Питер Акройд - Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо

В рамках подготовки к работе над словарем Джонсон сформулировал «План словаря английского языка» (The Plan of a Dictionary of the English Language), завершенный труд снабдил предисловием, а также написал «Историю английского языка» (History of the English Language). Джонсон верил, что словарь позволит раскрыть «все богатство смыслов» языка, при этом в нем будут описаны «принципы науки», «удивительные факты», «законченные процессы», «поучительные наставления» и «красноречивые описания». Однако все это были лишь «мечты поэта, обреченного однажды проснуться лексикографом». Джонсон изучал трансформации языка со времен Филипа Сидни до периода Реставрации, поскольку с середины XVI до середины XVII века «нетронутые богатства английского языка» требовали особенно тщательного изучения и осмысления.

Джонсон на правах хозяина свободно и смело обращался с источниками; порой он цитировал их целиком, однако чаще урезал или сокращал. Так, он намеренно не цитировал Томаса Гоббса, поскольку считал его работы безнравственными; он часто обращался к поэзии Мильтона, хотя лишь раз привел цитату из его прозы, считая, что в этом жанре он слишком радикален и мятежен. Джонсон хотел, чтобы словарь имел не только моральную, но и дидактическую направленность; даже простейшие слова он снабжал религиозными или этическими комментариями. Так, давая определение слова «стол», Джонсон процитировал Джона Локка: «Дети за столом никогда ничего не просят, но довольствуются тем, что получили». Словарь стал практическим пособием по воспитанию нравственности. Джонсон был набожным и ортодоксальным членом англиканской общины, для которого слова служили фундаментом веры. Первый пример для глагола «учить» был взят им из Книги пророка Исаии и звучал так: «…и научит Он нас Своим путям, и будем ходить по стезям Его» [162] Книга пророка Исаии (2:3) цит. по Синодальному переводу. .

В ходе исследования Джонсон находил такие слова, которые в более поздний период могли показаться грубыми или странными, однако в то время были частью разговорной речи. Так, в словаре мы встречаем слово «бузотер» ( breedbate ) – человек, разжигающий ссоры, «бронтология» ( brontology ) – наука, изучающая гром, «бруньон» ( brunion ) – фрукт, нечто среднее между сливой и персиком, «баб» ( bub ) – крепкий солодовый напиток, «плут» ( bubbler ) – мошенник, «сиськи» ( bubby ) – женская грудь и «мошна» ( budget ) – сумка. «Лежебокой» ( bedpresser ) называли грузного или ленивого человека, а «пенсион» ( pension ) означало «плату, которую получал госслужащий за измену своей стране».

Джонсон приводит 134 примера употребления глагола «брать» ( take ), изложенных в 8000 слов на пяти страницах. Однако он знал далеко не все и часто признавался: «Значение слова мне неизвестно». Так, «оборванец» ( tatterdemalion ) он определяет как «босяк и не знаю, кто еще». Упоминая слово «складчатость» ( plication ), Джонсон лишь сообщает, что «оно употребляется где-то в “Клариссе”» [163] «Кларисса, или История молодой леди» (англ. Clarissa, or, the History of a Young Lady , 1748) – роман Сэмюэла Ричардсона, написанный в жанре семейно-бытового романа воспитания. . Некоторые слова выходят из обихода, исчезают, появляются новые; другие живут какое-то время, а затем угасают, а есть те, что борются за жизнь и закладывают основу новой системы мышления. В «Плане словаря» Джонсон отмечает, что «любые изменения сами по себе – зло», однако в конце концов признает, что все слова рождаются и умирают, подобно живым существам. В этом смысле его книга является одновременно и очень личной, и очень нужной. Пролистать ее все равно что отправиться в путешествие через весь XVIII век, представленный живо благодаря всполохам молнии, осветившей отдельные, наиболее яркие моменты истории и культуры того времени.

На рассвете 6 сентября 1769 года на берегах реки Эйвон в городке Стратфорд-на-Эйвоне раздался тройной залп из 17 орудий и 12 мортир, ознаменовав открытие юбилейных торжеств в честь Уильяма Шекспира. Предполагалось, что это будет трехдневный национальный фестиваль, организованный Дэвидом Гарриком в честь величайшего литератора страны. В рамках фестиваля планировались карнавальные шествия, театральные постановки и торжественные процессии, посетить которые намеревались самые видные представители того времени. Герцоги, герцогини, актеры, политики, адмиралы и генералы вышли в свет во всей красе. На празднества прибыл и Джеймс Босуэлл, нарядившийся корсиканцем, чтобы повысить продажи недавно изданного рассказа об острове. По его словам, «поначалу Гаррик наблюдал за мной. Мы смерили друг друга взглядом, а затем сердечно пожали друг другу руки».

Первый день празднования прошел благополучно, однако уже на второй в сценарий торжеств вмешались осенние дожди; булыжные мостовые города оказались затопленными, а уровень воды в Эйвоне поднимался с угрожающей быстротой. Множество мероприятий пришлось отменить, зрителей становилось все меньше, а немногие оставшиеся промокли до нитки и являли собой жалкое зрелище. В целом фестиваль нельзя назвать триумфом, правильнее было бы сказать, что он получил положительные отзывы критиков. Так зародилась традиция проведения памятных торжеств в честь Шекспира, которые позднее получат полуироничное название «шекспиромания». Фестиваль ознаменовал начало национального чествования английской драматургии, которую стали считать средством выражения национального духа. Драматург был символом растущего культурного самоопределения и патриотизма.

С необычайной чуткостью Босуэлл чувствовал время и место, а драматургия в тот период была формой и содержанием эпохи. Все, от политика до священника, заимствовали реплики со сцены. Услышанные диалоги записывали и разучивали наизусть. Особое внимание привлекали костюмы, особенно наряды актрис. Когда Босуэлл, впервые увидев Гаррика, «смерил его взглядом», то лишь воспроизвел мизансцену, увиденную им во время театральной постановки. Сценические реплики становились крылатыми фразами, а популярные исполнители – объектами пародий и уличных представлений. Весь Лондон превратился в театр, в котором даже попрошайки на улицах «наряжались» для роли; существовал костюм для горничной и торговки рыбой. Когда люди начали одеваться «не по статусу», то спровоцировали социальный хаос. Имена Конгрива, Шеридана и Афры Бен [164] Бен Афра (1640–1689) – первая профессиональная писательница в истории Англии, романистка и драматург. известны всем; однако тогда в сторону сцены с надеждой на заработок смотрел любой бульварный писака и журналист, каждый безработный актер или студент Оксфорда и Кембриджа в надежде, что однажды им улыбнется удача.