Фрэнк Шрейдер - Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

— Если уж вам непременно нужно будет остановиться, — сказал дон Льюис, когда мы прощались, — заверните на любую кофейную плантацию на пути и попросите разрешения провести ночь на ее территории.

Весь первый день мы попеременно то замерзали, то поджаривались, по мере того как дорога поднимала нас высоко в Анды и тут же спускала вниз, в долины с тропическим климатом. Казалось, мы так ни разу и не перевалили через горную цепь, а все время ехали по одной ее стороне, то взбираясь на гребень горы, то спускаясь вниз, в долину. Темно-зеленые лоскутки возделанной земли под кофейными бобами, где выращивается лучшее кофе в мире, ярко выделялись на фоне коричневато-желтых пастбищ. Продвигались мы медленно; слабый мотор буквально надрывался на крутых подъемах, а на высоте более пяти тысяч футов его мощность падала так значительно, что часть времени мы едва тащились.

С наступлением сумерек решено было воспользоваться советом дона Льюиса. Как только нам попался указатель с надписью: «Finca de Cafe» [26] Кофейная плантация (испан.) . , мы свернули на узкую боковую дорожку, еще не просохшую после недавнего дождя, и ехали по ней с четверть мили. Тут мы наткнулись на восьмифутовую стену с деревянными воротами, обитыми железом. На воротах висел тяжелый медный молоток. Я постучался. Почти тотчас же мы услышали шарканье ног, резкий щелчок, и приглушенный голос спросил из-за все еще запертых ворот:

— Что нужно?

— Мы туристы из Северной Америки. Разрешите переночевать.

— Все американцы — богачи. Им незачем просить ночлега. Я вам не верю, — был ответ.

Газеты Медельина напечатали рассказ о нашем путешествии, и я подсунул газету под запертые ворота. Мы слышали, как разговаривали двое. Один сказал, что это, несомненно, какой-то подвох, что мы бандиты, что он нас боится. И страх сторожей был так велик, что пришлось переночевать перед полицейским участком на шоссе.

Наутро мы продолжали свой путь. Дорога вилась вдоль склонов гор, пересекала долины, покрытые буйной растительностью. Время от времени мы взбирались на перевалы, где пронизывающий ветер пробирал сквозь тонкую одежду и свистел под нашими плащами. К концу дня, когда мы спускались по извилистой дороге на крутом склоне холма, колеса вдруг попали в глубокую выбоину, и раздался громкий скрежет. Я попытался переключить скорость, но рычаг не двигался. Его заело на третьей скорости.

С трудом подтянув машину к обочине дороги, я вскрыл коробку скоростей; правда, это ни к чему не могло привести, ибо в джипе сменить что-либо в коробке, не разобрав ее, невозможно. Но мне хотелось по крайней мере узнать, в чем дело. Я был так погружен в свое занятие, что не заметил другой джип, затормозивший рядом с нами. Мы уже привыкли к тому, что люди останавливаются, глазеют на нас некоторое время и продолжают свой путь, так и не сказав нам ни слова. Но этот водитель вышел из машины и подошел к нам. Молодой человек лет двадцати пяти, стройный, гладко выбритый, в темно-синем берете галантно поклонился Элен и обратился ко мне по-испански:

— Томас Эсковар к вашим услугам. Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Спасибо, боюсь, что нет, — ответил я. — У меня отказала коробка скоростей.

— Но ведь вы не можете оставаться здесь: это слишком опасно. Вы можете заехать в мою finca [27] Усадьба (испан.) . , там, у подножия холма, и вновь заняться вашей коробкой. — И тут он добавил: — Aqui se matan rapido.

По-испански это звучало еще более зловеще, чем в переводе на английский: «Здесь убивают друг друга, не задумываясь».

За весь день мы видели не более пяти-шести автомобилей, и, когда остановились на усадьбе Томаса, я совершенно убедился в двух вещах: первое — что нас не оставляет всем известное везение ирландцев (моя бабушка со стороны матери была ирландкой) и второе — что колумбийцы в массе своей необыкновенно симпатичные люди.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы втолкнули нашу «Черепаху» под навес большого двухэтажного дома, принадлежащего Томасу. Он жил там совсем один, если не считать старой служанки. За ужином он то и дело извинялся за деревенский стол, объясняя, что простая еда обычна для Колумбии. Но для нас твердая, по вкусу напоминающая бисквит аrера, зажаренный досуха бекон chicharón, коричневые бобы и свежее молоко казались просто деликатесами. Особенно свежее молоко. Потом мы сидели на широкой веранде, смотрели, как солнце опускается за тихие холмы, и слушали, как в нескольких ярдах от нас в горах журчит ручей. Тишина и покой, вероятно, делали мой вопрос нелепым, но я спросил Томаса, что он хотел сказать своей фразой «Aqui se matan rapido». Вместо ответа он вынул из кармана маленький немецкий револьвер и сказал, что у его кровати всегда стоит заряженное ружье. Потом он свистнул, и откуда-то из темноты к нему стремглав бросились четыре собаки.

— Без всего этого, — сказал он, — здесь было бы небезопасно оставаться одному. Правда, гражданская война окончилась три года тому назад, но столкновения в горах еще не прекратились.

И этот мягкий, спокойный человек продолжал со скромной уверенностью говорить об экономических проблемах его страны, о недостатке дорог, ее экономическом потенциале и нетронутых природных богатствах. Послушав его, я ничуть не удивился, узнав, что Томас окончил Национальный университет в Боготе и служил экономистом.

На следующее утро я принялся за «Черепаху». Но признаться, особого желания заниматься этим у меня не было. Я даже начал подумывать о том, не уйти ли мне из клуба «Делай все сам» и не вступить ли в члены более изысканного клуба «Пусть это сделает за тебя кто-либо другой».

Работать над «Черепахой» особенно трудно потому, что не в пример обычным автомобилям она совершенно закрыта снизу, Приходится все делать согнувшись в три погибели внутри машины, и тут уж основным достоинством механика становится способность работать стоя на голове или изогнувшись штопором; кроме того, нужны также и специальные инструменты. Кое-чему я уже научился, когда еще только готовил джип к путешествию, а к концу его стал настоящим мастером.

На дороге, до того как мы встретились с Томасом, я успел лишь весьма поверхностно осмотреть коробку, но мне удалось определить, в чем дело.

В любом случае, даже с отличными инструментами, это заняло бы не меньше трех дней.

Мне вовсе не хотелось приступать к работе, и я сидел в машине, глядя сквозь отверстие в полу на черные маслянистые внутренности коробки перемены передач. Жаль, что конструкторы, проектировавшие эту штуку, никогда не пытались ее ремонтировать, думал я. Конечно, здесь достаточно простой упорной шайбы, но у меня ее не было, а если бы и была, то, чтобы ее поставить, пришлось бы вытащить всю коробку. Где взять шайбу? Сколько препятствий! И вдруг я придумал. Проволока! Если получится, мы сможем доехать до самой Боготы. Если нет — что ж, я не теряю ничего, кроме нескольких часов работы.