Андрей Зализняк - Прогулки по Европе [litres]

Была с ним и такая история. Он женился и тут же повел молодую жену на бой быков. А в Испании обожают бои быков с какой-нибудь выдумкой. Был, например, однажды, бой быков со слоном. Победил слон – он хоботом перешвырял быков через барьер.

Дяде повезло – они попали на лучшее из лучших: бой быка с тигром! Публика клокотала от восторга и нетерпения: кто сильнее?! Quién vencerà? Бык перепрыгнул от ужаса через барьер. Ничего не оставалось, как его пристрелить. Пуля срикошетила от песка и по касательной выбила молодой жене глаз. Осталась одноглазой на всю жизнь.

Идет Semana Santa (страстная неделя). В четверг видел в Мадриде процессию, заимствованную, как говорит Алкаэн, из Севильи. Идут в балахонах и куколях с прорезями для глаз и рта. Впереди на лошадях, за ними группа за группой, в куколях разного цвета. Идет Hermandad del Cristo de la Misericordia y de la Buena Muerte (братство Христа милосердия и доброй смерти). Под барабанный бой, время от времени под трубы. Медленно, раскачиваясь. В конце, впрягшись, везут carro (богато украшенную открытую повозку) с Христом или с Девой Марией. Толпы зрителей. За процессией идут горожанки – благочестивые, в черном, в севильских кружевах, в peinetas (кокошниках). Со всех балконов, как в «Севильском цирюльнике», смотрят дамы. Балкончики узенькие, сантиметров 30, но они почти у всякого окна.

В мадридской толпе много лиц деревенского типа, особенно у парней. Это не Париж.

31 марта, понедельник. Рано утром по Мадриду. Улица Лопе де Вега – где-то под ней потерянная могила Сервантеса. Рядом улица Сервантеса – на ней похоронен Лопе де Вега. Никого нет. Откуда-то долетают звуки испанских народных песен – как ожившие пластинки из нашей юности. Иду на звук – оказывается, это не радио! Поет для собственного удовольствия женщина, которая моет дверь в особняке с надписью: «Здесь vivió y murió… Лопе де Вега».

Вокзал Чамартин, поезд на Барселону. Арагон: горы, вместо алкаэна земля посерее, деревьев мало. Арагонская деревня в горах – поразительная: высокие каменные дома, бедные на вид, склеенные в сплошные стены между двух гор. Граница деревни – и сразу безлюдье. Грунтовые дороги, поля террасами.

Иногда вдали суровый замок. Сарагосса. Уэска. Дамочка в купе охотно рассказывает соседям о себе: «Мне 30 лет, гуляю с 50-летним. Он хочет жениться, но мне это низачем не надо. Хочу пользоваться жизнью!»

Лерида – это уже Каталония: надпись по-каталонски – Lleida. И вот Барселона.

1–2 апреля 1997. Барселона. По городу и по музеям. Побывал у знаменитых текучих зданий Гауди – около и внутри. Действительно впечатляют. Забрел в музей Пикассо – в нем оказался только Пикассо самый ранний – начиная с 14 лет, пока он еще не отправился на завоевание Парижа; любопытно видеть, какой он в эту пору еще простенький реалист (и усердный копировщик картин Веласкеса).

Среди многого другого попал на выставку: Peter Greenaway. В названии что-то об Икаре. Стихии воды и полета. Смесь абсурда, музея техники, скульптуры из реальных предметов, звуковых и световых эффектов. Философски-поэтизованные тексты-комментарии, фрагменты знаменитых картин и проч. И оказывается, в целом это безумие впечатляет. Зал живых людей в стеклянных кабинках: «Решайте, годится ли из них кто-нибудь на роль Икара?» Один – совершенно голый, великолепного сложения, лет двадцати с небольшим. К нему подходят (все-таки немного с бочка) две девицы лет шестнадцати, долго беседуют, одна гладит его легонько по стриженой голове.

3 апреля. Поезд Барселона-Монпелье. Подъезжаем к Жероне. О прибытии на станцию объявляют на трех языках. Лингвистические эффекты при этом – совершенно замечательные. Надпись на станции: Girona. В каталанском объявлении это, как и следует ожидать, [džiróna]. Ожидаю, что по-испански (т. е. по-кастильски) будет Gerona = xeróna], но нет: произносят, ломая себе язык, тоже [džiróna] – боясь гнева каталонцев. Во французском ожидаю žeron] – ничуть: тоже ломая себе язык, произносят [xeróna]! (т. е. сработала принятая ныне мода всё произносить по-иностранному, только по политической невнимательности сориентировались на кастильский).

Ближе к Пиренеям начались лесочки – странные шаровидные сосны. В дымке видны и снежные вершины, но не очень высокие. У самой границы поезд выходит к морю. Местечко Llançà красиво вдается в море, вроде Ментоны, только без французского курортного блеска – всё диче и суровее. Port-Bou – граница (у самого моря). Поезд медленно переходит с широченных испанских рельс на узкий путь. Как ему это удается, не знаю – никаких домкратов нет, и операция занимает не два часа, как в Бресте, а 20 минут. Может быть, у них двойные колеса?

Французская пограничная проверка – чрезвычайно тщательная, хотя обе страны шенгенские. (Испанской проверки нет вовсе.) Туннель – и Cerbère: Франция.

4 декабря 1997. Эзри (через границу от Женевы).

Вечер у Жоржа Нива в Эзри с Эрнстом Неизвестным. Лет под 75, могуч. Молодая красотка-жена. Весь вечер рассказывал про своих великих друзей и знакомых: Сахаров, Горбачев, Ельцин, Максимов, Зиновьев, Мераб Мамардашвили, Михаил Шемякин. Отлично рассказывает. Шармово́й мужик» – про многих из друзей. Учился на философском, откуда и круг друзей. Из его рассказов:

Сахаров – неверующий святой. КГБ боялось его наивности.

Муза Солженицына и Максимова – КГБ. Максимов, Зиновьев, Шемякин не могут жить без врага, завянут, обессилеют. Максимову повезло, что Синявский его пережил.

Зиновьев – Эрнстов друг! – шизофреник, талант. Ненавидел Сталина, но просто хотел быть на его месте – полная мегаломания. Бешено ждал, когда сдохнет Хозяин: «Ты понимаешь, ведь тогда власть будет валяться под ногами! Мы должны подобрать!»

(Через день я прочел статью Зиновьева в «Литературной газете»: да, без сомнения шизофреник. Полностью за возврат советской власти. И физиономия ужасная: шизофреническая и фанатическая.)

В Горбачева Эрнст Неизвестный за три часа разговора «влюбился»; о чем говорили – не знает.

Ельцин – царь, с гениальной интуицией. Пьяница – и только такой может править Россией. Ни интеллигент, ни Горбачев не может.

Еще рассказывал, как профессорствовал в Америке – преподавал скульптуру и т. п. «Ну да ведь это гроши – бросил». Подприхвастывает, но в общем-то понравился, оставил сильное впечатление. Мог бы ведь хвастать своими успехами, а хвастает друзьями. Похоже, был доволен попасть в круг русских слушателей.

14 декабря 1997. Женева. Вилла Риго.

Как? День прошел? Черно зияют окна,

И снова Сириус и снова Орион.

Луна пополнилась, чуть небо затянулось,

Всё тот же сумрак – время неподвижно,

Лишь мы скользим в нем – мимо, в никуда.

15 марта 1998. Флоренция.