Рафаэль Жерусальми - Братство охотников за книгами

Федерико, слегка навеселе, снисходительно объяснял собеседнику, что развязность Вийона как раз и поможет ему достичь людских умов и сердец. Данте и Пиндар писали на безупречном языке, сладостном для ангелов, а Вийон обращается к простым людям на языке живом и понятном. В своих балладах он прославляет не деяния богов и подвиги сильных мира сего, а обычную жизнь добрых славных малых, с которыми не прочь опрокинуть стаканчик. В этом сила его произведений. Весьма довольный своим ораторским искусством, флорентинец икнул и щедро налил себе еще вина, хотя отец Поль уже отставил кувшин и пригласил сотрапезников прочесть благодарственную молитву.

Гамлиэль добрался до монастыря ранним утром. Прервав, по возможности учтиво, приветственную речь, с которой к нему обратился не до конца протрезвевший настоятель, раввин направился прямо к подземным книгохранилищам. Брат Медар ожидал его, сидя верхом на сундуке и болтая ногами. Раввин Гамлиэль зашагал вдоль полок и стеллажей, как будто проводил смотр войск. Свитки и тома тесно стояли на полках, словно по стойке «смирно». Даже хорошо обученные воины могут ослабеть и проявить малодушие, но ни Катон, ни Аверроэс не дрогнут перед врагом. И Гомеру враг не накинет веревку на шею. Морские карты пока еще не интересуют цензуру. Однако они покрывают такие огромные расстояния, что вскоре Рим сделается крошечным и незаметным. Недавние «костры тщеславия» изобличают страхи, которые овладели священниками. Но чем больше трудов по астрономии они сожгут на площади, тем больше зрителей будут смотреть на взметнувшиеся над кострами языки пламени. И поднимут наконец глаза к звездам.

Раввин проверил списки. Имена величайших философов, названия самых значительных сочинений следовали одно за другим — такая опись стяжала бы славу любой библиотеке, но то здесь, то там в мелькали названия забавных, шутливых произведений. Никому неизвестно, что именно одержит победу над противником: греческие трагедии или деревенские фарсы, научная истина или сказка.

Гамлиэль торжественно поприветствовал шеренги книг. Чуть охрипшим от волнения голосом он отдал Медару приказ грузить повозки.

Сидя за длинным столом трапезной, Колен и Франсуа держали совет. Новости из Франции доходили до них только через отца Поля. Они далеко не всегда были свежими — порой, чтобы пересечь Средиземное море, им нужно было больше месяца. Никто не знал, устоял ли режим Людовика XI перед мятежом баронов. Лишь прибыв в Геную, охотники за книгами поймут, могут ли они отправляться в Париж или им следует от этого отказаться и ехать вместе с Федерико во Флоренцию. Колен заявил, что в последнем случае он тут же смоется и вновь присоединится к банде кокийяров, где бы она ни находилась, — все лучше, чем пресмыкаться перед флорентинцем. А может, стоит воспользоваться моментом и ограбить их? Надо же отомстить за ту злую шутку, которую с ними сыграли! Франсуа собрался было ответить, но Колен толкнул его локтем и кивнул в сторону двери: на пороге стоял Гамлиэль. Наверняка он слышал изрядную часть разговора.

Раввин изобразил приветливую улыбку, в которой Вийону привиделась насмешка: так улыбался епископ Парижский, когда входил — как это было давно! — в его камеру. Белоснежный стихарь Шартье, освещенный огнем его фонаря, ярко светился в темноте. А здесь слепящие лучи солнца окутывали раввина светом, делая его похожим на пророка. Но Франсуа сомневался, что этот пророк принес добрую весть. Гамлиэль подошел и сел за стол. Он налил немного воды в металлический кубок, сделал несколько глотков, уставил на Вийона пронизывающий взгляд и, не считая нужным ходить вокруг да около, сообщил, что во Францию отправится один Колен.

Франсуа резко вскочил, побагровев от гнева. Ему, а не Колену доверили эту важную миссию! Он должен лично убедиться, что груз прибыл куда надо. Задерживать его здесь, на Святой земле, — это скандал! Они что, хотят взять его в заложники? Гамлиэль решительно и твердо пресек его возмущение: неразумно возвращать Вийона на родину одновременно с его мятежными стихами, именно сейчас Рим готов преследовать автора, а Людовик XI, будучи вовлечен в военный конфликт, не сможет его защитить. Приказы братства непререкаемы, Вийон остается здесь.

Гамлиэлю поручили убедить француза отсрочить отъезд, но именно убедить, а не удерживать силой. Вийон был упрям как осел и никогда не поддавался на угрозы. Значит, действовать следовало тоньше: Гамлиэль любезно предложил Франсуа вновь взяться за перо. В ожидании лучших времен…

Франсуа осталось лишь поблагодарить раввина, хотя и тут он не удержался и едко заметил, что для него честь сражаться с человеческой глупостью и скудоумием бок о бок с Гомером и Эпикуром. Но и Гомер, и Эпикур давно умерли. А при жизни никому не пришло бы в голову так с ними обращаться. Продолжая бурно протестовать и возмущаться, Франсуа мысленно прикидывал свою выгоду. Он понял, что в конечном итоге все не так уж плохо складывается. Кому он нужен в Париже, кроме Шартье? Его там ждут только долги и проблемы с правосудием.

Да и Колен, хотя и демонстрировал всем своим видом недовольство и досаду, был не так уж огорчен этой новостью. До сих пор он был кем-то вроде охранника при своем знаменитом спутнике, а теперь его повысили и сделали главным в этой миссии, отныне он имеет право вести переговоры с епископом Парижским, а то и с самим королем. Он уже подумывал, какие преимущества извлечет из этой ситуации.

Между тем Вийон продолжал упрямиться, он ворчал, что Гамлиэль не имеет права удерживать его здесь против воли, что и речи нет о том, чтобы писать в таких условиях, и вообще это переходит все границы. Оскорблена корона Франции!

Гамлиэль не мог отказать себе в удовольствии поддеть Франсуа: мол, тот сам заговорил о короне, каковая считает данное решение вполне разумным, о чем не преминула недавно сообщить мэтру Фусту.

Франсуа не мог поверить своим ушам. Людовик XI с ними заодно! Раввин не посмел бы лгать. Значит, уже там, в Лионе, на чердаке, была заключена сделка между Парижем и Иерусалимом. Как говорится, услуга за услугу. Перо Вийона в обмен на мастерство Фуста. Франсуа никогда не грозила смертная казнь! Король помиловал его заблаговременно. Но с какой целью?

Братство выполнило свою часть обязательств. Охотники за книгами предоставили книгопечатную мастерскую и теперь посылали тексты, чтобы печатные станки не простаивали. Что до Вийона, то он не понимал, какова его роль в этом предприятии, что он лично может дать взамен. Ведь суверен отправил его так отнюдь не для того, чтобы он кропал баллады и рондо. И не за тем, чтобы он позволил охотникам за книгами лишить его свободы.