Льюис Котлоу - Занзабуку

Несомненно, некогда Нгоронгоро был огромным массивом, не только очень высоким, но и с очень большим основанием. И отделившаяся в незапамятные времена при гигантской катастрофе его вершина сама была большой горой. В результате взрыва образовался кратер двенадцати миль в диаметре и тридцати пяти — сорока миль в окружности! Дно кратера — плоская равнина площадью сто квадратных миль, находящаяся в двух тысячах футов ниже его края. Там на плодороднейшей почве могут произрастать самые нежные и требовательные растения.

Хотя я знал о величине Нгоронгоро, при первом взгляде на него на рассвете у меня захватило дух. Косые лучи солнца отдаляли все предметы, и противоположный край кратера, освещенный ярким утренним светом, казалось, находился в пятидесяти милях от меня. Конечно, мне довелось видеть горные долины поглубже и пошире воронки Нгоронгоро, но здесь впечатление усиливалось тем, что склоны кратера образовывали круг, замыкающийся у моих ног. Окинув взором края Нгоронгоро, вы понимаете: это гигантское блюдо, заполненное буйной растительностью, — кратер, а не долина.

Иногда на рассвете из-за тумана или дымки растительность плохо видна. Вскоре под яркими лучами солнца туман начинает рассеиваться, и сквозь него проглядывают все большие и большие участки, покрытые зеленью, но дымка придает всему ландшафту фантастический оттенок, и все кажется миражом, видением, вызванным волшебными заклинаниями. Это чувство не покидает вас весь день, когда на смену туману приходят белые облака, низко парящие над краями кратера.

На первый взгляд дно кратера кажется огромным гладким зеленым ковром. Но потом вы замечаете кое-где на нем небольшие холмы и более темные пятна — клочки леса. Вглядевшись внимательнее, вы заметите и солнечные блики на поверхности вьющейся внизу реки и двух довольно крупных озер. Во время первого путешествия я разглядел в бинокль многотысячные стада, пасшиеся на травянистой равнине. Они были так далеко, что я не мог определить вида животных, но количество их изумило меня. Когда я побывал на горе в последнее путешествие, стада поредели, и недалеко от них я заметил гурты домашнего скота масаев.

В 1937 году трое проводников-масаев сопровождали меня и Цезаря при спуске на дно кратера. Недалеко от края кратера на его внутреннем склоне начинаются густые заросли кустарников и невысоких деревьев. Мы шли по тропе, которую, по словам наших проводников, проложили носороги, углубились в заросли, и равнина скрылась из виду. Масаи предупредили нас, что при крике «фару!» надо лезть на ближайшие деревья. С носорогом не желают связываться даже масаи. Но за все время спуска мы не увидели ни одного зверя — вероятно, шум, с которым мы продирались сквозь чащу, распугал все живое. Неожиданно спуск и кусты кончились, и мы очутились на ровном дне кратера, терявшемся вдали.

Дальше наш путь пролегал через зеленый луг, густо заросший клевером, который упруго выпрямлялся, едва освободившись из-под наших ног. Он был низко объеден, как под линейку, и вскоре мы увидели кем. Справа от нас кормилось несколько сот зебр, а немного впереди их — стадо гну, нередко пасущихся вместе с зебрами. Гну тоже спокойно насыщались. Они заметили нас, но, так как мы не стали приближаться к ним, наше присутствие не очень встревожило их. Я остановился, чтобы сделать несколько снимков, и гну вернулись к своей жвачке. Когда мы двинулись дальше, ближайшая к нам гну сочла это опасным и неторопливо затрусила прочь, а за ней последовали ее подруги. Зебры, увидев это, решили порезвиться и поиграть с гну в салочки, и несколько минут кратер приглушенно гудел от стука копыт по влажной земле.

Мы миновали рощу акаций и очутились на лугу, покрытом белым и красным клевером, поднимавшимся выше наших лодыжек. Он рос так буйно, что его хватило бы на прокорм всех животных кратера. А Нгоронгоро буквально кишел зверями. По оценочным данным, в то время в нем обитало от семидесяти пяти до ста тысяч животных, и большинство их никогда не покидало кратер. И зачем им покидать его? Здесь есть все, что нужно зверям: пища, вода, солнце, тень, место, где можно укрыться от преследователей. В Нгоронгоро обитают зебры, эланды, жирафы, топи, водяные, камышовые и лесные антилопы, стейнбак, импала, газели Томпсона и Гранта, дукеры, дик-дик, гну, ориби, страусы, шакалы, гиены, леопарды, слоны, носороги, бегемоты, буйволы, гепарды, бабуины, цесарки, дрофы, перепела и крупнейшие из африканских львов с великолепнейшими гривами.

Мы направились к озеру Магад, на берегу которого я надеялся заснять журавлей, разных водоплавающих птиц и, может быть, животных, пришедших на водопой. Но озеро располагалось посреди плоской равнины, и его прибрежную полосу шириной в полмили заполнял вязкий ил. Мы с большим трудом держались на ногах и не могли найти укрытие, из которого можно было бы снимать птиц и зверей. Лишь там, где в озеро впадала река Лемундже, у берега была чистая вода. Я сначала удивился, каким образом воды реки преодолевают край кратера — ведь для этого им нужно течь вверх! Но скоро выяснилось, в чем дело. На дальнем от нас склоне кратера высились два «вторичных» (?) вулкана — Олдеани и Ололмоти, высотой примерно десять тысяч футов. Ололмоти выше края Нгоронгоро. Река начинается около вершины Ололмоти, вероятно, там на поверхность выходит подземный поток, течет вниз по его склону и ниспадает через край Нгоронгоро, образуя цепочку красивых водопадов.

Во время первого посещения кратера я не мог задерживаться в нем, хотя там можно было получить много замечательных кадров. Поэтому-то, приехав снова в Африку, я так стремился побывать в Нгоронгоро, однако он уже был объявлен заповедником, и, кроме того, масаи пасли в нем около трехсот тысяч голов своего скота. Нгоронгоро сохранил большой интерес для путешественников, но он уже не подходил для моих целей. И я продолжил поиски.

Наконец почти случайно я узнал, что найду все нужное мне в долине Мара. Мне было известно и раньше о существовании этой долины. Но я знал только о ее верхней части, находящейся недалеко от Нарока, и не подозревал, что эта долина тянется до Северной Танганьики и озера Виктория. В 1954 году я приехал в этот район для съемок не реки и не ландшафтов, а племени куриа, живущего на плато Уримбаро, которое ограничивает долину Мара. Мне рассказывали, что куриа видели лишь немногие путешественники, и я заинтересовался этим племенем.

Я нанял небольшой самолет для перелета к крошечной посадочной площадке близ древних золотых рудников у подножия плато. Со мной вылетел один оператор, а остальные улаживали различные экспедиционные дела.

Куриа около ста пятидесяти тысяч. Это племя несколько разочаровало меня. У них я увидел немало интересного, но с точки зрения Голливуда они оказались недостаточно «киногеничными», хотя мы сняли несколько превосходных сцен. Лучшими были снимки танцоров и сцен с участием колдуна Нозибуро.