Андрей Зализняк - Прогулки по Европе [litres]

Побывал на новой квартире Донателлы около Campo di Marte – в которую она переселилась, чтобы Д'Арко мог гулять по квартире, когда он уже не мог выходить. Эффект его присутствия очень сильный. Любая флорентинская квартира, как я уже давно знаю, оценивается прежде всех прочих достоинств по тому, виден ли из окон купол Брунеллески. Из этой квартиры – виден (неважно, что совсем немножко).

Джиневре, как это ни неправдоподобно, исполнилось восемнадцать. А ведь было шесть, когда она мне объясняла, почему плачет ее кукла, когда мы вели первые беседы с Д'Арко! Хоть и похожа на себя, но именно за последний год стала взрослой. Держится очень дружелюбно. Завела даже разговор о том, почему бы мне не остановиться у них – у них-де ведь есть и отдельная комната для гостей.

Веселый вечер у Франчески и Энрико: Симонетта, Донателла, Джиневра, Леонардо Савойя со свежей из-под венца женой (которую, чтобы меня вконец запутать, зовут тоже Симонетта). Энрико – самый живой во всей компании, успевает сыграть блестящую словесную партию с каждой из дам, начиная с Джиневры. Пытаются легонько куснуть новую Симонетту на тему всем известной Леонардовой коллеги и поклонницы Риты. Но та отстреливается великолепно и сама очень охотно подхватывает эту тему. Один лишь бедный Леонардо сидит смущенный и тихий, для его деликатной интеллигентности двух таких переполненных энергией соперниц явно многовато.

Вспоминаю свой первый такой же итальянский вечер двенадцать лет назад, за этим же столом и почти в той же самой компании, когда я впервые стал потрясенным свидетелем того, как из восьми сидящих за столом семь говорят совершенно одновременно (восьмой – это я). Помню, как я сказал об этом Франческе и она мне ответила: «Так ведь если ждать, пока другие замолчат, то не раскроешь рта за весь вечер!»

В воскресенье Энрико и Франческа взяли меня с собой в свой загородный дом в Сан-Леолино. Изумительная тосканская весна. Все цветет. Мягкие зеленые, оливковые и голубоватые холмы, подальше – горы, но тоже мягкие. Я по неаккуратности полагал, что мы в Кьянти. Грубая ошибка: граница Кьянти проходит в трех километрах от Сан-Леолино по горному хребтику. И здешние жители смотрят на Кьянти очень косо: видите ли, только у них знаменитое вино! а чем хуже вино нашей долины? оно даже лучше!

В 4 часа общий сбор всех жителей в таверне около церкви – празднуются состоявшиеся выборы нового правления. Собралось примерно человек семьдесят. Общий фуршет с большим количеством местного вина и множеством разнообразных пирожков и тортов домашнего приготовления. Как мне объясняют, среди присутствующих примерно две трети деревенских жителей и треть «дачников». Но как же трудно различить! И не устаешь поражаться: никакие подростки не надрались до свинства, пользуясь неограниченным доступом к вину, ни в каком углу не завязалась драка…

Понедельник 18 марта: ближе к вечеру переезд в Рим, к Боре Успенскому. И тут же пешком на via Panisperna, в гости к Николетте Марчалис, у которой в это время живут Витя Живов с Машей. Неплохо провели вечер.

Утром выходим вместе с Борей из его дома. У лифта Борю приветствует суровый мощный мужчина: «Salve!» – «Ну, римлянин да и только!» – восклицаю я в восторге от этого ожившего вдруг катулловского или цицероновского «Salve». И тут только до меня доходит: а кто же еще?

Зашли с Борей в музей восточного искусства на via Merulana, совсем близко от его дома. Он мне показал замечательную коллекцию скульптур из Гандхары (из итальянских раскопок, которые ведутся с 1956 г.). Это места, где прошел Александр Македонский, и в искусстве уникальным образом соединилось буддийское с эллинистическим.

Пошли дальше вниз по via Merulana. Тут обычная история – встречный спрашивает: «Не скажете ли, где здесь via Lanza?» У меня на этот счет были довольно приблизительные представления, но соблазн был велик, и я сказал: «Кажется, вверх по Merulana и налево». Встречный пошел себе, а Боря сказал: «Ну вот, ты уже научился в Италии вести себя как настоящий итальянец: тот ведь никогда не скажет «не знаю», а всегда куда-нибудь да укажет. По-моему, Lanza – это вниз по Merulana и направо». Я цинично засмеялся, а Боря сказал: «Нет уж, теперь пойдем вниз проверим». Проверили – улица направо оказалась не Lanza. Дошло до того, что достали из портфеля карту. Выяснилось, что мне повезло: угадал. «Не спеши восхищаться собой, – сказал Боря, – разве ты не знаешь, что бывают совершенно случайные совпадения?» Как-то так вышло, что потом наши маршруты раза два проходили через via Lanza; и я как бы невзначай бросал взор на табличку с названием, а Боря усмехался.

Прошли по Бориному излюбленному маршруту, по которому он меня уже однажды водил: San Clemente (к сожалению, было закрыто), Santi Quattro Coronati (Боря решительно достучался в закрытую дверь до дежурной монахини, и нас пустили посмотреть замечательный придел с фресками на тему «царь и патриарх», одна из которых пошла на обложку его книги), via di San Stefano Rotondo (но сама церковь San Stefano Rotondo была закрыта), дальше садами via San Paolo della Croce и вниз к Santi Giovanni e Paolo, а потом совсем круто вниз и направо к Колизею.

В один из дней зашел в Palazzo delle Esposizioni на via Nazionale, на выставку «От неореализма до «Сладкой жизни»». Ретро: конец 40-х – начало 50-х годов. И искусство, и то, как сама Италия поднимается из бедности и разрухи. Сделано хорошо. Моды тех сезонов. Афиши. Стоит мотороллер «Веспа». Множество фотографий, коротенькие фильмики. Знаменитости эпохи нашей молодости – все молодые, лучезарные.

В четверг 21-го моя лекция в Terza Universita di Roma (формально у Раффаэле Симоне, фактически – у Клаудии Ласорсы) о современной русской морфологии с исторической точки зрения. Много народу – человек 45–50. Долго таскали стулья из соседних аудиторий. Люцина Геберт, Валентина Бениньи, Джованна Сьедина; пришел даже Боря Успенский. На сей раз пот прошиб по всем правилам, почти с самого начала лекции, и стресс был первоклассный, так что были и страшноватые моменты, когда мир немножечко плыл; но зато уж язык болтался свободно. Было много вопросов и вообще живо. Подходили студенты, деловито спрашивали, когда я буду у них следующий раз. Симоне, сгусток амбиции и покровительственного превосходства, который сам на лекции не был, после лекции поздравил с успехом. «Откуда, – спрашиваю, – вы можете знать, что успех?» – «Как же не успех, – говорит, – когда, как я вижу, все досидели до конца».

В 4 часа отправился на Termini встречать Анюту. Поезд из Флоренции опоздал всего на каких-нибудь полчаса, и вот уже Анюта на перроне.

Два дня гуляли по городу, обошли излюбленные места. Зашли в Villa Giulia – этрусский музей. Среди прочего – копия надписи на вазе 625–600 гг. до н. э. из Cerveteri (сама ваза в Ватикане, в Museo Gregoriano Etrusco): CI CA CU CE VI VA VU VE ZI ZA ZU ZE HI HA HU HE и т. д., а после складов – полный алфавит. Снова предок грамот Онфима, только теперь уже на две тысячи лет старше!