Льюис Котлоу - Занзабуку

На берегах Рудольфа мы чувствовали себя столь далекими от цивилизованного мира, как будто мы попали на другую планету. На бескрайней водной глади озера ничто не напоминало о существовании на земле человеческого общества, и на берегу стояло лишь несколько хижин туркана, столь же далеких от цивилизации, как сама природа…

Оставаясь в Турканаленде, мы все время чувствовали атмосферу заброшенности, и она усиливала для нас очарование этой страны. С особенным удовольствием я вспоминаю дни, проведенные в камышовой хижине на песчаной косе, далеко выступающей в озеро Рудольф. После дневных трудов мы отдыхали под сенью пальм, купались, все время тщательно остерегаясь крокодилов, или наблюдали величественный заход солнца.

Однажды в конце дня, закончив съемки, мы смотрели, как рыбаки-туркана вытягивают полную сеть. Когда она была уже недалеко от песчаного берега, вода вдруг забурлила, и мы подивились величине рыбы, бившейся в сети. Но это оказалась не рыба. В сети запутался крокодил. Попав в беду и не понимая, в чем дело, он, как обычно поступают в таких случаях крокодилы, притворился мертвым. Но, очутившись на мелком месте близ берега, он стал рваться из сети.

И тогда я понял, зачем туркана берут с собой копья, отправляясь на ловлю рыбы. Двое рыбаков подбежали к крокодилу и стали колоть его копьями, пока не прикончили.

Я решил, что такая сцена покажется зрителям необычной и захватывающе интересной. Мы попросили рыбаков дать нам знать, когда в сети попадет крокодил, и не убивать его, пока операторы не займут позицию, удобную для съемки этой сцены. Туркана охотно согласились, а мы стали дожидаться на берегу их возвращения с рыбной ловли. Но ни на завтра, ни на следующий день крокодил не попадался. Затем крокодил запутался было в сети, но успел спастись, прежде чем его вытащили на берег.

Наконец наше терпение было вознаграждено. В воде поднялось сильное волнение, и операторы побежали к берегу, не дожидаясь сигнала рыбаков. Но туркана, разгоряченные борьбой с крокодилом, забыли про нашу просьбу и убили его раньше, чем оператор добежал до места схватки. Если бы они подождали еще хотя бы тридцать секунд, он заснял бы эту драматическую сцену.

И такие случаи нередки при натурных съемках животных на воле — кажется, необычный, долгожданный кадр уже у вас в руках, но в последний миг он ускользает из-под самого носа. Однако, несмотря на последнюю неудачу, я был доволен результатом трехнедельного пребывания в Турканаленде — кадрами, идущими на экране три минуты. Мне пришлось совершить три путешествия, прежде чем я заснял Килиманджаро. На каком же основании я надеялся при первом же посещении Турканаленда заснять, как рыбаки-туркана пронзают копьями попавшего в их сети крокодила?

Во время третьего африканского путешествия я хотел найти по-настоящему девственную область, обильно заселенную различными дикими животными. Сердце Итури оставалось страной каменного века, но под непроницаемым пологом тропического леса снимать зверей было трудно; Турканаленд — отдаленный и дикий район, но там засушливый климат, скудная растительность и бедный животный мир; большие парки и заповедники Конго, Уганды, Кении и Танганьики были богаты зверями, но они не совсем подходили для моих целей.

С помощью двух лучших в Восточной Африке ловцов зверей нам удалось заснять много удивительных сцен на просторах Кении и Танганьики, но мне все чего-то не хватало. Меня тянуло туда, где живет множество зверей и где они борются друг с другом, играют и любят. Мне хотелось найти настоящий земной рай для зверей, еще не опустошенный ордами охотников, рай, где бродят огромные стада животных, которые обращаются в паническое бегство, едва почуяв запах человека. Мне хотелось побывать в уголке, где еще нет ферм и не вырублены заросли в процессе борьбы с мухами цеце, уголке, более глухом, чем заповедники, в которых продолжают охотиться браконьеры, уголке, куда еще не дошли цивилизация и полчища любопытных и где нет строгих правил, введенных для защиты животных от людей. Я хотел, чтобы никто и ничто не помешало бы мне добыть приманку для львов, раздразнить носорога, вспугнуть стадо стремительных импала, обратить в паническое бегство буйволов или зебр — иными словами, дразнить или пугать диких животных и снимать «киногеничные» сцены.

Конечно, в Африке сохранилось еще немало таких нетронутых уголков. Например, в 1937 году таким раем для крупных животных был кратер Нгоронгоро. Его открыли в 1892 году, но детально описан он был лишь после Первой мировой войны Т. Александром Бэрнсом. Позднее вверх по внешнему склону была проложена тропа, которую только неисправимые оптимисты могли называть дорогой. Передвигаться по ней можно было лишь пешком. На дне кратера побывали очень немногие.

Путь к подножию потухшего вулкана пролегал по Великому грабену. Справа от нас виднелся едва различимый вдали отвесный западный склон грабена, облюбованного дикими животными. Почти всю поездку мы могли любоваться и симметричными склонами действующего вулкана Ленгаи. Масаи считают эту гору священной, источником добра и зла. Мы прошли мимо озера Маньяра, где обитают тысячи фламинго и пеликанов, миновали небольшую деревню Олдеани и затем погрузились в густой лес, покрывающий склоны Нгоронгоро. Пока мы пробирались сквозь чащу, карабкаясь вверх, мы ничего не видели, кроме плотно обступивших нас деревьев. Только по наклону почвы под вашими ногами и бесчисленным поворотам тропы вы понимаете, что поднимаетесь на гору. Прежде чем достичь края воронки кратера высотой восемь тысяч футов, вам придется пройти около девяти миль.

Наверху мы обнаружили маленький деревянный домик, крытый соломой и предназначенный для отдыха инспекторов и окружных чиновников, но служащий прибежищем также и усталым путешественникам. Когда мы добрались до него, уже смеркалось, однако я пришел в восторг, убедившись, что с рассветом перед нами откроется чудесный вид. Раньше я боялся, не закроет ли от нас все окружающее густой лес на краю кратера. Но, к счастью, мои опасения оказались напрасными. Здесь вообще не было густых зарослей, а сам домик стоял на опушке.

Гораздо более умелые мастера слова напрасно пытались передать всю неповторимость Нгоронгоро. Обычно в таких затруднительных случаях я предпочитаю цветные фотографии типографским знакам. Но, к сожалению, даже хорошие снимки кратера получить невозможно. Он слишком длинен, слишком широк и слишком глубок и не умещается целиком в одном кадре или на одном снимке. Мне очень хочется подчеркнуть одну особенность этого удивительного творения природы. Слово «кратер» при описании Нгоронгоро невольно вводит читателя в заблуждение. Обычно диаметр кратеров вулканов четверть мили, полмили, от силы одна-две мили, а дно их занято озером или застывшей черной лавой, покрытой скудной кустарниковой растительностью. Даже если мы знаем, что Нгоронгоро — крупнейший в мире кратер, это слово продолжает вызывать в нашем уме все старые ассоциации, а они в данном случае совершенно неподходящи.