Борис Базунов - Три фута под килем

По соседству с богатым Кирилло-Белозерским монастырем издавна росла слобода, преобразованная в 1777 году в город Кириллов. Один историк замечает: «Город возник, как он сам хотел, по своей фантазии, и скромно прилегает к монастырю, в тени его громад и бесчетных воспоминаний». Десятки лет он оставался тихим северным захолустьем, хоть день рождения Кириллова был отмечен монахами пышным торжеством с пальбой из крепостных пушек. Но теперь не скажешь, что город скромно прилегает к монастырю, оставаясь в тени его громад. Совсем наоборот! Сохранив прелесть старины, он на 187 году своей жизни продолжает расти, строиться, обновляться. А монастырю отведено место заповедного уголка.

Живописное Сиверское озеро, жемчужина русской старины Кирилло-Белозерский монастырь, гостеприимный Кириллов, в окрестностях которого, кстати, находится Мекка искусствоведов всего мира — знаменитый Ферапонтовский монастырь, — таков неповторимый облик обширного туристского района. Но не многим любознательным отпускникам знаком этот край неяркой, северной красоты. Турист тут столь же редкий гость, как театральный коллектив из столицы. И это можно объяснить прежде всего несовершенством и устарелостью водных дорог. Ни «Мариинка», ни Северо-Двинская система не дали надежного, быстрого, комфортабельного сообщения с озерным краем. Волго-Балт, несомненно, приблизит заповедные места к оживленным водным магистралям. И если речникам не изменит дальновидность, древний Кириллов станет для туристов центром притяжения огромной силы.

Один из нас уже плавал по Шексне. Тем же путем на лодке-моторке пробирался несколько лет тому назад из Белого озера в Рыбинское водохранилище.

Шексна — любопытнейшая река вологодского Севера. О ее торговом значении упоминается еще в Первоначальной летописи. Верно служила она новгородцам. По ней плавали на легких суденышках москвичи в древнее Заволочье, пробирались даже в Белое море. Большой речной дорогой стала Шексна со времени создания Мариинской, а потом Северо-Двинской систем.

Ныне примелькались уж разные суда, что ходят шекснинским фарватером. И кажется, так было всегда. А ведь полвека с небольшим назад по шекснинским берегам тянули лямку бурлаки. На пути «лямочников» река разбросала гряды и пороги. Не обойти их, не объехать. Только старые лоции, пожалуй, могут рассказать о гибельных местах на Шексне: о Ниловецких мелях, о подводных грядах, об опасных порогах — Филин, Змеиный, Кривец, Болтун, Баран. Недаром судовладелец искал опытных лоцманов, чтоб не оставить своих товаров на дне Шексны.

Даже для пароходчиков и купцов тяжела была Шексна. Глеб Успенский называл ее «коммерческой рекой». Но с трудом давалась прибыль предприимчивым хозяевам Шексны. Организация движения на шекснинском участке «Мариинки» была крайне беспорядочна. Ведь система управлялась государственными чиновниками. Суда же находились в частном ведении. Интересы путейцев и судовладельцев часто расходились, рождая хаос в эксплуатации реки.

Ушла в прошлое прежняя беспорядочность движения по системе. Нет уж бурлачества и коногонства.

Перегородили стремнину четыре шлюза, плотины которых заставили реку течь спокойнее. Но Шексна оставалась Шексной!

Турист, попавший на реку несколько лет назад, мог вдоволь налюбоваться красой этой водной тропинки в лесном царстве. Но пройти Шексну было не так-то просто. Навстречу, клокоча винтами, плыли чернопалубные буксиры, что тянули ленты плотов. То и дело самоходки перегораживали реку. Чтобы пропустить встречное судно, лодке-моторке приходилось порой чуть ли не выскакивать на берег.

На редких плесах стояли мачты. В тех местах пароходы простаивали часами, ожидая, когда бакенщик выйдет из своей сторожки и сменит подвешенный на рее конус долгожданным цилиндром. Обычная картина на Шексне. Так же, как и на всей Мариинской системе. Движение по воде одностороннее. И приходилось вводить семафоры с установленными знаками — конус запрещает, цилиндр разрешает движение.

А перед шлюзами снова остановка. Караваны ожидания вытянулись по Шексне. И не сразу поймешь, кто куда плывет и зачем тут стоит. А ворота растворялись не спеша. Когда в шлюз заходила самоходка, от носа и кормы ее до ворот оставались считанные сантиметры. Малейшая неточность команды, навальный ветер, слабина швартовых— ворота сорваны. Такие аварии доставляли немало хлопот речникам, но никого на «Мариинке» не удивляли. Так и плавали малогрузные суда по Шексне, частенько сбавляя скорость и перекликаясь гудками на поворотах, от белозерского шлюза к Деревенькам, оттуда к Ниловцам, от Ниловцев к Ковже, затем до Черной гряды, а уж потом выходили в Рыбинское водохранилище.

И вот мы попали на Шексну — нынешнюю голубую улицу Волго-Балта. Какова же теперь эта река?

На выходе из Белого озера, в устье Шексны, принялись искать в бинокль белый и красный бакены — начальные вехи речного фарватера. Где-то здесь, подсказывала навигационная карта, плотина и шлюз Крохино. Но напрасно пытались разглядеть привычную насыпь, укрепленную бревнами. Ни плотины, ни шлюза. Вместо узкой протоки из озера на юг повела широченная водная дорога. И река становилась все шире. Ушли в стороны бесконечные протоки и лесистые острова. Вдали едва различимы речные створы. Пожалуй, только с их помощью может судоводитель ориентироваться в просторном шекснинском разливе.

Пересчитав оставшиеся на балтийском склоне старые шлюзы «Мариинки», мы хотели пройтись и по шекснинской «лестнице». Тут, если верить карте, шлюзов значительно меньше, чем на Вытегре. Первый на нашем пути — у деревни Деревеньки. Он тридцать пятый по прежнему счету. Следующий — в десяти километрах, у Ниловцев, славившихся когда-то своими лоцманами. Неподалеку от шлюза № 37 в Шексну впадает Сизьма, известная тем, что по ней, а затем по озерам новгородские ушкуйники попадали на реку Вологду, где основали одноименное поселение. Наконец, у Черной Гряды должны были мы встретить последний, тридцать восьмой шлюз Мариинской системы.

Мы прилежно искали шлюз № 35. Но очень скоро поняли, что напрасно. Затопила вода тот шлюз и деревню Деревеньку. Не стало Ниловецкого шлюза и всех других. Значит, опоздали. И не удалось полюбоваться гидроузлами прошлого столетия.

И мы поняли это, когда за Топорпей «Горизонт» очутился на середине огромного плеса. На семнадцать километров разошлись тут берега. Вот тебе и Шексна! Разве под силу прежним плотинам перегородить такой могучий поток?

Но вправду ли перед нами Шексна? Ведь, строго говоря, это уж и не река. Где-то впереди встала на пути воды мощная преграда, и вот река разлилась, затопила окрестности. И не стало реки под таким названием. Точно так же, как в свое время низовье Шексны затерялось в водах Рыбинского моря, а устье переселилось к Череповцу.