Бенгт Даниельссон - Бумеранг

Такие злоключения явно были обычным делом на Нулларборской дороге. С самой Седуны вдоль обочин вереницей лежали стертые покрышки и сломанные авточасти.

Вскоре нам встретилась компания, которой не повезло еще хуже нашего. Возле «бьюика» довоенной модели сидели на земле, попивая чай, пожилой мужчина, три женщины и шестеро детишек в возрасте от нескольких месяцев до шести-семи лет. Мы спросили их, как дорога?

— Не опишешь, — ответил мужчина.

— Попробуйте, — попросил я.

В сбивчивом рассказе, который мы услышали, главную роль играли пыль, ухабы, глубокая, с метр, колея, жара, жажда, разбитые машины. Но еще хуже было два месяца назад, когда они ехали в Западную Австралию. Стояла такая жара, что не только вода, масло кипело. Приходилось охлаждать мотор мокрыми тряпками.

Я попытался поточнее выяснить, где нас подстерегают особенно коварные ямины и бугры. Владелец «бьюика» отвечал очень неопределенно. У него не было даже такой карты, как у меня. Прощаясь с ним, я услышал возглас Стена:

— Ты смотри, у них ведущая ось полетела!

— Да, — спокойно отозвался мужчина. — Как раз перед тем, как мы остановились пить чай. Но теперь до Седуны близко, не страшно. Кто-нибудь поедет в ту сторону, попрошу, чтобы выслали подмогу. Мы уже неделю в пути, днем больше, днем меньше роли не играет.

— Но где же вы все спите? — не удержалась Мария-Тереза.

— Большинство в машине умещаются. А мы с женой на кровати, вон, сверху привязана.

Когда мы поехали дальше, одна из женщин с «бьюика», сидя на обочине, кормила грудью младенца, другие растягивали тент между высокими кустарниками. Никто не унывал, словно так и надо.

Дорога становилась все хуже, жара сильнее, пыль гуще. А нам еще прибавилось хлопот: приходилось отворять и затворять множество калиток. Калитки и изгороди в полупустыне! Не совсем обычно, не правда ли? Столь же необычна причина, вызвавшая их появление: изгороди должны препятствовать распространению одичавших кроликов.

Первых кроликов (если не считать нескольких штук, которые прибыли еще с транспортом ссыльных в 1788 году и вскоре сдохли) завез в 1859 году в Австралию один скваттер из Виктории. Десять лет спустя восточная часть штата кишела грызунами. Фермеры страшно возмущались. Четвероногие переселенцы опустошали пастбища (семь кроликов съедают столько же, сколько одна овца), и пришлось резать скот. Устроили облаву на кроликов, но этот способ себя не оправдал.

В 1880 году они появились в Южной Австралии, через десять лет распространились не только по всему этому штату, но и в Новом Южном Уэльсе. Не видя другого выхода, стали обносить проволочными изгородями оставшиеся пастбища. В Западной Австралии через весь континент в несколько рядов натянули проволочную сетку. Одна из самых длинных изгородей достигала свыше двух тысяч километров; на ее ремонт тратили пятнадцать тысяч фунтов в год.

Однако и эта мера не помогала. В конце концов изгороди забросили, но ржавые калитки остались, и, сражаясь с ними, мы одинаково проклинали кроликов и человеческую глупость.

На калитках висели всевозможные щиты и объявления, рекламирующие мороженое, прачечные, плавательные бассейны, кемпинги с душами. Все это ждало нас в Перте, до которого было еще тысяча восемьсот километров. Бассейн… Душ… Нам вдруг нестерпимо захотелось смыть с себя красную пыль, облепившую лицо гипсовой маской. Судя по карте, километрах в ста на запад нас ожидали цистерны с водой, пригодной, во всяком случае, для умывания. Увы, когда мы часа через два, основательно разбитые, подъехали к первой цистерне, оказалось, что она не только пустая, но еще и дырявая. Так же обстояло дело и со всеми остальными цистернами. Вероятно, в последний раз вода в них была пятнадцать лет назад, пока строители дороги не выпили всю.

— Надо ехать до хуторов Уайт-Уэлз, — сказал Стен. — По названию видно, что там должно быть вдоволь воды. Нажмем, успеем дотемна.

Мы не возражали, и Стен прибавил ходу. Опыт и водительское искусство выручали его: он ловко огибал все выбоины. Я же, когда садился за руль, то и дело въезжал в ямы или разворачивал машину поперек дороги, пытаясь вильнуть в сторону.

Солнце опускалось все ниже, а так как мы по-прежнему ехали строго на запад, оно светило прямо в глаза. До Уайт-Уэлза было еще далеко, когда кончилась смена Стена и я повел машину.

Я честно старался не сбавлять хода и был доволен своими успехами. Вдруг «ведетта» подпрыгнула, мы все повалились друг на друга.

— Стой! Стой! — закричала с заднего сиденья Мария-Тереза. — Фургон падает!

Она могла и не кричать, мотор сам остановился. Я обернулся. Фургон еще лихо раскачивался, но угроза падения миновала. Облегченно вздохнув, мы вылезли из машины посмотреть, что же остановило наше стремительное движение. Оказалось — очередная огромная выбоина, засыпанная песком. Из-за солнца я не заметил ее. Машина по инерции проскочила всю яму, но фургон глубоко зарылся в песок. Я нажал стартер. Кажется, все в порядке. Включил первую скорость, выжал газ. Ни с места. Снова. Тот же результат. Страшное подозрение овладело нами. Мы бросились к фургону и раскопали песок. Ось сломана у самого колеса…

По правилам полагалось спокойно, не торопясь, снять ось, отдать первому проезжающему мимо автомобилисту и терпеливо ждать, когда другой автомобилист привезет ее в отремонтированном виде. Однако нам почему-то совсем не хотелось торчать в этой яме, и мы принялись лихорадочно искать другое решение. Выход был один: оставить фургон и доехать до Уайт-Уэлза, может быть, там у фермеров есть сварочный агрегат. Надежда на успех невелика, но почему не попробовать? Все равно до ночи уже никто не проедет.

Верная своим убеждениям, что ребенку необходим строгий режим, Мария-Тереза осталась в фургоне, чтобы уложить Маруиу спать, а мы со Стеном покатили дальше. Проехав километр, уперлись в шлагбаум с объявлением: «Дорога неисправна, объезд влево». Мы подчинились, но вскоре колея разделилась. Выбрали левую — и она разделилась. Чем дальше, тем больше ответвлений и хуже грунт. Мы пожалели, что не запаслись компасом. Звезды помогли нам примерно определить, в какой стороне запад.

Мы оказались неплохими навигаторами: через полчаса в свете фар вдруг появилась белая стена.

— Осторожно! — крикнул Стен. — На дороге что-то лежит!

Я круто повернул руль вправо и в последний миг избежал столкновения с какой-то бурой массой. Оказалось — дохлая лошадь. Чуть дальше лежал скелет другой лошади. На хуторе темно, мертвая тишина. Подъехав вплотную, мы увидели, что окна и двери заколочены досками. В конюшне и гараже тоже было пусто.

Шансы на помощь уменьшились на пятьдесят процентов: ведь на карте было показано всего два хутора. Вдруг со стороны другого здания, стоящего поодаль, донесся какой-то скрип. Мы затаили дыхание, прислушались. Скрип… скрип… Точно кто-то пытался отворить дверь, у которой заржавели петли. Привидение? Но даже самое нелюдимое привидение не поселилось бы в таком мрачном месте. Видимо, дикая собака или еще какой-нибудь зверь. Я развернул машину, чтобы осветить фарами подозрительное строение. Скрип… скрип… И тут мы усидели, в чем дело: ветер медленно вращал пропей пер ветряного двигателя.