Михаил Кожухов - Клуб путешествий. Записки командора и других путешественников (сборник)

Так вот, ребята, вы получили столько гостей и тех гостей, которым интересно именно это! А не «выпить/закусить на природе». И с годами число таких людей в России, я верю, будет множиться. Главное, как пел Булат Шалвович, «Не оставляйте, старанья, маэстро»!

Что до практической отдачи от ивента, то бишь события, так я ее наблюдал самолично за те четыре дня, что провел в Тыгыдыме. Были десятки звонков из разных концов России: «Слышали, что у вас необычное место, хотим заехать, поселиться на какое-то время». И заезжали – при мне. А уезжали удивленные и радостные. С желанием вернуться. Совсем как я.

Мы же вернемся к России. «Не выходя» из Тыгыдыма. Знаете, что я увидел, понял, почувствовал в Деревне Тыгыдым и какой бы я хотел видеть мою России – пусть не завтра (я реалист), но хотя бы послезавтра?

Любовь и Творчество. Творчество и Любовь. Именно они, эти две высокие энергии, построили Деревню. Сегодня здесь три больших дома. И каждый, не поверите, – дом-личность. Хоть и архитектурно они – реплики неких строений, что, разъезжая по городам и весям, увидели и полюбили Олеся с Сашей. Вот хозяйский Дом с башней: его прообраза уже не существует – увы, сгорел. Но «подсмотреть» (сфотографировать, срисовать) ребята успели. И воссоздали – этакую купеческую усадьбу XIX века с традиционными и при этом замысловатыми интерьерами. (см. фото 118–119)

Фото 118. Кружево резьбы

Фото 119. Каждый дом – личность

Кружевная изба и Гаютинская изба. Обе – дань местным, пошехонским традициям домостроения. Но каждая со своим характером. Обе вручную расписаны (в основном Олесей, а Саша все больше со столярными и плотницкими инструментами). С «личностными» чертами тут даже хозяйственные постройки: в погребе-холодильнике мы с детьми играли в «дом с привидениями».

В медоварне ты уже с порога оказываешься в атмосфере старинного производства этого вкуснейшего напитка – Медостава, созданного по уникальному рецепту VIII века.

А есть и часовня, пока недостроенная и неосвященная.

О «настроении» на скотном дворе «позаботились» сами животные – кролики, куры, цесарки, индюки, козы. Все они вольготно разгуливают тут, отнюдь не чураясь внимания заезжих гостей, чем приводят в особенный восторг детишек.

Только вот юного чау-чау Мишку приходится держать на цепи – очень он «неравнодушен» к котенку Василию. Ничего не поделаешь – инстинкт.

Ну, а у Тыгыдымского Коня Паши (да, так запросто зовут тут эту легенду криптозоологии) инстинкт проявился самым что ни на есть бурным образом, как только Олеся с Сашей подвели к нему невесту – красивейшего окраса кобылу Алису. Окрас окрасом, но худа и пуглива была в тот момент «девушка» – не ахти как с нею, похоже, обращались прежние хозяева. Теперь вот обстановке заботы и любви нагуливает бока… да уже и не только бока. А Паша ни на минутку не отходит от любимой. Ну, разве что выполнить свои «служебные» обязанности: продемонстрировать гостям-туристам образ Тыгыдымского Коня во всей его красе. (см. фото 117)

Фото 117. Тыгыдымский конь Паша

Да, Тыгыдымский Конь лично для меня уже стал образом. Как и вся Деревня Тыгыдым. Образом той России, в чертах которой – не угрюмство и безнадега, а Любовь и Творчество.

Творчество и Любовь – это тот фундамент, на котором создавалась и развивается, растет, расцветает Деревня. И это ничего, что в ней пока лишь три дома. Появятся новые, а возможно, и не только в Пошехонье.

Вот и я знаю: только Творчество и Любовь способны снять с моей страны заклятье разбитых дорог и захолустной нищеты, зависти к соседу и неумения трудиться не ради «быстрых» денег, а развития для – собственного, своего окружения человечьего, своей земли.

В Деревне Тыгыдым все друг друга любят: взрослые, дети, животные. И любовью заражают тех, кто сюда попадает – пусть даже на несколько часов. Любовь, она ведь распространяется, как вирус.

Россия, скажи: «Ты-гы-дым»!

Мое знакомство со Стокгольмом началось очень просто: я в Стокгольме проснулся. Как обычный швед. Будний день, ни свет ни заря. Вернее тьма кромешная. Я опустился на окраине в метро, словно это было мое родное «Перово», и поехал вместе с общим потоком в центр.

Поясню: я приплыл в город на пароме. Взглянул в иллюминатор – вокруг лежал мягкий и добрый скандинавский снежок, как в сказке. Поэтому я натянул войлочные ботинки «прощай молодость», в которых обычно гулял с собакой по Измайловскому лесу, посчитав, что для этой сказки это самая подходящая обувь.

Ровно в семь утра я был уже в самом центре, на самой что ни на есть центральной улице Дроттнинггатан, по крайней мере я так рассчитывал, глядя на карту. Вокруг было пустынно, улица оказалась главной торговой. И тут вдруг снег под ногами начал таять: это включился подогрев. Через десять минут ноги были мокрые насквозь. Магазины и кафе открывались часа через два. Я вышел к мосту, глядел на утренние электрички и постигал жизнь города изнутри.

Мимо проходили две шведки, я попытался у них узнать про самые ранние магазины, показывая свои промокшие валенки, они улыбнулись и синхронно достали из своих сумочек НЗ: по назначению этим продуктом пользуются только дамы, но в критической ситуации… В общем, скоро мне стало сухо и комфортно.

И вдруг все изменилось – неподалеку я обнаружил открытое (или еще не закрывшееся) кафе, там колдовали растаманы, они оживили меня чаем из диких трав, вдоль всего кафе на полках стояли бесчисленные банки с диковинными сортами. Я впервые пил чай из шведского стакана с толстым стеклом, в котором болтались щипчики-ситечки – все это года через три навсегда придет в наш московский обиход.

Моё знакомство со Стокгольмом было коротким, световой день растворился, едва наступив, паром увез меня вдаль вместе с отдыхающими. По пустому кораблю бегали дети с номерами кают на спине – заблудившееся чадо в случае чего нужно было отвести к уснувшим взрослым. В нейтральных водах строгие скандинавские антиалкогольные законы не действовали.

Мой второй приезд был связан с работой – Стокгольм, если кто не знает, одна из музыкальных столиц мира, тут работают продюсеры, создающие хиты для мировых, в том числе американских звезд (что для не-англоязычной страны – огромная редкость). У меня была стажировка на «Polar Studios», где записывали свои пластинки АВВА. Шведы, рассказывающие нам о премудростях звукозаписи, часто вспоминали об этой четверке, показывая то на ковер, с углов подрезанный и подшитый заботливыми руками Агнетты и Фриды, то на знаменитый рояль Бенни. Не студия, а легенда. Тем не менее однажды она с легкостью превратилась в настоящую шведскую пивную: как-то в августе, все внутри, включая дорогое оборудование оказалось уставлено бутылками и огромными блюдами с раками. Мелом на доске старейшины звукозаписи написали слова песни-алкоголички, исполнять которую было необходимо под каждую рюмку аквавита. В полночь, когда мы с ними стояли, обнявшись у входа, и уже были слышны приближающиеся сирены полицейских машин (мы немного шумели и жители окрестных домов так и не смогли заснуть), они нам рассказали самое сокровенное: на свете нет совершенных записей, так что можно расслабиться: главное в студии – это fun.