Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

Обогнув эти острова, я направился к материку курсом на ост-зюйд-ост. Побережье простиралось от норд-норд-оста до зюйд-ост-тень-зюйда. Горизонт был несколько затуманен, однако видимость была достаточной. Мы не смогли различить вершины гор, однако низменные земли видели вполне отчетливо.

Всю ночь я лавировал, чтобы не пропустить лесистый мыс капитана Кука, положение которого определил этот мореплаватель. Это место соединяет в непрерывную линию [110] Лаперуз имеет в виду соединение линий побережья, нанесенных на карту его экспедицией и третьей экспедицией Кука. побережье от горы Святого Ильи до Нутки и дает мне возможность сравнить наши долготы с долготами капитана Кука и, таким образом, устранить любые сомнения в точности наших наблюдений.

На рассвете я взял курс на сближение с сушей. Я прошел в полутора лье от лесистого мыса, который пеленговал в полдень на норд-тень-весте на расстоянии около трех лье. Его точная широта — 50° 4′, и его долгота — 130° 25′. Капитан Кук, который прошел не так близко от этой точки, определил ее положение по пеленгам и на своей карте поместил на 50° широты и 130° 20′ долготы, если считать от меридиана Парижа. Иными словами, он расположил ее на 4′ южнее и 5′ восточнее. Однако наши наблюдения заслуживают большего доверия, поскольку мы находились намного ближе к суше и наша оценка расстояний была менее подвержена ошибкам.

Здесь уместно сказать об удивительной точности новых методов наблюдений. Менее чем за столетие они позволят определить точное местоположение любой точки земного шара и обеспечат прогресс географической науки в большей степени, чем все предшествовавшие эпохи.

25 августа я продолжал идти в восточном направлении к заливу Нутка, который я хотел увидеть до наступления ночи, хотя после точного определения положения лесистого мыса это зрелище было не самым интересным. Очень густой туман, который опустился в пять часов вечера, полностью скрыл от меня землю, и я взял курс на подводные скалы, расположенные в пятнадцати лье к югу от Нутки, чтобы осмотреть ту часть побережья между мысом Флэттери и подводными скалами, которую капитан Кук не смог исследовать. Она простиралась приблизительно на тридцать лье.

26 августа погода оставалась туманной. Ветер был переменчивым с порывами между норд-остом и зюйд-остом, барометр упал. Затем наступил штиль, и мы дрейфовали до 28-го числа. Несколько раз мне удалось воспользоваться слабым бризом, чтобы приблизиться к побережью, которое, как я предполагал, продолжалось на зюйд-ост. Нас окружили маленькие материковые птицы, которые усаживались отдыхать на рангоут. Мы поймали нескольких птиц, однако они относились к виду, распространенному в Европе, и потому не заслуживают описания.

Наконец 28 августа в пять часов вечера погода прояснилась, и мы различили и пеленговали подводные скалы капитана Кука, которые были на норде от нас. Суша за ними простиралась на норд-ост. Прояснилось ненадолго, однако мы успели картографировать берег.

29 августа погода не была ясной, однако барометр начал подниматься, и я направился в сторону суши, надеясь, что к ночи прояснится. Каждые полчаса я приказывал бросать лот. Мы прошли от семидесяти саженей с песчаным грунтом до сорока саженей с круглой галькой, а затем, продвинувшись еще на лье, снова оказались на семидесяти пяти саженях с песчано-илистым грунтом. Было очевидно, что мы прошли отмель. Вероятно, нелегко объяснить, каким образом гора круглой гальки высотой в сто пятьдесят футов и протяжением в одно лье могла оказаться на песчаном дне в восьми лье от берега. Известно, что эти камни становятся круглыми из-за трения друг о друга, что предполагает действие на морском дне течения, подобного речному.

Наконец, на закате погода прояснилась, как я хотел и надеялся. Мы пеленговали сушу между ост-норд-остом и норд-вест-тень-нордом, и эти показания вполне согласовывались с полученными накануне вечером. По наблюдениям в полдень, мы находились на 48° 37′ северной широты и 128° 21′ 42″ западной долготы, согласно хронометрам. Последняя увиденная нами точка, по пеленгу на зюйд-осте, не могла находиться далее шести-семи лье от мыса Флэттери, который я очень хотел различить, однако туман не позволил.

30 августа поднялось сильное волнение, ветер менялся между зюйдом и зюйд-вестом. Я отошел в открытое море. Видимость была менее полулье, и я взял курс параллельно берегу, чтобы как можно скорее прибыть на 47° северной широты с намерением исследовать ту часть побережья до 45° — на карте капитана Кука в этом месте есть пробел.

1 сентября в полдень я различил точку или мыс, который находился приблизительно в десяти лье от меня на норд-норд-осте, а именно на 47° широты, согласно нашим вычислениям. Суша простиралась на восток, я подошел к ней до расстояния в три-четыре лье. Она была плохо видна, все выступающие части скрывал туман. Судя по наблюдениям в полдень, мы находились на 46° 36′ 21″ северной широты и 127° 2′ 5″ западной долготы, согласно хронометрам, и 126° 33′ долготы по наблюдениям Луны. Течения возле этого берега были чрезвычайно сильны. Мы оказались в водовороте, который не позволил нам управлять рулем даже при ветре в три узла и на расстоянии пяти лье от суши.

Ночью я продолжал идти вдоль берега под зарифленными парусами курсом на юг. На рассвете я взял курс на восток, чтобы приблизиться к суше. В четырех лье от берега наступил штиль, и нас завертело течение. Каждый миг мы были вынуждены перекладывать руль с борта на борт, чтобы не столкнуться с «Астролябией», чье положение было ничуть не лучше нашего. К счастью, под нами был хороший илистый грунт, чтобы бросить якорь, если бы течение понесло нас на берег. Однако на море поднялось сильное волнение, и нашим тросам было бы непросто выдерживать килевую качку.

Мы пеленговали Круглый мыс испанских карт на 5° к зюйду от оста. После него берег простирался на зюйд-ост. В полдень мы находились на 45° 55′ северной долготы, и наша западная долгота составляла по хронометрам 126° 47′ 35″ и по расстояниям между Луной и Солнцем — 126° 22′. Погода, наконец, позволила нам произвести наблюдения — во второй раз после гавани Французов. Наблюдаемая долгота отличалась от долготы по хронометрам лишь на 25′ 35″.

Этот день штиля оказался самым беспокойным после нашего отплытия из Франции. Всю ночь не было ни дуновения ветерка. Каждые полчаса мы бросали лот, чтобы отдать якорь, несмотря на сильное волнение, если нас понесет на берег. Однако дно в виде илистого грунта обнаруживалось на глубине не менее восьмидесяти саженей.