Сергей Соловьёв - Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем

Он приехал с опасением, о котором я докладывал тоже и Н.И. Рыжкову, и Е.К. Лигачеву: что в принципе нас волнует неопределенность геометрического положения остатков реактора. Ясно, что тепловыделение из этой массы продолжается, и какое-то вертикальное движение этой массы топлива может наблюдаться. При этом нас волновало два обстоятельства: не может ли это движение привести к тому, что в каком-то локальном районе создастся вновь критически масса, и вновь начнут нарабатываться короткоживущие радиоактивные изотопы. Хотя мы и надеялись, что большое количество введенного бора – около 40 тонн – равномерно смешалось с этой массой, но полностью снять угрозу возникновения «локальных реакторов» было нельзя. Волновало нас и то, что температуры могут оказаться достаточно высокими в этих тепловыделяющих массах, и какие-то элементы конструкции нижней части реактора могут не выдержать. Могут не выдержать высокой температуры бетоны, может часть топлива попасть в нижний и верхний барботеры. Мы еще не знали к тому времени, есть ли там вода. Боялись, например, что если заметная масса горячего топлива попадет туда, то мощное парообразование вынесет дополнительное количество аэрозолей наружу, загрязнив дополнительно территорию.

Иван Степанович Силаев принял решение, во-первых, выяснить, есть ли вода в верхнем и нижнем барботерах.

Оказалось, что вода есть. Были проведены необходимые операции по ее удалению. Я повторяю, что удаление воды проводилось для того, чтобы не допустить крупного парообразования, причем уже было ясно, что какого-то второго парового мощного взрыва произойти не могло, а могло быть интенсивное парообразование с выносом большого количества радиоактивных частиц пыли. Поэтому на всякий случай воду нужно было удалить, а в случае необходимости введения охлаждения тогда, когда масса уже попадет в эти помещения, воду можно было снова ввести в эти помещения как охлаждающий фактор. Вот такие решения и были приняты и запротоколированы.

В это время появился Евгений Павлович, стал говорить о возможности «китайского синдрома», о том, что эти барботеры – нижний и верхний – будут проплавлены, и что какая-то часть топлива может попасть в землю и дальше, проплавляя землю, дойти до водоносных слоев. Водоносные слои под Чернобыльской атомной станцией (и в этом смысле она была очень неудачно поставлена) располагались на глубине 32 метра, и, конечно, даже если какая-то часть топлива попала бы туда, то возникла бы угроза заражения достаточно большого бассейна, питающего заметную часть Украины. Вероятность такого события представлялась чрезвычайно малой, но, тем не менее, как превентивную меру после некоторых колебаний все-таки приняли. Евгений Павлович настоял на том, чтобы нижний поддон под фундаментной плитой реактора был сооружен. Для этого очень активно работали шахтеры во главе со своим министром тов. Щадовым и специалисты из Минспецтяжстроя во главе с министром Брежневым, которые вели работы по созданию соответствующих тоннелей под фундаментной плитой 4-го блока с тем, чтобы потом в этих тоннелях можно было заложить бетонные плиты, причем бетонные плиты с возможностью их охлаждения. И все это было сконструировано и сделано за достаточно короткий срок.

Где-то в десятых числах мая появился, по вызову Велихова, Вячеслав Дмитриевич Письменный с чемоданом различных образцов материалов, которые имитационно лазером или расплавленной какой-то массой прожигались на достаточно глубокие расстояния. Все это психологически подействовало на Ивана Степановича Силаева, и он эти работы разрешил. Возможно, эти работы были избыточны, но в то время можно было понять, что это превентивная мера, на всякий случай – а вдруг действительно какая-то масса прорвется. Она психологически очень действовала на население как мероприятие, защищающее подпочвенные воды, но и позволила (почему я и не возражал против этих работ) на этом этапе сразу сосредоточить достаточно большое количество техники.

Подготовка арматурных сеток для штольни, подводимой под реакторное отделение. На фото: Гарков Владимир Васильевич, зам. нач. УС-605 (г. Сосновый Бор), Макаров Владимир Николаевич, зам. нач. УС-605 (г. Навои), диспетчер УС-605 Ефремов Александр Константинович. Фото А.Г. Ахламова.

Мне было ясно, что предстоит провести огромное количество необычных работ по сооружению укрытия 4-го блока. Для этого нужно было отработать и доставку бетона, и определить, какая техника удачно, а какая неудачно в этих условиях работает, создать пункты отмывки техники, определить, отмываемая ли она, с каким коэффициентом запаса нужно технику доставлять, в каких условиях могут находиться люди, работающие на этом необычном участке. Поскольку сам саркофаг еще был в первой стадии проекта, то мне казалось очень важным на этом этапе начать отлаживать механизм ввода людей, решать бытовые вопросы их размещения, набирать опыт организации таких крупномасштабных строительных работ. Поэтому в этом смысле все решения, наверное, принимались правильно. Защита вод стала одной из актуальных проблем сразу же в майские дни. Река Припять уже сама по себе является заметным водным резервуаром, она впадает в Днепр, а что такое Днепр, говорить не приходится. И, как я уже отметил, подпочвенные воды находятся неглубоко под Чернобыльской атомной станцией. После того, как стало ясно, что число жертв происшедшей аварии ограничивается несколькими сотнями человек, причем десятки человек – это тяжело пострадавшие люди, а остальные – излечиваемые, – то главная проблема была – обезопасить население, проживающее вдоль бассейна Днепра. Это была центральная и очень острая задача. Конечно, проводились измерения уровня загрязнения самой воды сразу все эти дни, предлагались различные решения.

Первое решение, которое предлагалось, в отработке которого участвовали многие специалисты Госкомгидромета и, как контролирующие, организации Минводхоза, было: создать стену в грунте, т. е. по периметру загрязненной территории промышленной площадки и Чернобыльской атомной станции вырыть необходимые траншеи, их забетонировать и сделать некий куб, который ограничивал бы возможность выхода активной воды за пределы этой промплощадки. Для этого даже была закуплена итальянская техника, которая позволяла бы с высокой интенсивностью вести соответствующую работу. Но затем более точные изыскания, более точная оценка радиационной обстановки на воде, миграция радионуклидов к водам, да и испытания самой итальянской техники, – все вместе взятое показало, что это решение не оправдано, и Минводхозом было предложено более эффективное решение, связанное с тем, чтобы всю грязную территорию окружить достаточным количеством, около 150, скважин, часть из которых были бы скважинами разведывательными, где непрерывно измерялась бы радиоактивность поступающей в этих скважины воды, и в случае необходимости соответствующими устройствами радиоактивную воду, если бы она там появилась, откачивать, не допуская ее прохождения в глубоко расположенные подпочвенные воды. Практика потом показала, что это было самое правильное решение потому, что по данным разведскважин никакого проникновения радиоактивных вод в глубину практически не было. Поэтому стена в грунте была построена только на одном участке, наиболее загрязненном. Основная защита подпочвенных вод базировалась на системе откачных скважин, которые стоят, наблюдаются, находятся в рабочем состоянии.