Борис Базунов - Три фута под килем

Сейчас только рыболовы властвуют на озере. Никто им не мешает бороздить просторы. Судоходства тут пока мало: мелководье мешает. Но с будущей навигации придется потесниться рыбацким катерам с колхозными вымпелами на мачтах. На озеро придут суда с Волги, с Белого и Балтийского морей. Они проложат трассу от Ковжи до Шексны. С завершением строительства Волго-Балта поднимется уровень озера. Станут доступны в любое время года восточные берега, богатые лесом. Отпадет надобность в обводном канале. У Белозерска будет построена дамба. Тело ее на полкилометра выдвинется от берега в воды озера. Тут будут сооружены первоклассные причалы, где суда смогут найти убежище в случае шторма. Несомненно, старая столица белозерского края узнает немало перемен.

С восходом мы достигли невысоких берегов. Они смыкались воронкой, оставив небольшой водный проход. И в эту воронку сливалось Белое озеро. В том месте, где берега разделяла узкая полоска воды, озеро становилось Шексной. Вот он, финиш плавания на рубеже ночи и утра!

У выходного буя мы распрощались с Белым озером, зачерпнув забортной светлой влаги и смочив лица. В последний раз повернулись к неспокойному простору. Четыре с лишним часа назад озеро было чернее ночи. У северных окраин оно бросило навстречу нам ветер и волны. Теперь оно поистине белое. Провожает утренней улыбкой.

Мы имели право праздновать еще одну победу на своем пути: прошли за ночь озеро, которое значится пятнадцатым в списке крупнейших природных водоемов страны. Но торжеств по случаю успешного плавания не было. Победа оказалась в сущности пирровой. Ведь мы не увидели Белозерский канал — нынешнюю водную дорогу на пути с Балтики на Волгу. Нам не удалось попасть в Белозерск. Правда, без ложной скромности мы гордились тем, что прошли по трассе, которая будущим летом станет основной на Волго-Балте. Именно поперек озера поведут волжские капитаны корабли в порты Ленинграда и Белого моря.

Издавна русские люди пробирались по волокам с Шексны в Сухону. Поколения людей, которых кормили реки, мечтали о прочной связи Волги с Северной Двиной. Такое соединение было необходимо и южанам и северянам. Потребность в нем стала особенно велика, когда в Архангельске строился русский флот, нуждавшийся в дубовом волжском лесе.

В начале прошлого века, когда пришла в движение Мариинская система, в район древнего города Кириллова отправились изыскатели. На заболоченном водоразделе между Шексной и Порозовицей стали готовить дорогу для большой воды. В тех местах искали не случайно. В свое время по топям и болотам проходил там волок в древнее Заволочье.

Устройство системы началось в 1825 году. Строители стали заменять северные волоки каналами и шлюзами системы герцога Вюртембергского. Невероятную по тем временам работу пришлось совершить крепостному мужику— первопроходцу гиблых мест от Шексны до «Северной Волги». Но у русских умельцев был опыт строительства «Мариинки», обводных каналов. Поэтому те 13 шлюзов, что поставлены были на волжском и двинском склонах, не казались уж чудом. Зато удивления достойна трудовая отвага людей, с помощью примитивнейшей техники прорывших средь болот пять каналов и углубивших фарватер нескольких рек и озер. Общая длина соединения, примкнувшего с востока к Волго-Балтийскому водному пути, составила 133 километра.

Движение по Северо-Двинской системе открылось спустя три года после начала стройки. В Архангельск погнали купцы караваны с дубовым лесом, промышленными товарами и пшеницей. На Волгу и в столицу российскую пошли северные грузы — рыба, пушнина, лес. Так Волга через Шексну протянула руку Северной Двине.

Однако с проведением железной дороги к Архангельску новый водный путь потерял былое значение. А позже Северо-Двинская система превратилась в заурядный водный переулок. Транзитные перевозки с Шексны на Сухону стали незначительными. Лишь небольшие суда теперь ходят от Вологды до Череповца. И не так-то быстро минуют они сравнительно короткий маршрут: Топорнинский канал — Покровское озеро — речка Поздышка — Зауломское озеро — Вазеринское озеро — Кишемское озеро — Кишемский канал — Благовещенское озеро — река Порозовица — Кубинское озеро — река Кубина — река Сухона.

Мы еще в Вытегре слышали о том, что Волго-Балт преобразует этот переулок. Станет прежний путь с Волги на Северную Двину оживленной трассой. А любопытно взглянуть, как выглядит этот переулок ныне. Тем более что Топорнинский канал — начало системы — соблазнительно близок к нашему маршруту.

И вот под вечер мы достигли Топорни — перекрестка речных дорог. Развернувшись на широком Шекснинском плесе, направили катер влево. Тут же пришлось сбавить скорость: проход между высокими обрывами, поросшими сосняком, был слишком узок. Да и отвыкли мы от столь близкого соседства берегов.

Когда вдали показались деревянные ворота шлюза, Борис проворчал:

— Ну вот, опять играть в «коробочки». Мало нам Мариинских шлюзиков. Они мне по ночам снятся: все бросаю конец шлюзовщикам, отпихиваю корму от стены, потом бросаюсь на нос, чтоб о баржу не ударило… Кстати, сколько до Кириллова этих «коробочек»? Три? Неужели одной нельзя было обойтись?

— Ну хорошо, вернемся назад, к пристани Горица, и оттуда пешком. Там, говорят, прямая дорога от Шексны до Кириллова. Ни одного шлюза на пути. Всего семь километров. Пойдем?

— Да мы же ходить разучились! Путешествуем в сидячем положении.

— А маршрут от Гориц до Кириллова невероятно заманчив, — продолжал Володя. — Видел на горе монастырь? Так вот, монастырь был когда-то женским. А в Кириллове был мужской монастырь. Говорят, прямую дорогу между ними монахи протоптали…

Ворота шлюза были плотно сомкнуты. И нам почудилось, что открывались они последний раз в прошлом столетии. Для выяснения этого обстоятельства мы вылезли из катера и берегом пробрались на шлюз.

В домике «привратника» светилось окошко. Мы отважились постучаться к дежурному. В натопленной и по-домашнему чистой комнате было двое — старик, видно хозяин, и немолодая женщина в платке. Они сидели у стола. Между ними стоял полведерный чайник.

Старик придвинул табуреты к столу и пригласил угощаться. Мы заикнулись было о шлюзе и о Кириллове, куда держали путь. Но хозяин произнес:

— Вот чай допьем…

Разговор потек по тому руслу, куда его искусно направлял словоохотливый шлюзовщик. Не торопясь, он крошил в ладонях кусок сахару, бросал крошки в рот и притрагивался к блюдцу. Затем все повторял сначала.

Наконец старик отодвинул от себя кружку с блюдцем и попросил наши документы, намекнув на близость вечера и важность объекта, где он несет вахту.