Сергей Соловьёв - Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем

Поскольку какое-то количество радионуклидов все-таки попало на воду после выброса, то следующим мероприятием по защите Днепровского моря, всего этого водного бассейна, было построение системы защитных дамб, в состав которых входили цеолиты – вещества, способные сорбировать радиоактивные частицы, радионуклиды, если бы они в воде появились. На всех малых и больших реках такие защитные дамбы были сооружены, и свою положительную роль они сыграли. Так что загрязненность вод нигде не превышала предельно допустимых концентраций. Надо при этом сказать, что украинские товарищи выступили первоначально с проектом создания обводного канала, который бы все воды Припяти уводил от Днепровского моря. Это миллиардное по стоимости сооружение, но оно, конечно, гарантировало бы, что никакие загрязненные воды не попадут в Киевское море. Была создана комиссия во главе с Воропаевым. Она самым тщательным образом оценивала ситуацию. Еще до работы этой комиссии мне было поручено сделать оценку этого проекта. Я на основании самых простых оценок, которые удалось сделать, показал, что это мероприятие избыточно, потому что система скважин, система дамб, естественный обмен активности между водой и илами, находящимися на дне, не должен создать сколько-нибудь серьезной угрозы для Днепровского моря. Затем комиссия провела все эти же работы более тщательно и пришла к такому же выводу. Поэтому это предложение не было принято, и практика показала, что это мероприятие было бы и экономически нецелесообразно, и не принесло бы никаких дополнительных выгод с точки зрения защиты Днепровского бассейна.

Киевляне в это время приняли правильные меры. Они стали готовиться к возможности использования другого источника воды из Днестра для питания города и всячески развивали работы по созданию дополнительных артезианских скважин – на случай если бы днепровские воды оказались загрязненными радионуклидами выше предельно допустимых концентраций, город мог бы питаться другими источниками воды. Вся подготовительная работа прошла очень быстро, очень организованно. Но практически пользоваться ею не пришлось потому, что ни до весеннего паводка, ни после него воды Днепровского бассейна не содержали загрязнений, превышающих предельно допустимых концентраций, которые бы как-то угрожали здоровью людей.

Из этих слов не следует, что вообще никаких загрязнений в бассейне рек не происходило. В первые дни на отдельных участках водных бассейнов активность была до 10 -8кюри на литр в отдельных пробах воды. Во-вторых, загрязненными оказались илы, в том числе и в Днепровском бассейне. Наиболее сильно загрязненными были илы в пруде-охладителе рядом с Чернобыльской станцией, но и дальше по течению Припяти и по течению Днепра содержание радионуклидов в илах было существенно повышенным. Остается оно повышенным и сегодня. Но, к счастью, природа устроена так, что эти радиоактивные частицы в илах удерживаются достаточно прочно, и сейчас ведется тщательное изучение вопроса, не попадает ли какая-то частица этой радиоактивности, закрепленной в илах, в живые организмы, живущие в реках. Такая работа будет вестись еще достаточно длительный срок. Первые выводы были, что рыбы какую-то часть радиоактивности в себе несут, но каких-то тревожных симптомов пока не обнаруживается, хотя наблюдения должны продолжаться. Кроме того, большие участки побережья и малых и больших рек за счет выноса с талыми водами грязи, расположенной на загрязненной территории, хвои, которая опадала с зараженного леса, оказались с достаточно высокими уровнями радиации. Защита рек от попадания этих загрязненных предметов представляла собой большую проблему, и тут Советская Армия сыграла большую роль в том, чтобы свести к минимуму возможность попадания таких загрязненных предметов в сами реки и обеспечить уборку загрязненных участков.

Коль я заговорил об армии, то нужно сказать, что круг работ военных был очень велик. Химические войска прежде всего должны были заниматься работой по разведке, по определению загрязненной территории. На плечи армии были возложены работы и на самой станции, и в 30-километровой зоне – по дезактивации деревень, поселков, дорог. Летом 1986 года это стало одной из основных проблем – не допустить распространения загрязненной пыли на большие расстояния. Для этого испробовался большой спектр различных химических составов, которые способны были бы полимеризоваться, закрывать загрязненные участки, причем пропуская через себя воду, но не допуская заметного пылеуноса. И создание таких составов, и их испытания, и организация работ по их введению на больших площадях – вот вся эта работа, конечно, легла на плечи армии. Организовалась эта работа очень тщательно. Огромную работу провела армия по дезактивизации города Припяти осенью 1986 года. И то, что этот город уже не представлял собой особой опасности, обеспечили сентябрьские-ноябрьские операции армии.

Командир Сибирского полка химзащиты полковник Иван Демков. Фото А.Г. Ахламова.

Конечно, и дезактивация помещений 1 и 2 блоков при подготовке к их выпуску, – в этом тоже армейские части приняли самое активное участие. Дезактивация внутренних помещений, уборка территорий, уборка крыш. Работа проводилась чрезвычайно активно, в непростых условиях и с соблюдением таких требований, чтобы ни один из участвующих в этих работах солдат или офицер не получил дозовой нагрузки, превышающей первоначально 25 бэр; потом эта доза была снижена и в общем это соблюдалось и выполнялось. Хотя, конечно, были и досадные, и смешные, и горькие случаи, которые мне приходилось наблюдать своими глазами. К числу таких досадных случаев относилась ситуация, при которой группа работающих солдат имела только у своего начальника – старшины или офицера – единственный дозиметрический прибор, и дозовые нагрузки, которые получал тот или иной работник, определялось его командиром. И это были нечастые случаи, но они были. Тогда командир хорошо работающему солдату ставил большие дозовые нагрузки как стимул к работе и как возможность быстрее закончить свое пребывание в этой зоне. Плохо работающему ставил меньшие дозовые нагрузки. Конечно, когда удавалось такие случаи наблюдать, устраивался скандал, все менялось. Но такие случаи, к сожалению, были. Мне ни разу не пришлось быть свидетелем какого-то случая, когда призванный в Советскую Армию специалист или просто любой гражданин Советского Союза как-то пытались манкировать своей работой или чувствовали себя насильственно привлеченными к трудовым и опасным работам. Может быть, такие случаи где-то и были, но мне их ни разу наблюдать не пришлось. Наоборот, мне самому приходилось несколько раз выходить на довольно опасные участки 4-го блока для того, чтобы уточнить данные разведки или для того, чтобы представить себе возможный фронт работ для тех или иных операций, – и в помощь всегда приходилось брать солдат, и всегда, когда мне приводили какую-то группу солдат, я объяснял условия, в которых они будут работать, и спрашивал, что я хотел бы идти на работу только с теми, кто добровольно будет помогать мне. И ни разу не было случая – а число таких работ было велико, – когда кто-нибудь, как это говорится, остался в строю, а не сделал шаг вперед для того, чтобы войти в нашу научную команду и помочь нам в проведении самых разных, иногда действительно непростых работ. Здесь солдат ничем не отличается от гражданского человека, который участвовал в этих работах.