Игорь Абрамов-Неверли - Лесное море
- Название:Лесное море
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство иностранной литературы
- Год:1963
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Абрамов-Неверли - Лесное море краткое содержание
Лесное море - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Придумай что-нибудь, Вэй-ту, Потому что я… я только женщина… слабая женщина.
Ашихэ шуткой пыталась замаскировать свою слабость — как она еще способна была шутить? Но в ее печальной улыбке, в потухших глазах сквозило мужественное сознание конца: ненадолго у меня хватит сил, милый.
Виктор встрепенулся. Все его мускулы и суставы при каждом движении отзывались судорожной болью, тело жгло, но больнее обжигала душу эта улыбка Ашихэ.
— Все будет в порядке. Ты тут отдохни немного, обмахивайся…
— А ты?
— А я тем временем сооружу плот для нас всех.
То, о чем он до сих пор боялся и думать, ища другого выхода, теперь представлялось совсем простым и вполне осуществимым. Человек все может сделать! Нельзя рубить дерево и делать плот, болтаясь в воде и не имея дна под ногами? Да, но в этом сейчас нет необходимости. Надо забраться повыше на то дерево, куда он посадил Ашихэ. Оно уже наполовину свалилось, его держит только крона. Срубить ее… Возможно, что он шлепнется в болото вместе со стволом, но что же делать? Отрубленный конец ствола погрузится в воду, но нижняя его часть, где сидит Ашихэ, еще удержится на земле. И придется рубить, сидя верхом на стволе. Двух таких колод уже достаточно, чтобы ему удержаться на поверхности болота. Тогда он подберется под какое-нибудь дерево подходящей толщины и свалит его. Четырех бревен вполне хватит для плота. Его надо сделать достаточно массивным и как можно уже, чтобы он нигде не застрял и прошел между деревьями…
Орудуя топором, Виктор отрывочными фразами объяснял все это Ашихэ. Щепки летели, эхо ударов, отражаясь от воды, гудело по лесу как-то мертвенно, глухо и замирало вдали. Только один отголосок летел высоко и долго звучал где-то в южной стороне.
— Слышишь, Ашихэ? Слышишь?
— Да, да, это не показалось ему! Там эхо проносилось высоко.
— Должно быть, там взгорье!
— И недалеко, не больше двух ли отсюда!
Два ли — это меньше километра. Ли или километр — все равно. Не ими измеряется путь в тайге. Он мерится временем — сколько времени идти. И трудностью тяготами этого пути. Нередко — и жизнью.
Час шел за часом, а они все работали. Несколько часов — но сколько боли, пота, крови! Виктор рубил, Ашихэ вязала бревна. А оводы и комары ели их живьем, впивались в тело клещи и оленьи мухи, на раны тучами садилась мошка… «Вот, говорят, в аду грешники в смоле кипят, — думал Виктор. — А до сих пор никому как-то не приходило в голову, что можно терпеть адские муки и без смолы. Попросту среди бела дня быть отданным на съедение комарам».
— Войди в воду! — кричал он Ашихэ. — Ополоснись хотя бы.
Это давало минутное облегчение. Но Ашихэ отказывалась от него, и Виктор не мог понять почему. Или ей так уж противна эта вонючая и черная вода?
Наконец они со всеми пожитками и собаками перебрались на новый плот. Можно было трогаться в путь. Но куда?
Виктор, закрыв глаза, пробовал ориентироваться по ветру. Теплее и суше как будто был ветер с той стороны, где эхо летело ввысь. Виктор глянул на Волчка. Пес в ту же сторону обращал свою унылую и сосредоточенную морду, и ноздри у него жадно раздувались.
— Туда, думаешь? Мы с тобой, я вижу, сходимся в мнениях.
И вот Виктор на переднем конце плота, Ашихэ — на заднем оттолкнулись баграми от ближайших деревьев. Плот двинулся и поплыл, шурша и потрескивая между ветвей и стеблей, от дерева к дереву. Он был похож на брюшко какого-то животного, то и дело уходившее в воду и выталкиваемое опять наверх последним усилием полумертвого тела. Усилием отчаянным, в слепом забвении всего — только бы дальше, только бы скорее выбраться из этой трясины на твердую землю!
К вечеру выбрались. Несколько сот метров мучений — и вот перед ними открытая вода. Это была не то заводь, не то просто полянка в затопленном лесу.
— Придется тут заночевать. Как ты думаешь?
Вместо ответа Виктор услышал только жалобный визг Кунминди.
Ашихэ неподвижно лежала на плоту, и собака лизала ей лицо.
— Что с тобой? Рука?
Он схватил ее в объятия.
— Ничего, ничего, — шепнула она. — Обыкновенная женская слабость…
Виктор все еще не догадывался.
— У женщин бывают такие дни, знаешь?
Конечно, он что-то такое слышал. У женщин каждый месяц это бывает. И тогда им нужен покой, тепло. Некоторым приходится лежать.
— Лежи, лежи!
В своем смятении и бессильном сострадании он ничего другого сказать не мог. А она лежала голая на скользких бревнах, вся искусанная, покрытая ряской и грязью. Виктор бросился к тюку с оружием — достать какую-нибудь одежду.
— Не трогай! — умоляюще крикнула Ашихэ. — Вэй-ту, дождь утихает, потерпим еще немножко…
— А пока тебя окончательно мошкара съест.
— Достань-ка мне вот что, — попросила она, указывая на плывущие рядом большие сердцевидные листья кувшинок, — И укрой ими… Как тогда.
Виктор набросал этих листьев полный плот, а ведь в каждый из них можно было завернуть всю Ашихэ. Не лист, а целое одеяло в добрый метр шириной, мягкое и плотное. Виктор уложил Ашихэ на эти листья и стал укрывать ее ими, твердя свое «лежи, лежи!». Пусть только не двигается. Закутает ее всю с головой, и она будет лежать, как под периной.
Сумерки переходили в ночной мрак. За деревьями, в той стороне, где должно было находиться взгорье, несколько раз подряд ухнуло что-то. Должно быть, глухари сели или журавли. Где-то дикие утки сзывали друг друга на ночной шабаш.
Между туч кое-где уже выглядывали звезды. Погода налаживалась. Можно было разобрать тюк и вытащить из него одежду.
— Не надо, Вэй-ту. Мне и так хорошо.
Прохладные листья, должно быть, уменьшали боль в ее израненной, воспаленной коже. Виктор и сам прикрылся ими, потом сунул руку под голову Ашихэ и прижался к ней теснее, пытаясь сквозь листья обогреть ее теплом своего тела.
— Ашихэ, не каждый охотник мог бы вынести все это, а ты… Но почему ты мне прежде не сказала. Я бы не знаю, что сделал… Ах ты, чернушка моя славная! Самая лучшая на свете!
Слова бессвязные, скупые, сами по себе ничего не значащие. Но как их не сказать, если они душат, рвутся из груди. В шепоте Виктора слышалось биение его сердца и что-то похожее на молитву.
Он ощутил на руке губы Ашихэ. И не отнял руки — то был бы чуждый ему и неискренний жест, условность чуждого мира, где любят стыдливой и отмеренной любовью. Да, Ашихэ, можешь целовать мне руки, можешь и погубить меня, ведя за собой. Веди же меня на уничтожение форта и еще дальше — в твой коммунизм…
Его мучила жажда. Надо было дотянуться до воды, но он не мог и пальцем шевельнуть. Он словно одеревенел, болели все мышцы. От изнеможения и голода темнело в глазах, и в мозгу вставали какие-то бредовые видения.
Звезды, ныряя средь туч, плыли сверкающими стаями, и он плыл за ними. Гоготали гуси. Лодка шла по течению речки Упрямицы в полумраке лесного туннеля. А на носу лодки стояла Ашихэ в плаще из двух листьев кувшинки, связанных черенками. «Такие водяные лилии увидишь только на Сунгари, у нас в Маньчжурии». От близости этой девушки у него кружилась голова и мучили горькие сожаления: зачем они встретились, если она — жена Третьего Ю? Ю стар и безобразен, как гриб «иудино ухо», а она спит с ним и, видно, любит его — вот ведь пошла охотиться на гусей только потому, что Ю очень любит гусятину…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: