассматривал я все эти «достопримечательности», слушал рассказ нашего гида, и не то чтобы жалел Троцкого – неизвестно, чем бы обернулась отечественная история, ежели бы он, а не Сталин взял верх в этой злобной схватке двух бешеных псов, одержимых жаждою власти. Жалкой и убогой выглядела сама отечественная история, изломанная, загаженная всеми этими троцкими, сталиными, ульяновыми. И кончалось-то все для них либо сифилисом мозга, либо дырой в черепе, либо испусканием духа в луже собственной мочи под своей кроватью.

А музей этот впоследствии, кстати, основал тот самый бывший мальчик Сева. Повзрослев, он каждый день приходил сюда до самой, вполне мирной, своей старости и смерти. И нам небесполезно заглянуть: очень остужает от всякого рода левацких идей. (см. фото 113–114)

Фото 113–114. Дом-музей Льва Троцкого

То, что лидеры отечественной истории – отнюдь не колоссы, всем нам хорошо известно. Поэтому после новейшей и не самой героической истории полезно «полечить» свой исторический сарказм иными эпохами и масштабами – дабы не усомниться в красоте и силе человеческого гения. Есть для этого неподалеку прекрасное место – пирамиды Тиутиукана. Они находятся примерно в 50 километрах от Мехико, но вы уж не поленитесь туда съездить. Даже если до этого бывали, например, в Чичен Итце или в Кобе. Центральная из здешних пирамид – Цитадель – внутри когда-то вмещала до ста тысяч человек. Дело в том, что мексиканские пирамиды, в отличие от египетских, не были местом захоронений – только лишь местом молитв. Молились тут, главным образом, богу Кетцаль Куатлю – пернатому змею. Тем не менее, в глубине другого здешнего сооружения – пирамиды Луны – были найдены останки 12 человеческих тел; считается, что это враги Тиутиукана, под натиском которых он и пал в VII веке. А пирамида Солнца, датируемая примерно 150-м годом до нашей эры, была обнаружена здесь только в начале XX века. Подниметесь на самый верх – и такая вокруг красотища перед вашими глазами раскинется. Уникальность Божьего творения уже не вызовет у вас скепсиса. Как и возможности человеческие, рукотворные. В этом состоянии духа можно и вернуться к искусству. В Музей!

Дом-музей Долорес Ольмеды – вот уж всем музеям музей! Его хозяйка тоже, знаете ли, удивительная была женщина! По судьбе – успешная бизнес-вумен. И при этом до глубокой старости – красавица, светская дама, меценатка. В 16 лет напросилась к Диего Ривера (похоже, все мексиканские девчонки рвались тогда к нему в объятия), уговорив рисовать ее обнаженной. С тех пор отчаянно коллекционировала работы своего кумира. В 1962 году купила старое поместье, превратив его в роскошный музей, где, например, собраны 600 экспонатов мексиканского народного творчества доколумбового периода – работы по кости, керамика, одежды, не говоря уже об отличной коллекции Риверы (150 картин!), Кало, Сикейроса, других здешних мастеров, преимущественно так называемых муралистов, писавших по мокрой штукатурке – «аль фреско». За 10 лет до своей смерти Долорес подарила музей мексиканскому народу. Умерла в 1993 году, до последнего дня ведя активную жизнь и сверкая бриллиантами, при этом помогая множеству творческих (и не только) людей – всем, кто, по ее мнению, нуждался в помощи.