Вольфганг Акунов - Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу

В своем докладе Албукерки рекомендовал королю дому Мануэлу I построить форт в Массауа. «Туда стекаются жемчуг из Красного моря и золото из Эфиопии, и Вы могли бы пополнять Вашу сокровищницу всеми этими богатствами. Опираясь на Массауа, мы могли бы стать единоличными хозяевами древнего восточного торгового пути. Турция и Египет были бы разорены, а Красное море превратилось бы в христианский морской путь. На службе Богу и Вашему Величеству могло бы быть сделано много больше того, что я смог и еще смогу описать! Я утверждаю это, Сеньор, ибо знаю теперь Красное море, и вижу, как Бог обращает все дела в Индии к лучшему для нас, к вящему увеличению размеров Вашей державы, вящему прославлению Вашего имени и роста Вашего авторитета. Говорю Вам, Сеньор, закрепитесь на Красном море — и вы достигнете невероятного богатства.

Все утверждения о тамошнем мелководье — нелепы. Проявляя разумную осторожность, наши корабли могут ходить вдоль обоих берегов (Красного моря — В.А.) — правда, лишь днем, а не ночью. Но в середине моря они могут ходить даже ночью, ничего не опасаясь. Там нет ни подводных скал, ни рифов, ни других опасностей, которыми нас тщатся запугать чужеземцы, ни бурь, ни гроз, ни ураганов».

Весь доклад дома Афонсу был проникнут воодушевлением первопроходца-первооткрывателя. Ни единым словом губернатор не упомянул о мучившем его на протяжении трех месяцев пребывания в Красном море физическом недомогании. Мало того! Могло создаться впечатление, что он отдыхал на Камараме, как на «спа-курорте» (выражаясь современным языком).

Между тем, подчиненные Албукерки, даже счастливо избежав необходимости строить очередной форт, именовали этот «отдых» на пустынном острове «пребыванием в Чистилище», денно и нощно умоляя своего начальника вызволить их поскорей оттуда. Однако все еще дул противный муссон, делавший невозможным мореходство в Индийском океане.

Некий алебардщик по имени Диаш измыслил способ выбраться из камарамского «чистилища». В свое время он провел четыре года в плену у «мавров» Северной Африки, изучил там нравы и обычаи магометан, и попросил у Албукерки позволения отправиться сухопутным путем в Португалию, дабы доложить там королю Мануэлу о плавании в Красное море. Поскольку он не сомневался в успехе своей миссии, ибо в совершенстве владел языком «мавров», его, переодетого арабом и даже с обрывком кандальной цепи на ноге (чтобы больше походить на беглого пленника), высадили на побережье. Диашу повезло. Выдавая себя за мусульманского святого, бегло и к месту цитируя Священный Коран, он сумел пройти через Аравийскую пустыню и добраться, наконец, до Лиссабона.

Наконец, в середине июля эскадра снова вышла в море. Она встала на якорь у берегов острова Перим, после чего, обследовав его, снова взяла курс на Аден.

В очередной раз завладев маленьким островом Сира, португальцы использовали крепость шейха Адена для обстрела города. Однако командиры рот на этот раз воспротивились намерению Албукерки опять сжечь корабли, стоявшие на якоре в аденской гавани. По их мнению, эти корабли стояли в непосредственной близости от города и находились под прикрытием пушек, установленных на городских стенах. «Как часто Вы говорили, что не пожертвовали бы жизнью одного единственного португальца даже ради уничтожения пятидесяти кораблей!» — упрекнул один из них Албукерки. «А теперь Вы же собираетесь рискнуть жизнями пятидесяти фидалгу ради уничтожения нескольких кораблей?»

«Да, жизнью одного настоящего португальца я бы и впрямь не пожертвовал ради пятидесяти кораблей!» — воскликнул в гневе губернатор Индии. «Но мне ничего не стоит рискнуть жизнями пятидесяти фидалгу ради захвата четырех коров».

Поставив, таким образом, на место командиров рот, он приказал построиться сотне простых, незнатных моряков и отдал им приказ: «Сожгите корабли неверных псов! Вы справитесь с этим лучше, чем мои тяжеловооруженные».

Между тем, «неверные псы», проявив разумную предусмотрительность, наполнили и полили свои корабли водой, вследствие чего лишь немногие из них загорелись. Зато при высадке на берег португальцам «из простых» посчастливилось захватить немалую добычу. При звуках завязавшегося боя в пристыженных домом Афонсу фидалгу (как и всегда в подобных случаях) вновь пробудился боевой дух. Но Албукерки запретил им принимать участие в схватке.

До своего отплытия в Индию, дом Афонсу еще раз обследовал состояние оборонительных сооружений города и отметил: «Аден можно взять без больших потерь, имея достаточный запас питьевой воды».

В общем и целом он был вполне удовлетворен результатами экспедиции к Красному морю. Хотя ему и не удалось осуществить все свои перспективные планы, появление португальской армады в Красном море — так сказать, в самом «подбрюшье Мекки», подорвало веру арабов и «турок» в свою неуязвимость с Юга. Через две недели после первого прибытия эскадры дома Афонсу в Аден гонцы на быстроногих верблюдах доставили египетскому султану это невероятное известие. Оно вызвало в Каире панику и побудило население Джидды в страхе бежать из города.

«Удар, нанесенный Вами Дому Мухаммеда» — писал Албукерки в заключение своего доклада Мануэлу I Счастливому — «самый тяжелый из нанесенных ему за последние сто лет». Наверно, так оно и было.

Подобно шахматисту, внимательно следящему, если он, конечно, хочет выиграть партию, за передвижениями фигур на шахматной доске, следил Афонсу Албукерки за каждым ходом сложной политической игры на карте Индии — страны, в которой зародились шахматы.

Дом Афонсу не видел причин, препятствовавших Португалии в один прекрасный день установить свое владычество над всем Индостаном. Но он также понимал, что ей никогда не удастся подчинить себе всю Индию одной только силой оружия. Как уже говорилось в начале настоящей книги, общая численность населения Португалии не составляла в то время и двух миллионов. В распоряжении же губернатора португальской Индии находилось — и то далеко не всегда! — не больше трех тысяч офицеров, солдат и матросов, разбросанных на огромной дистанции от Гоа до Малакки. В то же время всякому крупному индийскому князю (при том, что, по масштабам старушки Европы, крупными были даже самые мелкие из них!) служили бесчисленные рати каких-никаких, но воинов (как правило — не просто профессиональных, но и потомственных). Поэтому Албукерки был вынужден обращаться в письме своему королю с благими пожеланиями вроде: «Да смилостивится над нами милосердный Господь, и да посеет он меж ними (индийскими раджами, махараджами, султанами и прочими — В.А.) семена розни, вражды, распрей и отсутствия единства, дабы тот или иной из них призывал на помощь Ваше Величество и уступал Вам в знак благодарности за эту помощь часть своих владений!». Чтобы у дома Мануэла не было никаких иллюзий относительно «наивности» всех этих «недалеких азиатов», которых ушлым европейцам ничего не стоит обвести вокруг пальца, генерал-капитан заверял своего короля: «Князья и цари Индии разбираются в правилах (военно-политической — В.А.) игры ничуть не хуже, чем князья и короли Европы».