Бенгт Даниельссон - Бумеранг

Интересно, неужели я найду здесь и Ксеркса из азбуки моего детства? Но на букву X (икс) в этом издании было вот какое остроумное предложение: X — ray of light from God’s blessed Son [21] «Икс — рентгеновские лучи, излучаемые благословенным сыном господним» ( англ .) — Прим. перев . .

Под деревом сидела группа молодых парней в синих ковбойских штанах и пестрых рубашках. Очевидно, обращенные… Сев рядом с ними, я затеял разговор. Многие совсем неплохо объяснялись по-английски и явно были рады новому лицу. Я спросил, чем они занимаются.

— А ничем, — ответил один из них. — Железной дороги тут нет, сувениры продавать некому.

— Как же вы проводите дни?

— Читаем молитвы, Библию, поем псалмы.

— Спойте что-нибудь для меня.

Они переглянулись, потом какой-то верзила — видимо, вожак — кивнул, и парни затянули «Я омыт во крови агнца». Куплетов было невероятное множество, а меня донимали мухи, на редкость злые и упрямые. Они лезли в глаза, уши, даже в рот. Аборигены явно привыкли к ним, я же был готов взбеситься.

В другом конце лагеря отдельно сидели старики. Несколько человек делали бумеранги, другие выпрямляли палки над костром. Лоб каждого украшала сплетенная из волоса красная повязка, знак того, что в юности они прошли длительную и весьма болезненную церемонию инициации [22] Инициации (от лат . « initiatio » — совершение таинств) — посвятительные обряды, совершавшиеся в первобытном обществе, в том числе и у аборигенов Австралии, над юношами и знаменовавшие их переход в число взрослых мужчин. Главной задачей инициаций было развитие и укрепление в юношах качеств, необходимых взрослому мужчине — воину, охотнику, главе семьи. В число посвятительных обрядов, как правило, входили также разнообразные. физические испытания на выносливость, часто весьма болезненные: выбивание зубов, обрезание, надрезание кожи, выщипывание волос, прижигание огнем и пр. Полный цикл посвятительных обрядов занимал нередко много лет. Только пройдя весь цикл этих обрядов, молодой человек получал право жениться и обзавестись семьей. . Один из них кое-как говорил по-английски. Он сразу же обрушился на парней, с которыми я только что беседовал. Особенно его возмущало их нежелание подчиняться советам старших и ходить на охоту, вообще заботиться о своем племени.

Выпрямив над огнем палки, мастера отложили их в сторону и принялись откалывать твердым камнем от кремня наконечники для копий. Сделав копье, один старик взял вумеру — своего рода катапульту длиной полметра, шириной около пяти сантиметров, с длинным желобом посередине. Он положил копье в желоб так, что оно уперлось в пенек на конце вумеры. Потом, придерживая копье посередине левой рукой, сжал правой копьеметалку и несколько раз замахнулся, точно хотел метать копье.

— Бззз, вумера, — сказал другой старик, зажимая себе уши ладонями.

Не иначе он видел сверхсекретные снаряды на базе Вумера, прежде чем покинул пустыню Виктория. Первый старик все еще примерялся.

— Почему он не кидает? — спросил я.

— Плохо для наконечника. Сломается. Потом делай новый.

Я как-то не подумал о том, что кремневые наконечники хрупкие, после первого же броска выходят из строя. Но тем большего восхищения заслуживают местные охотники: ведь они берут с собой всего два-три копья — значит, им нельзя промахиваться.

— Бумеранги лучше, они не ломаются, — в шутку заметил я.

Один старик заключил, что я хочу посмотреть его искусство, и метнул только что вырезанный бумеранг. Как и все бумеранги в этой части Австралии, он был слабо изогнут и не возвращался. Но старик просто решил эту проблему: он свистнул, и тотчас его собака сбегала за бумерангом.

Мне пришла в голову отличная (на мой взгляд) идея, Я сходил за возвращающимся бумерангом, который купил у Джо в резервации Лаперуза, и несколько раз метнул его. Увы, моя попытка произвести впечатление на стариков не возымела успеха. Они глядели на меня совершенно равнодушно и что-то бормотали себе под нос.

— Что они говорят? — обескураженно спросил я своего переводчика.

— Что им возвращающиеся бумеранги ни к чему. Они всегда с первого раза попадают в цель. Возвращающиеся бумеранги — это для детей.

Эх, надо было показать им мое охотничье ружье! Но только я направился за ним, как послышался голос миссионера, созывающего все племя. К моему удивлению, никто не двинулся с места, хотя они явно слышали зов, потому что вдруг оживленно стали что-то обсуждать. Наконец встали.

— No bloody tucker, no bloody sermon, — перевел мой собеседник содержание беседы стариков. Иными словами, они отказывались слушать проповедь, пока их не накормят.

Мужчины в вязаных шапочках уже начали вскрывать ящики и развязывать мешки; к ним со всех сторон спешили обитатели лагеря. У миссионера был список, и он попытался выстроить людей в очередь, но из этого ничего не вышло. В ящиках оказался чай, мыло, табак, в мешках — мука и сахар. Маленький сверток содержал несколько луковиц и картофелин.

Помощники в шапочках быстро присвоили лук и картофель и поторопились набрать побольше чаю, сахару, муки. Лишь после этого они стали раздавать паек своим соплеменникам, которые пришли с жестяными банками, тряпицами и картонными коробками.

— Кроме чая, сахара и муки они что-нибудь получают? — спросил я миссионера.

— Нет, это все, что мне присылают из управления. Еще мыло и табак. Картофель и лук я сам раздобыл, иногда мне удается купить сухое молоко для детей.

Как это принято здесь, в глухих местностях, аборигены не пекли настоящего хлеба, довольствуясь так называемыми йатрегз — замешанными на воде лепешками. В большом котле заварили чай (заварки и сахару поровну). Я и без того обливался потом, а глядя на то, как они глотают кипяток, совсем взмок. А жители лагеря продолжали пить в свое удовольствие, даже самые маленькие получили по огромной кружке.

Возвращаясь на своей машине через эвкалиптовый лес, я был во власти печального раздумья. Ясно: в Яла-те повторится та же ошибка, которая была совершена в Улдеа. Аборигенам навязывают чужой и вредный для них образ жизни. Но главное: даже если миссионерам удастся в конце концов превратить аборигенов в безупречных мелких буржуа, все равно белые не признают коренных жителей равноправными. В Южной Австралии расовые предрассудки так же широко распространены и так же глубоко укоренились, как в восточных штатах. Поневоле пожелаешь, чтобы миссионеры начали с белых — попытались сперва их сделать добрыми христианами…

з десяти миллионов жителей Австралии девять сосредоточено на узкой полоске земли вдоль восточного и южного побережья, от Кэрнса в Квинсленде до Аделаиды в Южной Австралии. Более половины миллиона живет в южной части Западной Австралии, остальные обитают в нескольких портовых городках на северо-западном побережье и вокруг двух-трех приисков в сердце обширного континента. Густо населенные области востока и запада разделены почти безлюдными степями и пустынями. Их нужно было преодолеть, чтобы достигнуть ближайшей цели нашего путешествия — столицы Западной Австралии Перта.