Борис Базунов - Три фута под килем

Сколько времени мы провели на мосту, сказать трудно. Постовой милиционер дважды проходил мимо, оглядывал нас с ног до головы. А нам хотелось узнать, что за странные купола возвышаются над городом. Один из них вылитый «Исаакий». Только что маленький. Или четырехугольное старинное здание слева? Откуда оно взялось среди обычных построек? Что там было? Что находится сейчас? А разве на этой горе да на набережной Оки весь город уместился? Ведь Горький — миллионный город, а не видно ни одной трубы, ни одного промышленного сооружения. Где автозавод? Попробуй сориентироваться без плана, без карты, впервые ступив на землю волжской столицы.

Словом, куда ни глянешь, всюду что-то интересное видится, разжигая любопытство. А как узнать о достопримечательностях?

— Очень просто, — сказал Борис. — Обо всем узнаем, не сходя с этого моста. Вот люди идут по мосту. Это же горьковчане! Разве они не знают своего города? Спросим у них.

И что? Каждого будем донимать вопросами. Или через одного? — спросил Володя.

— Это же здорово! — чему-то обрадовался Николай. — Не пройдет и минуты, как нас пригласят в ближайшее отделение милиции за коллективное и преднамеренное нарушение правил уличного движения.

— Кстати, о милиции, — оживился Борис. — Это идея! Начнем именно с нее. Пошли!

Мы решительно приблизились к постовому милиционеру. Борис изложил молодому сержанту свою идею. Так, мол, и так, приехали в Горький, хотим познакомиться с ним не совсем обычным манером — посредством общения с прохожими на мосту.

— Это можно, — добродушно разрешил постовой, который назвал себя Виктором Рыжаковым.

— Товарищ сержант! Вы уж помогите. Не к каждому же нам в самом деле подходить. Посоветуйте что-нибудь поначалу.

— Да ведь дело больно мудреное затеяли. Разве сразу сообразишь?.. Постойте-постойте. Минуточку. И сержант принялся высматривать кого-то в толпе.

— Он! Точно! — обрадованно произнес Виктор Рыжа-ков. И, почему-то перейдя на шепот, сообщил: — Вчера по телевидению выступал. Ежов по фамилии.

— Известный певец? Да? — тоже шепотом спросил Николай.

— Да нет! Волгарь. Чуть ли не самый известный в Горьком. О своей коллекции старины всякой рассказывал. Давайте к нему.

Мы двинулись к первой нашей «жертве». Высокий, плотный человек в кителе речника выслушал нас с улыбкой, в которой было все: и мудрость, и оптимизм. Его величали Михаилом Петровичем Ежовым.

— Значит, любопытствуете, так сказать, с точки зрения моста? А знаете вы, гости московские, историю самого моста, который вас держит? Между прочим, он тут не от веку стоит. До него был плашкоутный мост. Еще до революции перегородили Оку баржонками на якорях. Настил положили. По нему и катили пролетки, пешие люди в Сормово добирались. Собирали мост после весеннего спада воды. А уводили баржи при первых заморозках. Зимой уж по льду тропу протаптывали. Неверного характера мост был. Однажды, помнится, ветер сильный задул с Волги и унес мост со всеми пешеходами, извозчиками и даже трамваем вверх, против течения Оки. Километров двадцать протащило его.

Новый мост навели меж берегами тридцать лет назад. Весной это случилось. Я тогда в плавании был. Фотографии из газет сохранил. На одной оба моста видны — на воде старый, а повыше — широкий и красивый новый. А нынче и этот тесен. Не дает полного хода транспорту. С автозавода во все концы страны машины едут. Город растет. Но еще недолго ему стоять. Вон там, выше по Оке, новый мост ставят. Тот покрупнее будет.

— Говорят вы, Михаил Петрович, собираете волжскую старину. Расскажите о прошлом. Хотя бы о Нижегородской ярмарке или о прежнем судоходстве.

— Нет, не просите, — запротестовал он. — Старина — моя слабость. Заговорю — не остановить.

— Тогда о будущем Горького…

— О будущем? Об этом пусть вот тот человек поведает.

Так мы познакомились с главным архитектором города Юрием Николаевичем Бубновым. Он только что закончил рабочий день. Его дорога к дому лежала через мост. И перед ним стояли три благодарных слушателя.

— Значит, о будущем? — уточнил он. — Вот справа Канавино — левобережье Оки, район небезызвестных ярмарок, оставивших нам в наследство лабазы и дворцы, трущобы и храмы. Трущоб, правда, нет уже давно. А облик Нижнего Новгорода кое-где проглядывается. Эта часть города реконструируется в первую очередь. Домики пойдут на слом. На территории ярмарки стоял когда-то бразильский пассаж и другие торговые палаты. Они еще крепки. Пусть послужат нам. Переоборудуем их под ателье, столовые, мастерские. Теперешний горсовет превратится в Горьковский ГУМ. На набережной встанут многоэтажные здания, которые создадут совершенно новый силуэт заречья. Все это дело ближайших лет.

А прямо перед нами — центр города, с седым кремлем и золотыми куполами, с монументами и старыми улицами. Он застраивался медленно в последние годы. Больше росли окраины, но и в нагорной части скоро можно будет увидеть фронтоны высокоэтажных и современных зданий. Реконструируем и древний кремль. А внизу, у воды, протянется от Волги до Оки набережная, которую оденут в бетон.

Остается добавить о самых мощных и перспективных районах Горького — Сормовском и Автозаводском. Впрочем, о них говорить трудно. Их надо видеть. Это города внутри города.

— Кстати, Сормово нам понравилось, — добавили мы. — А как попасть к автомобилестроителям?

Наши новые знакомые — и сержант милиции, и старый волгарь, и главный архитектор — провели между собой «летучку», высказывая свои соображения по поводу главных достопримечательностей городка автомобилестроителей. Они пришли к такому выводу: надо осмотреть все, не доверяя чужим рекомендациям.

— Вот, кстати, «Волга» идет заводская, — заметил Виктор Рыжаков.

Он поднес ко рту свисток. Над мостом раздался звук, который заставляет трепетать сердца шоферов. Сержант недвусмысленно указал водителю «Волги» притормозить у тротуара. Машина остановилась. Человек за рулем с удивлением глянул на постового и людей возле него. А Виктор Рыжаков, извинившись, изложил водителю суть дела.

Дверцы «Волги» распахнулись. Человек за рулем любезно произнес:

— Садитесь.

«Волга» оказалась необычном — с кузовом «универсал». Новинка! Нам не приходилось ездить на таком автомобиле. Пассажир, сидевший рядом с шофером, спросил:

— Нравится?

— Хорошо придумано, — ответили мы. — Теперь, значит, и на «Волге» можно перевозить грузы.

— Полтонны! Задние сиденья убираются — и почти весь салон становится грузовым.

— Ну, а ходовая часть выдержит такую нагрузку? Ничего не сломается?

— Что вы! — вмешался шофер, молодой паренек. — У нас на заводе слово «сломается» не в почете. Все рас считано! Усилена подвеска. Новые шины запроектированы.