Наталия Сотникова - Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

Мари д’Отфор вроде бы заняла свое прежнее место. Но ее общество уже не было столь притягательным для короля, как ранее. Девушка и не знала, что Ришелье уже готовит ей замену, да такую, которая стала самым сильным увлечением жизни короля. Мари имела неосторожность дурно отзываться о новом фаворите, и в 1639 году ей было приказано покинуть двор. Венецианский посол не преминул восхититься могуществом его преосвященства, которому «удалось за несколько месяцев заставить короля забыть десятилетнюю привязанность». Ничто не должно было помешать воцарению нового фаворита, выбранного самим первым министром. После смерти короля Анна Австрийская вернула девушку ко двору. Но Мари не смогла отказаться от своего высокомерия бывшей фаворитки и была вынуждена вновь покинуть место фрейлины, выйдя замуж за маршала Шомберга, с которым была вполне счастлива.

Последним увлечением короля стал Анри д’Эффиа, маркиз де Сен-Мар (1611–1642). Баррадá и Сен-Симон выполняли обязанности первого шталмейстера, отсюда их официальный титул «Месье Ле Премьер» [27] От французского Monsieur le Premier écuyer. . Но Сен-Мар, будучи сыном маршала Франции, счел эту должность ниже своего достоинства. Он также полагал, что его молодость и красота дают ему право требовать более, чем было бы разумно. Людовик ХIII согласился и договорился с герцогом Беллегардом, что тот уйдет в отставку с должности главного шталмейстера за финансовую компенсацию. 15 ноября 1639 года Сен-Мар принес присягу и с тех пор его звали не иначе как «Месье Ле Гран» [28] От французского Monsieur le Grand écuyer. . Это прозвище сохранилось за ним до его казни в сентябре 1642 года в Лионе.

Как уже было сказано выше, возвышение нового фаворита было делом рук Ришелье. Баррадá и Сен-Симон состояли в штате короля, подобно многим другим, и именно король отличил и облагодетельствовал их, кардинал не имел к этому никакого отношения. Он безучастно отнесся к возвышению этих незначительных персон, ибо считал их безвредными, но навлек на них опалу, когда, по его мнению, того потребовала необходимость. Кардинал хорошо знал отца Сен-Мара, который довольно рано скончался, и дал ему обещание поддерживать его семью. Ришелье рано распознал потенциал этого юноши, прекрасного как греческий герой, жадного до жизни во всех ее проявлениях. Его преосвященство не совершал никаких действий из чистого альтруизма, но всегда основывал их на точно выверенном расчете. В данном случае он также полагал, что пристроенный им при дворе и привлекший к себе внимание короля Сен-Мар будет беспрекословно подчиняться ему. В 1635 году Ришелье назначил его командиром одного из новых подразделений, которые король добавил к своему гвардейскому полку. В 1635 году Сен-Мар был направлен на участие в снятии осады с городка Кателе. В 1638 году маркиз де Лафорс ушел в отставку с должности одного из двух гардеробмейстеров короля, и стараниями кардинала это место получил юный Сен-Мар.

Молодой человек не был взращен при дворе, он отличался гордостью, независимостью и не был искушен в искусстве лести. Злословие придворных по поводу роли Баррадá и Сен-Симона скорее отталкивало его от перспективы стать любимчиком короля. Как и его отец, он мечтал о карьере военного, битвах и победах, и ему совершенно не улыбалось разделять интересы короля, не выходившие за рамки охоты, лошадей, обучения ловчих птиц и натаскивания охотничьих псов. К тому же с возрастом набожный король пристрастился к дурному обычаю выступать в роли ментора, наставляя молодого человека нуднейшими нотациями на путь истинный. Сен-Мар попытался сопротивляться, но не мог устоять перед давлением матери, амбициозной и хваткой дамы, а также всесильного министра. Так ему пришлось приступить к исполнению своих обязанностей.

Людовик вначале был холоден с ним, разговаривал сухо и неприветливо. Ему не нравились роскошные остромодные костюмы Сен-Мара, а также его склонность к мотовству. Король же предпочитал неброскую недорогую одежду, всегда выступал против откровенных женских декольте и испанской манеры дам наносить на лицо белила и румяна. Почти год ушел у Сен-Мара на то, чтобы завоевать доверие короля, причем его тщательно наставлял сам Ришелье, с пониманием заявивший ему, что «невозможно быть молодым и мудрым». Помимо этого, Ришелье искусно побуждал обслугу короля говорить Людовику о Сен-Маре только хорошее. Фавор молодого человека начался лишь летом 1639 года во время пребывания короля в Аббевилле.

Далее король совершил довольно длительную поездку в Лион, Дофине и в Гренобль, где обсуждал со своей сестрой Кристиной, регентшей герцогства Савойского, проблемы этого суверенного государства. Сен-Мар буквально не отходил от короля и, следуя инструкциям Ришелье, погубил репутацию Мари д’Отфор в глазах Людовика настолько, что тот согласился не поддерживать тесных отношений с девушкой. Надо сказать, что заодно попала в немилость и ее подруга, мадмуазель де Шемеро, в которую гардеробмейстер был по уши влюблен. Зато осталась довольна мать Сен-Мара, мечтавшая о том, что ее сын заключит брак с девушкой более высокого положения. По-видимому, любовь молодого человека не была такой уж страстной, ибо он быстро забыл придворную прелестницу в объятиях знаменитой куртизанки Марион Делорм.

Сен-Мар жаждал блеска, роскоши, поклонения друзей и обожания прекрасных дам. Будучи гардеробмейстером короля, он имел возможность недорого, но шикарно одеваться, ибо его со всех сторон осаждали торговцы, желавшие стать поставщиками одежды и предметов туалета для его величества. Вырвавшись из-под опеки скаредной матери, юноша теперь иногда переодевался до четырех раз за день. После него осталось 52 костюма стоимостью по 100 ливров каждый, а также плащи, шляпы и прочие предметы экипировки придворного.

Расхождения между Ришелье и его молодым протеже начались тогда, когда король возвысил его до главного шталмейстера. Кардинал совершенно ясно дал ему понять, что если его приставили к королю, так это для получения самых подробных сведений о поступках и высказываниях Людовика. Но Сен-Мар, как истинный дворянин, из преданности королю и гордости отказывался выполнять роль соглядатая. Кардинал же считал, что молодому человеку достаточно звания первого шталмейстера, но был вынужден принять решение короля, который ни в чем не мог отказать тому, кого он теперь называл не иначе как «дорогой друг», что из уст монарха для того времени звучало весьма рискованно. Как писал один из современников в письме к Мазарини, «никогда король не испытывал ни к кому более неистовой страсти».

Далее Ришелье получил еще одно доказательство того, что молодой человек перестал быть его молчаливым и послушным инструментом, действующим исключительно в его, кардинала, интересах. Во время распределения церковных приходов кардинал выделил аббату д’Эффиа, младшему брату фаворита, какое-то незначительное аббатство. Подстрекаемый гардеробмейстером, Людовик разгневался и приказал Ришелье определить того, кого он назвал «маленьким кардиналом», в наилучшее из аббатств. Только тогда первый министр понял, что все его труды пошли прахом – он потерял агента влияния, которого так тщательно пестовал и на которого возлагал такие надежды. Но у него хватило хитрости и терпения выжидать два года, когда он смог полностью погубить Сен-Мара, предъявив королю неопровержимые доказательства его предательства. Тем временем Ришелье пытался играть роль посредника между королем и Сен-Маром, которые жаловались ему друг на друга. Король требовал, чтобы Сен-Мар «удовольствовался его ласками и не отягощал его кошелек…» Скаредность Людовика временами переходила все границы. В частности, под его руководством садовники выучились выращивать ранний зеленый горошек, который стоил очень дорого, и король приказывал продавать его на рынке. Однажды некий придворный, желая сделать приятное монарху и не зная, что горошек на рынке происходит из сада короля, купил несколько фунтов и преподнес его Людовику. Тот был на седьмом небе от счастья, заполучив и горошек, и деньги. Еще более показателен другой случай: король отказался принять посвящение ему трагедии «Полиевкт» выдающимся драматургом П. Корнелем, чтобы не платить автору, как того требовал обычай. Например, за посвящение ему пьесы «Цинна» придворный Монторон заплатил сочинителю двести пистолей. Кстати, поскольку все время заниматься охотой было невозможно, а Ришелье взял на себя все заботы по управлению государством, король пристрастился ко всякого рода ручному труду. Кажется, царь Петр Великий овладел 14 ремеслами; биографы Людовика даже затрудняются перечислить все те промыслы, в которых пробовал себя французский монарх. Он сучил нитки, обучался чугунному литью, токарному делу, ковке, чеканке монеты, изготавливал оконные рамы и т. п. Как-то Людовику взбрело на ум освоить ремесло цирюльника, на сей раз каприз монарха испытали в полной мере на собственной шкуре его офицеры. Он сбрил им бороды, оставив на подбородке только маленький клочок волос, который вошел в историю под названием «королевского». Говорили, Людовик затеял эту историю, чтобы позабавить свою платоническую возлюбленную, Мари д’Отфор.