Бернард Корнуэлл - 4. Трафальгар стрелка Шарпа. 5. Добыча стрелка Шарпа (сборник)

Уэлсли нахмурился.

— Какого дьявола… — начал он и умолк — лейтенант развернул полосу и повернул ее к солнцу так, что на бумаге проступили крошечные точечки.

Мсье Виссер и его спутник отступили, давая понять, что не имеют к происходящему никакого отношения.

Шарп облегченно вздохнул. Он был спасен.

— Сэр?

Генерал шагнул к нему, взял газету и поднял на уровень глаз. Некоторое время он молча смотрел на следы, оставленные шляпной булавкой. Даннет, не понимая, что происходит, растерянно вертел головой. Мадам Виссер притихла.

— Я слышал, сэр, что каждая точка ставится под буквой…

— Спасибо, Шарп, я знаю, как работает эта система, — сказал Уэлсли и, прочитав тайное сообщение до конца, сложил газету. — Если не ошибаюсь, вы выполняли некое поручение для сэра Дэвида Бэрда?

— Так точно, сэр.

— И лорд Памфри тоже имел к этому какое-то отношение?

— Так точно, сэр.

— Он даже разбудил меня в Лондоне, чтобы расспросить о вас, Шарп.

— Неужели, сэр? — удивился стрелок.

— Сообщение написано по-французски, — продолжал генерал, — и, насколько я смог понять, в нем содержится инструкция их агентам в городе с требованием поддержать кронпринца, если тот распорядится сжечь флот. Полагаю, генералу Кэткарту будет полезно об этом узнать. — Уэлсли протянул газету Шарпу. — Отвезите ее генералу. Похоже, ваше дело еще не закончено. Сидеть на лошади сможете?

— Так точно, сэр.

— Раньше это у вас плохо получалось. Будем надеяться, что с тех пор вы кое-чему научились. — Он повернулся к одному из адъютантов. — Сделайте так, чтобы лейтенант Шарп сейчас же отбыл на север. Немедленно! Мадам? Вы дипломат, так что вас я тронуть не могу.

— Какая жалость, — усмехнулась француженка.

Капитан Даннет беззвучно пошевелил губами, капитан Мюррей улыбнулся, а мадам Виссер посмотрела на Шарпа и покачала головой.

Он послал ей воздушный поцелуй.

И отправился на север.

Обедали в одном из больших домов в пригороде Копенгагена, весьма напоминавшем дом, где Оле Сковгаард лишился двух своих зубов. Во главе стола, за которым расположилась дюжина приглашенных, сидел генерал сэр Уильям Кэткарт, десятый барон Кэткарт, командующий армией его величества в Дании. Это был плотный, угрюмый человек, с постоянным выражением озабоченности на лице. По правую руку от него устроился Фрэнсис Джексон из министерства иностранных дел, посланный в Гольштейн для ведения переговоров с кронпринцем задолго до того, как армия Кэткарта отплыла из Британии. Поскольку датчане отвергли предъявленные Джексоном требования, он приехал в Копенгаген и сразу же стал настаивать на том, чтобы Кэткарт приказал бомбардировать город.

— Мне это не нравится, — проворчал главнокомандующий.

— От вас этого и не требуется, — заметил Джексон, рассматривая лежащую перед ним баранью ногу с репой с таким видом, будто никак не мог установить, что именно ему подали. — Мы просто должны это сделать.

— И как можно скорее, — поддержал Джексона лорд Памфри.

Маленький, похожий на нахохлившуюся птицу, Памфри сидел слева от Кэткарта, замыкая таким образом кольцо окружения, в которое взяли генерала представители внешнеполитического ведомства. Белый сюртук с золотой отделкой придавал ему некоторое сходство с военным, но картину портила прилепленная к щеке мушка.

— Погода может сыграть на руку неприятелю, не так ли, Чейз?

Сидевший у дальнего края стола капитан Джоэль Чейз согласно кивнул:

— Поздней осенью, милорд, Балтика горазда на неприятные сюрпризы. — В речи Чейза присутствовал сильный девонширский акцент. — Туманы, ветра, штормы.

Согласно заведенной традиции, Кэткарт каждый вечер приглашал на обед кого-то из морских офицеров, и капитан Чейз, когда очередь дошла до него, прихватил с собой лейтенанта Пила, который не рассчитал сил в борьбе с напитками и дремал теперь на стуле. Соседом Чейза был на сей раз лейтенант Шарп.

— А вы что думаете, Ричард?

— Думаю, что мы не должны обстреливать город.

Шарп сидел достаточно далеко от Кэткарта, так что его реплика осталась неуслышанной.

— Тем не менее придется, — негромко заметил Чейз. Высокий светловолосый капитан командовал «Пусселью», на которой во время Трафальгарского сражения находился и Шарп, так что оба обрадовались нечаянной встрече. — Мой дорогой Ричард! Рад вас видеть. И примите мои глубочайшие соболезнования. — После смерти Грейс они еще не виделись. — Я вам писал, но письмо вернулось.

— Дом уже не мой.

— Понимаю, Ричард.

— Как дела на «Пуссели», сэр?

— Понемногу. Дайте-ка подумать, кого вы можете помнить… В боцманах по-прежнему Хоппер, Задира неплохо управляется и с оставшимися пальцами, а у юного Коллиа в следующем месяце экзамен на лейтенантское звание. Должен сдать, если не оконфузится с тригонометрией.

— Что это такое?

— Муть, которую забываешь на следующий день после экзамена.

Звание требовало, чтобы капитан сел поближе к лорду Кэткарту, но Чейз настоял на соседстве с Шарпом.

— Старик — изрядный зануда, — шепнул он на ухо стрелку. — Осторожен и скучен до невозможности. Почти как адмирал. Хотя нет, не совсем. Гамбир — проповедник, без Библии ни шагу. Все спрашивает, омыли ли меня в крови Агнца.

— А вас омыли?

— Окунули, промыли, ополоснули, выжали и высушили. Только все равно кровью воняю. — Чейз улыбнулся, прислушался к разговору на другом конце стола и снова наклонился к соседу. — Дело в том, Ричард, что они не хотят брать город штурмом — укрепления хороши, — так что придется пускать в ход мортиры. Выбор невелик. Либо бомбардировка, либо вам, парни, идти в бреши.

— В городе женщины и дети, — громко запротестовал Шарп.

На этот раз его заявление долетело до лорда Памфри, от которого и исходило предложение пригласить лейтенанта на обед.

— Вы правы, Шарп. Женщины и дети. И еще корабли. Не забывайте про корабли.

— Да, но будут ли они, эти корабли? — спросил Чейз.

— Да уж, черт возьми, лучше пусть будут, — проворчал сэр Дэвид Бэрд.

Кэткарт, пропустив мимо ушей реплику Бэрда, обратил взгляд на Чейза, вопрос которого заставил собравшихся занервничать. Джексон даже сдвинул к краю тарелки недоеденную баранину.

— Датчане крайне не расположены поджигать собственный флот, — заявил он. — И тянуть будут до самого последнего момента.

— До последнего или не до последнего, — заметил Чейз, — но они его подожгут. А корабли горят быстро. Помните «Ахилла», Ричард?

— «Ахилла»? — спросил Памфри.

— Французский семидесятипушечник, милорд, сгорел при Трафальгаре. Едва ли не за минуту. Вспыхнул как свечка. Как свечка, — с удовольствием повторил он. — Мы рискуем жизнями женщин и детей, а получить можем груду сырого пепла.