Виктор Трубников - Три года в Кувейте

Пути к разрешению некоторых из перечисленных вопросов уже наметились. Так, в 1971 г. около 40 кувейтских молодых врачей проходили специализацию в различных странах. Помимо этого на медицинских факультетах различных университетов за границей обучались свыше 100 юношей и девушек (кувейтцев), из них 32 — в медицинских вузах СССР. В самом Кувейте в четырехгодичных школах медсестер на различных курсах обучались около 100 девушек-кувейтянок.

Клиника для приема амбулаторных ортопедо-травматологических больных и повторных больных, выписавшихся из стационара, располагалась в крайнем северо-восточном крыле кувейтского ортопедического госпиталя. Ее структура в принципе не отличалась от построения лечебных учреждений подобного рода у нас. Клиника включала: справочный отдел; регистратуру; пять врачебных кабинетов; зал для наложения различных повязок, как мягких (тугое бинтование, эластичные чулки, косынки и пр.), так и гипсовых; манипуляционную (для проведения различных перевязок, обработки небольших ран и ссадин, диагностической и лечебной пункции суставов, новокаиновой блокады и пр.); архив для историй болезни и рентгеновских снимков, а также комнату, куда доставлялись истории болезни из регистратуры. Эти последние тут же сортировались заведующим клиникой, 45-летним палестинцем Хаджи Джавадом Юнесом Салахом, и направлялись в кабинеты врачам. Регистратура находилась в другом, центральном крыле здания, что создавало для пациентов определенные неудобства. Это в первую очередь касалось первичных больных с травматическими повреждениями опорно-двигательного аппарата и повторных больных с гипсовыми повязками, пользовавшихся костылями.

К тому времени, когда в кабинет врача подавалась история болезни, больной, как правило, уже ожидал у двери или находился тут же, в большом зале, уставленном скамьями. Несмотря на то что все больные — первичные и повторные, мужчины и женщины — шли к врачу в одной очереди, в порядке сквозной нумерации, все они были разделены на два потока — мужской и женский: мужчины — а их всегда было больше — ожидали вызова к врачу в большом зале, а женщины — в малом. Молодые женщины, как правило, приходили на прием с младенцами на руках и в сопровождении своих многочисленных детишек. Они являлись закутанными от макушки до пят в абаю, что создавало определенные трудности при их обследовании. Женщин всегда сопровождали мужья или родственники-мужчины (братья, старшие сыновья и т. д.). Обилие сопровождающих приводило к чрезмерному скоплению людей, перегрузке помещения, шуму и сутолоке, особенно остро ощущавшимся в жаркое время года, когда дышать было буквально нечем.

Попутно замечу, что жизнь женщин в Кувейте протекала тяжело и безрадостно. Их уделом были затворничество, дом, очаг и дети. Подавляющее большинство из них ходили только в абае, которую они надевали с 10–11-летнего возраста. В странах Аравийского полуострова, несмотря на формальную отмену в ноябре 1962 г. рабства, и в настоящее время происходит торговля рабынями. Шейхи и эмиры покупают молодых девушек и девочек и держат их в своих гаремах. Женщину, изменившую мужу, еще несколько лет назад подвергали чудовищной казни — бросали в море на съедение акулам. Позже эта жестокая казнь была заменена более «гуманным» наказанием: женщину за супружескую неверность забивали камнями до смерти. Ныне и это наказание отошло в область преданий.

Положение женщины в Кувейте по отношению к мужчине оставалось неравноправным. К бракоразводным судебным процедурам в Кувейте прибегали редко. Согласно шариату муж, считающий по каким-либо мотивам дальнейшую супружескую жизнь невозможной, должен был три раза сказать своей жене при свидетелях слово «развод», после чего брак считался расторгнутым. Обеспечив свою бывшую жену средствами к существованию, что предписывалось ему Кораном, муж прекращал с ней всякие контакты. Дети, по усмотрению отца, могли остаться у матери или у него. Мать, как правило, не могла решать участь своих детей. Кстати, остальные основные положения действовавшей в Кувейте судебной системы зиждились на нормах западноевропейского судебного законодательства, сменившего только в 1959 г. судебную систему шариата.

В Кувейте сохранилось многоженство. Вопрос о замужестве девушки подчас решается без ее участия, да и будущий муж нередко не видит до женитьбы лица своей невесты, тщательно скрытого под абаей. Женитьба могла состояться лишь в том случае, если родители жениха или сам жених оказывались в состоянии выплатить родителям невесты денежное вознаграждение. Иногда сумма выкупа была настолько велика, что жених не в состоянии был выплатить ее. Нередкими были случаи, когда мужчины уезжали в Европу, чтобы там жениться без денежного вознаграждения. Затем они привозили своих жен в Кувейт.

В древнем мусульманском законодательстве — шариате — возраст невесты не определен. Согласно официальным статистическим данным, опубликованным в Кувейте в 1970 г., 12–13-летние невесты и жены — явление нередкое. Были случаи неравных браков в возрастном отношении, когда мужчина в 60–70 лет женился на 15–20-летней девушке. Оставались широко распространенными и внутрисемейные браки, когда сочетались браком двоюродные брат и сестра. Эти браки наиболее часто заключались в богатых кувейтских семьях, и совершались они с целью сохранения капитала.

По шариату дом в кувейтских семьях по-прежнему делился на две половины. На одной из них жила жена с малолетними детьми, на другой — муж, куда жена, особенно в присутствии гостей, заходить не имела права. Состоятельные супруги, если жизнь сложилась у них неладно, жили в разных домах.

Необходимо отметить две характерные особенности кувейтской семьи. Это, во-первых, отчетливо выраженный патриархат. Муж и отец — глава семьи — до смерти считался единственным распорядителем всего состояния семьи, включая и состояния женатых сыновей; все имущество и денежные средства после его смерти должен был наследовать старший сын. Вторая особенность кувейтской семьи — ее многодетность. Аборты в Кувейте не по медицинским показаниям строго запрещались, и поэтому женщина каждый год-полтора рожала. Особой радостью для семьи, и особенно для матери, было рождение сына — будущего наследника. Это означало, что, как бы ни сложилась дальнейшая жизнь супругов, все заботы о судьбе женщины-матери в случае развода или смерти мужа, согласно существующим обычаям, возлагались на ее старшего сына.