Фрэнк Шрейдер - Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

Когда мы явились в агентство службы информации США, нас там уже ждали. Мистер Хасейкер написал им из Сан-Хосе. Господа Каслер и Рэмбо спросили, каковы наши дальнейшие планы. На стене висела большая карта, и я показал им наш предполагаемый маршрут. Между Панамой и Колумбией пролегают горы да непроходимые джунгли. Когда-нибудь Панамериканская магистраль пересечет их, но в то время никто еще даже не приступал к разведке местности. Мы намеревались обойти этот последний непроходимый участок морем, как в Коста-Рике.

— Но пока это чистая теория, — сказал я, — а в Коста-Рике я понял, что мои расчеты не очень-то подтверждаются практикой. На Тихом океане нам пришлось труднее всего из-за высокого прилива и свирепых бурунов. Поэтому мы и решили идти в Колумбию по Карибскому морю: там прилив всего полтора фута высотой. Да и кроме того, это кратчайший путь — всего двести пятьдесят морских миль. Из Турбо в Колумбии есть дорога прямо к Панамериканской магистрали. Но на этот раз мы сначала осмотрим береговую линию с самолета. Если там найдутся защищенные бухты на расстоянии не более двадцати миль одна от другой, то при удаче мы одолеем этот путь.

Мистер Каслер покачал головой:

— Эта часть Карибского моря — одна из труднейших водных трасс в мире. Здесь очень много коралловых рифов, и чуть что — внезапно налетают штормы, а индейцы Сан-Бласа известны тем, что запрещают белым ночевать на своих островах. А как ваш джип? Он мореходен?

— Пока что его очень здорово покорежило на железной дороге. Но я могу вновь привести его в плавучее состояние. Нужно только найти место для ремонта. Инструмент у меня есть, а части, которых не хватает, все стандартные. Их можно получить в агентстве «Виллис».

— Я сейчас позвоню одному приятелю, — сказал мистер Каслер, — который сможет вам помочь.

Он поднял трубку и вызвал с военно-воздушной базы в Олбруке служащего отдела информации.

— У меня тут сидят люди, которые путешествуют по Панамериканской магистрали самым тяжким способом — на джипе-амфибии. Они хотят проплыть до Колумбии Карибским морем.

— Ты шутишь, — отчетливо донеслось до меня через всю комнату.

— Нет, правда, только их джип страшно разбило в Коста-Рике. У них есть для ремонта все, что нужно, но им негде расположиться. Сунь их куда-нибудь в уголок ремонтной мастерской базы, а? Отлично, позвони мне, когда выяснишь.

Мистер Каслер положил трубку:

— Он позвонит. Одна из наших задач тут — распространять информацию о латиноамериканских делах, а небольшая реклама весьма пригодится Панамериканской магистрали. Вы не хотели бы дать интервью представителям прессы, издающейся на английском языке?

В этот же день мы получили разрешение ремонтировать «Черепаху» на базе военно-воздушных сил — первое проявление замечательной помощи, которую оказали нам в Панаме армейцы.

Следующий день принес несколько новых сюрпризов. Началось это днем, когда мы пытались тихонько провести Дину в отель мимо спящего кота. В вестибюле нас поджидал старый друг.

— Я чуть не выронил газету, когда развернул ее утром и вы вдвоем глянули на меня с первой страницы. Переезжайте-ка ко мне, пока вы в Панаме.

Это был Ли Слик, с которым я работал на Аляске. Инженер-электрик, холостяк, прекрасный парень с тонким чувством юмора, он теперь был служащим Компании Панамского канала. Мы поблагодарили его за любезное приглашение, но отказались.

— Мы ведь застрянем здесь, в Панаме, — сказал я, — а двое лишних людей да еще собака — это слишком много для маленькой квартиры.

— Ну и отлично, — улыбнулся Ли. — Я люблю собак. В понедельник в шесть утра я вас перевезу.

Сказано — сделано.

Второй сюрприз ждал нас наверху в комнате. В темной прихожей на полу я заметил какой-то клочок бумаги. Не знаю даже почему — я его поднял. На нем было нацарапано: «Снайдер, адмирал 5 авто» — и номер телефона. Я спросил горничную негритянку, не знает ли она, что это такое.

— О да, сэр, — сказала она нараспев, как говорят все на Ямайке. — Это я вам писать. Здесь один я говорить английский и отвечать телефон.

— Спасибо, но кто это был? — спросил я.

— Не знаю, сэр, американский джентльмен.

Когда я позвонил по этому номеру, мне ответили:

— Кабинет командующего. У телефона капитан Грин.

Я был уверен, что это ошибка, но назвал себя и сказал, что мне передали записку с этим номером.

— Да, да, мистер Шрейдер, рад вас слышать. Весь день пытаюсь вас застать. Командующий приглашает вас и миссис Шрейдер на небольшой прием. Если вы свободны, машина придет за вами в пять часов.

Была уже половина пятого. Услужливая горничная выкопала где-то допотопный утюг, и Элен с бешеной скоростью принялась гладить на шатком круглом столике свое единственное приличное платье и мой жеваный костюм. Мы были уже готовы, когда у дверей остановился серый «понтиак» с двумя контр-адмиральскими звездами. Не очень-то приятно было натягивать костюм для официального визита: рубашка сразу прилипла к спине, свежий воротничок сморщился, и вообще я чувствовал себя точно в меховой парке при девяноста пяти процентах относительной влажности. Но впереди меня ждал еще сюрприз.

Когда машина въехала на подъездную аллею, закруглявшуюся у дома, обсаженного королевскими пальмами, из открытых окон донесся звук маримбы. В дверях нас встретил загорелый энергичный морской офицер в белых брюках и белой спортивной рубашке с короткими рукавами и погонами на плечах.

— Вы Элен и Фрэнк, — улыбнулся он. — А я адмирал Майлс. Входите, снимайте пиджак. У нас здесь запросто, без церемоний.

Так мы познакомились с контр-адмиралом Милтоном И. Майлсом, командующим 15-м военно-морским округом Зоны канала Панамской республики, офицером и джентльменом не только по званию. Нас провели в просторную гостиную, где в честь офицеров колумбийского эскадренного миноносца шел прием с коктейлями. На веранде расположился судовой оркестр; он играл под сенью желто-сине-красного флага Колумбии, «Старой славы» и еще одного флага, на который я взглянул дважды, прежде чем поверил своим глазам: это был длинный темно-синий треугольный вымпел с изображением трех вопросительных знаков, трех восклицательных и трех звездочек — ???!!!***.

Я улучил момент и спросил о нем адмирала Майлса, но у него только насмешливо сверкнули глаза, и он сказал:

— О, это мой вымпел; он называется «Какого черта!».

В семь часов прием закончился, но адъютант адмирала попросил нас остаться. Ночь была звездная, и воздух напоен ароматом жасмина. Пока разъезжались остальные гости, мы рассматривали сувениры, привезенные адмиралом из служебной командировки в Китай: тончайшие резные вещи, крошечные нефритовые кубки для вина, фигурки из хрусталя и слоновой кости.