Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 4

Как бы то ни было, посещение Гренландии можно рассматривать только как частичное выполнение задания датского короля. По мнению автора этих строк, совершенно исключается, что моряки с прибытием в Гренландию могли считать свою задачу выполненной. Такая гипотеза, несомненно, нелогична , во всяком случае, гораздо менее логична, чем мысль Ларсена, что к этому времени мог уже быть открыт материк Северной Америки.

Попытка Винтера разрешить эту сложную проблему при помощи путаных карт XVI в. порочна с методологической точки зрения и заранее обречена на провал. Ведь сам этот исследователь в одном месте соглашается с тем, что «свежий ветер действительности не доходил до картографов» [867] H. Winter , op. cit., S. 67. . Винтеру хорошо известно также, что координаты различных пунктов на этих картах ненадежны. Так, например, на карте Перу Рейнела, составленной примерно в 1505 г., мыс Рейс лежит не под 46,5°, а под 51° с. ш. [868] Ibidem, S. 66. И тем не менее этот исследователь пытается, основываясь на картах той эпохи, объяснить неясные сообщения литературных источников и установить, где же в действительности задержалась датская экспедиция. Разумеется, это может только больше запутать всю проблему.

В данном случае можно оставить в стороне не совсем выясненный вопрос, относилось ли первоначально название «Лабрадор» к Гренландии или к полуострову, носящему теперь это имя. Еще Денюсе поставил в 1906 г. этот спорный вопрос [869] J. Denuce , Les origines de la cartographie portugaise, Gent, 1906, p. 62. , которому Винтер, думается, придал чрезмерное значение. До сих пор загадка не разрешена. Нельзя оспаривать того, что Гренландия в определенный период, примерно в 1520–1530 гг., на картах, составленных южноевропейскими, преимущественно итальянскими картографами, обозначалась как « terra lavoratore ». Гренландию путали с Лабрадором на всевозможные лады. Так, на карте Кинг-Хейми, например, севернее Норвегии показан европейский полуостров «Эвгловелант» (Энгронелант, то есть Гренландия). Но, кроме того, на ней показан «Лабрадор» в виде острова, находящегося недалеко от «Земли Кортириалов» [870] Во всяком случае, Лабрадор и Гренландия изображены на карте Кинг-Хейми, как две разные земли. То же самое относится к так называемой карте Оливейры. На ней показан большой «Insula Labacdor» к югу от полуострова, в котором легко узнать Гренландию. . На последней, однако, размещены все типичные для Гренландии названия. Автор этих строк полагает все же, что Ларсен был абсолютно прав, когда высказал в письме к нему от 8 апреля 1937 г. следующую точку зрения: «Отождествление Гренландии с Лабрадором было следствием произвола невежественного итальянского картографа».

Моряки вряд ли были повинны в неправильном обозначении Гренландии названием «Лабрадор». Впрочем, для рассматриваемой проблемы совсем безразлично, какой именно земле первоначально дали название Лабрадор. Ведь карты Северной Атлантики, составленные в XVI в., чрезвычайно запутанны и противоречивы.

Какая неразбериха царила в представлениях картографов и как велик был их произвол, видно хотя бы из того, что Гренландия на карте Рейнела изображена в виде острова под 45° с. ш., а у Олая Магнуса ее южное побережье лежит под 85°. Рейс изобразил Гренландию как полуостров Японии, а Вальдземюллер, напротив, поместил ее к северу от Норвегии. Поэтому автор безоговорочно присоединяется к Ларсену, который писал ему по поводу неудачной попытки Винтера разрешить при помощи старинных карт вопрос о том, какая страна первоначально получила название «Лабрадор»: «От исследования этих карт вообще нельзя ничего ожидать, так как при этом имеешь дело вовсе не с «фактами или научными выводами», а с дикой смесью совершенно противоречивых данных, особенно относительно положения и очертания земель. Эти данные картографы воспроизводили по своему усмотрению, очень часто совсем не понимая их».

Это мнение, к которому полностью присоединяется автор, прекрасно согласуется с высказыванием Гумбольдта, хотя Ларсен, излагая свои взгляды, вряд ли о том думал. Гумбольдт писал однажды: «Географические карты отражают более или менее ограниченные взгляды и познания тех, кто их изготовил, но не воспроизводят подлинных результатов открытий. Изображение на карте было обычно смесью общеизвестных фактов и вымыслов, принятых за факты » [871] А. Humboldt , Kritische Untersuchungen, Berlin, 1852, В. I, S. 268. .

Этого определяющего авторитетного суждения должны придерживаться все исследователи, которые в настоящее время и в других вопросах, например в отношении мнимого открытия Азорских островов в XIV в. (см. т. III, гл. 147 и гл. 165), высказывают слишком смелые предположения, основываясь исключительно на старинных картах!

К каким рискованным и искажающим подлинную картину заключениям приводит подобный метод, показал однажды Коль: «Нужно предостеречь от слишком усердного использования старинных карт. Правда, изображение Земли на них должно как будто соответствовать в основных чертах представлениям того времени, когда карты были изготовлены; однако составление карт, которое должно быть делом только очень сведущих и ученых людей, часто попадало в руки людей малообразованных и выполнялось иногда крайне небрежно» [872] H. A. Schumacher , Kohls Amerikanische Studien, «Deutsche Geographische Blatter», 1888, В. XI, S. 106. .

Устанавливать на основе таких путаных карт, какие земли искала датская экспедиция, значило бы пытаться надеть хомут с хвоста. Приведенное вполне логичное соображение, что незачем сознательно ограничивать цели; экспедиции плаванием к Гренландии, более убедительно, чем все карты той эпохи! Учитывая возможности того времени, следует признать, что в Гренландии нельзя было открыть ничего нового сверх того, что уже было известно норманнам. Ведь они разведали как восточное, так и западное побережье Гренландии, по крайней мере до 74° с. ш. (см. т. II, гл. 116 и т. III, гл. 124). И если, даже датчане около 1470 г. не были лучше знакомы с берегами Гренландии, то благодаря карте датчанина Клавуса от 1427 г. они, безусловно, знали, что там нет таких ценных товаров, которые могли бы хоть сколько-нибудь прельстить тогдашних датских, а тем более португальских купцов. Да и вряд ли в Дании тогда не знали, что повсюду на севере можно найти только лед. Вообще в ту эпоху меньше интересовались теоретической географией, чем пригодными для использования новыми странами, островами и проливами.

Эту весьма существенную психологическую особенность, видимо, просмотрели те исследователи, которые полагали, что датская экспедиция в Атлантику, состоявшаяся в XV в. и предпринятая по желанию португальского короля, могла удовлетвориться посещением Гренландии. Экспедиция, которая должна была исполнить волю португальского короля и установить, можно-ли открыть на севере новые земли и острова, могла, конечно, подойти к Гренландии, но стремилась к новым открытиям. Плавание от Гренландии могло продолжаться лишь в западном направлении, так как только там можно было найти водный путь в неизвестные, представляющие хозяйственную ценность области, что, видимо, и интересовало португальцев.