Игорь Фесуненко - Бразилия и бразильцы

Три часа стоит здесь, приткнувшись к деревянному причалу наш «Лауро Содре», и этого более, чем достаточно, чтобы обойти весь этот маленький, тысяч на пять жителей, городок. Мы поднимаемся по мощенной булыжником улице Кореа Пинто с мощными деревьями жатоба, торчащими по самой середине мостовой, заглядываем в церквушку, принадлежащую францисканской миссии, осматриваем маленький стадион, где мирно пощипывают газон футбольного поля полдюжины коз, и удостоверяемся, что в единственном кинотеатре «Ирасема» вечером будет показан американский фильм «Бонни и Клайд».

Ожидая гудка, мы беседуем с доной Марией, хозяйкой скобяной лавки близ пристани. Неожиданно я замечаю, что на одной из полок за спиной доны Марии среди мотков проволоки и жестяных бидонов лежат две керамические игрушки, точнее говоря, два обломка, удивительно напоминающие некоторые вещи из коллекции Убиражары: один из них похож на морду жабы, другой — на голову летучей мыши.

— Откуда это у вас?

— Сын привез с нашей усадьбы на реке Тромбетас. Там очень часто встречаются такие черепки: река размывает берег в том месте, где раньше было индейское кладбище, детишки подбирают и играют этими черепками.

Я с интересом рассматриваю черепки, а Итамар с недоумением поглядывает на меня.

Часа через три с половиной после Обидуса мы останавливаемся в Оришимине. Капитан объявляет, что стоянка продлится не больше часа.

Полдень. В маленькой лодке отправляется на берег Матильда со своим семейством, с курами и мешками. Все пассажиры тепло прощаются с молодой матерью, которая успела завоевать своим оптимизмом и жизнелюбием всеобщую симпатию.

Нестерпимо печет солнце. Итамар категорически отказывается прогуляться по берегу, и я отправляюсь с помощником капитана, который едет купить сигарет.

Городок словно вымер: все живое попряталось от жары. Времени для экскурсий маловато. Рысью пробегаю по близлежащим улочкам и захожу в пустое кафе «Президент», чтобы выпить чашку кофе. Хозяин дремлет в углу. Размеренно жужжат мухи. Чуть колышется марлевая занавеска. Душно…

— Не встречаются ли тут, — спрашиваю я хозяина, — какие-нибудь глиняные черепки: куколки, игрушки, посуда?..

— Минуточку, — говорит он и скрывается за занавеской. Слышно, как он гремит какими-то ящиками, что-то отодвигает, а потом появляется за прилавком бара и ставит передо мной коробку из-под обуви, в которой я вижу десятка полтора обломков индейской керамики.

— Вот посмотрите: рыл недавно погреб и наткнулся в земле на эти черепки.

Я долго перебираю черепки. Затем заказываю две бутылки пива: себе и хозяину. Мы распиваем по рюмке тростниковой водки за дружбу и мир на всей земле, а также за то, чтобы приближающийся паводок был не очень высоким. Кафе «Президент» стоит на опасной грани затопления, и хозяин уже несколько раз собирался перебраться на новое место. Он наливает еще по одной, но нужно торопиться: басовито рявкнул гудок, и я спешу к лодке.

И снова в путь, и снова наше судно идет на запад, словно пытаясь догнать играющее с нами в прятки солнце. Каждый день оно ускользает от погони, опускаясь в мутную воду где-то впереди, а на другое утро вновь выныривает из Амазонки у нас за спиной.

Утренний кофе, обед, ужин, жара, комары, вода, буйная зелень берегов, редкие жмущиеся к воде хибарки. Каждый день похож на следующий, как похожи друг на друга крохотные поселки, у которых мы останавливаемся, приветствуя аборигенов басовитым гудком. С плеском падают якоря, с грохотом бежит цепь, судно окружают лодки, нагруженные плодами манго, кокосовыми орехами, арбузами, мисками с терпким диким медом и густым домашним вареньем. Не торгуясь, мальчишки отдают товар за бесценок, а потом, протягивая руки, просят что-нибудь поесть.

И когда все почувствовали себя по горло сытыми и этой рекой, и жарой, и «рис-фасолью» в столовой, и фантастическими закатами, и зеленью берегов, мы наконец подошли к последнему перед Манаусом порту — Итакоатиаре. Здесь нам надлежало разгрузить взятую в Кокале соль. Для этого нужно было стоять около двенадцати часов.

«Алло! Алло! Жозе Ромеро — капитан баркаса „Иоанн XXIII“ просит своих братьев в Тапурукуаре выслать ему самолетом записку, в которой сказать, какие именно песни больше всего любит слушать наша матушка дона Сесилия. Капитан Жозе будет потом просить радиостанцию „Рурал“ в Сантарене, чтобы она передала эти песни в следующую пятницу — в день рождения доны Сесилии».

Этим объявлением встречает нас громкоговоритель на пристани Итакоатиары еще до того, как матрос бросает на причал конец: тонкую бечеву с грузилом.

— Ну и имя у этого городка: «И-та-ко-а-ти-а-ра»! — удивляется дона Луиза, торопливо пудрящая свой носик.

— Это название произошло от индейских слов «раскрашенный камень», — с готовностью объясняет стюард Франсиско, наблюдающий рядом с нами за неторопливой швартовкой «Лауро Содре».

— А что это за камень? — интересуется Фернандо.

— Неподалеку от города на реке торчат несколько скал, где были обнаружены наскальные рисунки древних индейцев и какие-то надписи, пока не расшифрованные.

— Чем дальше плывешь по этой Амазонке, тем больше предлагает она тебе загадок, — философски замечает Пауло.

Мы внимательно разглядываем городок, в котором нам предстоит провести сегодня целый день. Как и Обидос, Итакоатиара находится на довольно высоком левом берегу. На обрыве видны слои буро-красной глины, чередующиеся с серыми слоями песка и какого-то шлаковидного конгломерата.

Еще не успев сойти по сходням на причал, мы уже видим развешанные на стене портового склада громадные плакаты, приглашающие гостей города на муниципальную животноводческую выставку.

Сеньор Фернандо предлагает отменить намеченную на сегодня рыбную ловлю и немедленно отправляется туда. Однако прислушивавшийся к нашему разговору грузчик, извинившись за то, что вмешивается в нашу беседу, поясняет, что днем выставка не очень интересна: почти весь скот выгоняют на пастбище, а бродить по пастбищу утомительно. Лучше идти вечером, тем более что после шести часов там открываются всякие увеселительные заведения, бары и аттракционы.

Прекрасно! Фернандо и Пауло получают возможность посвятить предобеденное время рыбалке, а мы с Итамаром отправляемся в город.

Итакоатиара почти ничем не отличается от уже виденных нами городов. Как обычно, постройки группируются вокруг пристани, неподалеку от которой разбит сквер. С одной стороны сквера — церковь, в данном случае «храм нашей сеньоры Росарии», с другой — муниципалитет.

Итакоатиара появилась на этом месте в первой половине XVIII века. Еще в середине прошлого века она была крошечной деревушкой. Около ста лет назад компания, руководившая навигацией по реке, построила здесь лесопильню, чтобы обеспечивать пароходы дровами. Потом появились черепичные фабрики — в окрестностях поселка много каолина — и животноводческие фермы. Кстати, животноводство здесь развито гораздо больше, чем в других районах, через которые мы проезжали.