Наталия Сотникова - Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

Сохранилось два свидетельства о характере отношений между Людовиком и Сен-Маром. Первое исходит от Фонтрайя, одной из основных действующих пружин заговора Сен-Мара. Как-то он без предупреждения зашел в Сен-Жерменском дворце в комнату Сен-Мара и застал его за тем, что тот с ног до головы растирался жасминовым маслом. Закончив, он растянулся на ложе и сказал: «Вот так будет лучше». У Фонтрайя создалось такое впечатление, будто он готовился к битве. Тут же в дверь постучали, и вошел король.

Второй случай описывает, как во время одной из своих поездок король лег в постель в семь часов. Он был одет весьма легко. Тут же на кровать вскочили два огромных пса, все испачкали и принялись ластиться к его величеству. Он отправил месье Ле Грана раздеваться, и тот появился, «убранный как новобрачная».

– Ложись, ложись, – с нетерпением промолвил король.

Он удовольствовался тем, что прогнал собак и не приказал перестелить постель. Его любимчик еще не улегся, когда он принялся целовать ему руки. В пылу страсти, чувствуя, что компаньон не отвечает ему тем же, а витает где-то в других местах, он допытывался:

– Но, друг мой, что с тобой? Чего ты хочешь? Ты совсем печален. Де Ньер [29] Камердинер короля. , спроси его, что его сердит? Скажи мне, ты видел ли когда-нибудь такую милость?

Отношения, существовавшие между королем и Сен-Маром в течение этих двух лет, резко отличались от тех, которые можно было ожидать от короля и фаворита. Как писал один из современников, «было замечено, что король любил все то, что ненавидел месье Ле Гран, а месье Ле Гран ненавидел все то, что любил король». Людовику шел сороковой год, он преждевременно состарился из-за болезней, трудов и забот, ему были противны общество и Париж, единственное удовольствие для него составляла охота, чуть-чуть отвлекала музыка. Сен-Мар же был молод и элегантен, излучал неотразимое обаяние, несмотря на свою несколько кукольную красоту. Он любил поэзию Ариосто и Тассо, блистал в парижских салонах, был баловнем женщин. Король был прижимист во всех расходах королевского дома, стол его был скромен, по мнению современников, даже скверен, одежда, темная и непритязательная, нагоняла уныние. Сен-Мар же любил роскошь, великолепное жилье, шикарные кареты, модную одежду, он, в некоторой степени, даже успел стать законодателем моды. Перечень его имущества, найденный в архивах парижского нотариуса, дает представление о роскоши его жилья и гардероба. Сен-Мар вел образ жизни принца, в то время как король дрожал над каждым денье.

Он и женщину себе выбрал самую шикарную и известную: Сен-Мар стал любовником первой куртизанки Парижа Марион Делорм, которая вошла в легенду. Ее жизнь началась вполне обыденно и благопристойно: она была пятым ребенком в семье Жана де Лона, сеньора Делорм, барона де Байе, главного казначея финансов в Шампани. Именно в Шампани Марион провела свое детство в замке Байе. Она с детства отличалась красотой, хорошо пела и играла на средневековой разновидности лютни. Будучи девицей из хорошей семьи и имея приданое в двадцать пять тысяч экю, барышня могла рассчитывать на хорошую партию, но замуж ее не тянуло. Три старшие сестры удачно вышли замуж, и отец решил: если Марион окончательно откажется от брака, отдать ее в монастырь. Она проживала в замке отца, коротая время за рукодельем, игрой на лютне и занятиями каллиграфией и литературой. В этих интеллектуальных упражнениях ее наставлял некий Алэ де Болье, кропавший благочестивые стишки. Он водил знакомство с поэтом Жаном Валле (1599–1673), сеньором Дебарро, сыном члена Государственного совета при Генрихе IV. Жан получил хорошее образование, был назначен советником парламента Парижа, но вышел в отставку и зажил истинным эпикурейцем, предаваясь чревоугодию, любовным похождениям и сочиняя вирши весьма вольного содержания. Марион, в руки которой попали более или менее пристойные стихи Жана, пожелала познакомиться с ним, не подозревая, что имеет дело с одной из самых распутных личностей Парижа. Конечно, его соблазнила красота девицы, она же без памяти влюбилась в него. Марион прятала любовника в том помещении замка, где хранились дрова, приносила ему еду и получила первые уроки любви. Вскоре любовники сбежали в Париж.

Естественно, в Париже Дебарро ввел ее в круг таких же распутников, как и он сам, охочих до наслаждений. Марион, не отличавшейся ни особым умом, ни артистическими талантами, нравился широкий образ жизни, она была мотовкой и вскоре поняла, что вполне может зарабатывать, продавая себя. Ее клиентурой была исключительно аристократия: маркиз де Рувиль, граф де Мьоссен, маршал д’Альбре, маршал де Шатийон, герцог де Бриссак, маршал де Мейере и многие другие. Говорят, что несколько раз ее спальню посетил и сам Ришелье. По утверждениям современников, у нее было самое красивое тело, которое только можно представить себе, а грудь «белее лилии». За ее услуги клиенты расплачивались натурой, либо одеждой, либо серебряной посудой, – всегда достигалась предварительная договоренность на определенный вес. Марион не носила перчатки более трех часов; после ее смерти осталось одежды более чем на двадцать тысяч экю.

Умерла она в возрасте 36 лет, практически сохранив свою ослепительную красоту. Причина смерти по тем временам была вполне обыденной: желая избавиться от нежелательной беременности, куртизанка не рассчитала дозу сурьмы и скончалась, успев неоднократно исповедаться во всех грехах. Всеобщее возмущение обывателей вызвало то, что похоронили ее в венке из померанцевых цветов (символ девственности) весьма торжественно.

По легенде, Сен-Мар довольно долго содержал Марион, ему приписывают отцовство трех ее детей, рожденных в 1638, 1639 и 1641 году. С Марион Делорм ему пришлось порвать по велению Ришелье. Короля возмущало то, что Сен-Мар поздним вечером скакал из Сен-Жерменского дворца в Париж, там вовсю развлекался и ранним утром возвращался в Сен-Жермен, где, совершенно изможденный, заваливался в постель и спал богатырским сном до полудня, тогда как король, ранняя пташка, требовал его к себе. Король был потрясен, когда узнал, что г-н Ле Гран вместо сна подавался в Париж, чтобы повидаться с Марион Делорм, которую выдавал за свою жену. Это повергло его в изумление, ибо, как писал секретарь Гастона Орлеанского, «он поступал со своими фаворитами подобно собаке на сене, которая сама его не ест и других к нему не подпускает». Возможно, к ревности примешивалось еще чувство оскорбления королевской особы и предательства верности, которые надлежало проявлять по отношению к нему как к помазаннику Божию. Сохранился любопытный перечень жалоб короля на Сен-Мара, составленный самим Ришелье: фаворит непереносим, ленив, дерзок в речах, слишком уверен в своих способностях, распространяет неверные слухи, критикует всех и вся и с вызовом отказывается от своих собственных слов, сказанных перед королем. Людовик и его главный шталмейстер часто ссорились и по три дня не разговаривали друг с другом, а затем кардиналу приходилось выступать в роли миротворца. Очень часто после подобного примирения король и Сен-Мар имели обыкновение поступать чисто по-детски: они подписывали бумагу, удостоверявшую, что более не держат зла друг на друга. Например, 26 ноября 1639 года Людовик ХIII направил кардиналу такое письмо: