Рафаэль Жерусальми - Братство охотников за книгами

Лестница казалась бесконечной. На гладких, отполированных стенах не виднелось ни единого следа кирки. В щели на равных расстояниях были воткнуты палочки с ладаном, они изгоняли запах смолы, исходивший от факелов. Иногда лестница прерывалась площадкой, которая оказывалась началом ответвления-коридора, на каждой из таких площадок стояли стражники. У всех у них были смуглые лица, черные курчавые волосы, густые длинные бороды одинаковой длины. Несмотря на воинственный вид, они не имели ни оружия, ни знаков отличия.

Отец Поль спускался по ступеням, низко опустив голову. Лестница вдруг расширилась, и все оказались на насыпной земляной площадке, где сновали десятки молодых людей, юноши и девушки. Одни черпали воду из большого колодца, другие вели к кормушкам коз и баранов. В центре засыпанной мелким песком арены боролись несколько человек. За ними две женщины метали ножи в мишень из плетеного тростника. В стенах пещеры были вырублены убогие жилища.

В этом месте, так удивившем Франсуа и Колена, не было ничего необычного. Недра Святой земли были пронизаны сетью подземных тоннелей. Латинские историки и еврейские летописцы, среди них, например, Иосиф Флавий, насчитали не одну сотню. Под землей Иудеи сохранялись колодцы и резервуары времен царя Давида, римские каналы и водостоки, каменные мешки и воровские логовища, катакомбы и крипты, соединенные в извилистые запутанные лабиринты. Этот, времен Веспасиана, был прорыт мятежными евреями, которые жили здесь месяцами, не давая покоя легионам императора, пока его сын Тит их не подавил. Позже под землей скрывались другие, также пытавшиеся бежать от римского гнета. Первые ученики Христа, как и их предшественники, установили здесь прессы для отжимания масла, печи для хлеба, устроили школы, голубятни. Затем сюда пришло Братство охотников за книгами, одним из членов которого был Гамлиэль. Здесь располагалось сердце этой организации, здесь уже без малого двенадцать столетий обучалась ее невидимая армия. Этот потайной центр не был ни правительством в изгнании, ни логовом мятежников, он управлял сложной системой, осуществлял связи, соединял рассеянный по земле народ, спасал гибнувшие общины, присматривал за враждебно настроенными монархами, пытался предотвратить опасности, угрожавшие еврейскому миру. Эта тайная организация неоднократно упоминалась — хотя и не в открытую — в хрониках разных эпох, в рассказах путешественников, в религиозных книгах. Это был «подземный Иерусалим», о котором говорили талмудисты и экзегеты, никогда не описывая его подробно и не выдавая точного местоположения.

Двое часовых на посту поприветствовали отца Поля. Один из них провел посетителей по длинным коридорам до овального зала с низким сводчатым потолком. Стены были увешаны картами и планами. Вокруг массивного стола под масляной лампой, испускавшей рассеянный свет, сидело десятка два людей с едва различимыми в полумраке лицами. Среди разношерстной публики, состав которой был ему непонятен, Вийон разглядел шляпу раввина, бедуинскую куфию, могучие черепа воинов. На этом собрании никто не председательствовал. Кресло во главе стола, выше, чем остальные, оставалось почтительно незанятым. Но это кресло, хотя и свободное сейчас, указывало на высокое положение того, кто имел право его занять. На его спинке был вырезан древнееврейский девиз, тот самый, что украшал герб Медичи на переплетах, которые Франсуа довелось увидеть в Париже и в Галилее.

Франсуа сожалел, что глава братства не счел нужным присутствовать на собрании, а Колен находил его отсутствие откровенно оскорбительным. Принимать представителей суверена следовало, разумеется, с куда большей почтительностью. Пока Колен задавался вопросом, что лучше — стерпеть подобную обиду, устроить потасовку или промолчать, из полумрака выступил раввин Гамлиэль и приветливо протянул руку:

— Добро пожаловать в Иерусалим, мессир Вийон.

Несмотря на любезность раввина, от его бесстрастного лица французам стало неуютно и холодно. Привыкшие к почтительным поклонам, заискивающим взглядам и неуверенным улыбкам евреев из Орлеана или Бордо, Франсуа и Колен внезапно почувствовали неловкость, какую чужестранец, пария обычно испытывал перед ними. Истинный христианин всегда шагал по улочкам еврейского квартала твердо и уверенно, как подлинный хозяин этих мест. Но не здесь. Если первенство французов в Париже, а германцев во Франкфурте не представляло никаких сомнений, то чьей вотчиной был Иерусалим? Этот вопрос беспокоил даже тех, кто никогда не видел Святого города и не ходил по его земле.

Кокийяры внимательно рассматривали присутствующих. Те держались уверенно, взирали на вошедших высокомерно, почти вызывающе, как свойственно представителям высших сословий. В самом деле, их предки служили Александру Великому и Птолемею, для которого они заполняли полки императорской библиотеки. Евреи, прекрасно владевшие многими языками: греческим, персидским, сирийским, арамейским, освоенными при изучении текстов, — были истинными охотниками за знаниями. После пожара, уничтожившего Александрийскую библиотеку, Братство охотников за книгами предлагало свои услуги всем правителям-тиранам, жаждавшим знаний и власти. Члены содружества бороздили океаны и континенты в поисках редких или ценных сочинений, которые были нужны их заказчикам. Однако они не только пополняли библиотеки храмов и дворцов, они нашли другой источник доходов. Еретики, алхимики, бунтовщики-ученые пользовались их услугами, дабы уберечь от костров свои труды. Но чтобы спасти книгу, недостаточно спрятать ее в какой-нибудь пещере. Надо понимать ее значение и смысл, поэтому охотники за книгами вели нечто вроде комментированного каталога философской мысли. И так постепенно, от поколения к поколению, наемники поневоле становились хранителями мудрости.

Подвалы Archivum Secretum Vaticanum [7] Ватиканского Секретного Архива ( лат. ) , доступ в который ревностно охранялся, таили документы, собранные со времен основания папского престола. А собрание Иерусалимского братства восходило к более давнему периоду — еще до основания Рима. Его история насчитывала три тысячи лет. Братство хранило указы фараонов, критские и ассирийские эдикты, китайские, эфиопские, монгольские летописи, путевые дневники и судовые журналы, военные руководства, трактаты по медицине и астрономии, философские труды со всех четырех стран света. В собрании имелись даже изречения Иисуса, записанные первосвященником Анной перед тем, как он передал Спасителя в руки Понтию Пилату. Этот документ — истинное завещание Христа.

Вийон не остался равнодушен к последней подробности. Из всех упомянутых текстов ему захотелось увидеть именно этот и хотя бы просто прикоснуться к нему. Наверное, ради него Франсуа и появился здесь. Он вспомнил о дуновении ветра возле Гроба Господня, словно это был призыв, который он один и мог услышать. Разве он сам не автор другого завещания — «Завещания» Вийона? Он всматривался в полумрак. Где же спрятаны все эти книги? Какого черта иудеи прибрали к рукам ту, что содержит в себе последние слова Иисуса? Франсуа решил, что Гамлиэль несколько преувеличивает.