Александр Бушков - Оборотни в эполетах [Тысяча лет Российской коррупции] [litres]

(Самое интересное, что в это время практически то же самое происходило по ту сторону Черного моря – в дряхлеющей Османской империи. Традиции коррупции и казнокрадства там были многовековые. Так что на турецком берегу шли те же самые игры. Отличие только в том, что во главе стояла персона чином повыше Грейга – глава турецкого Адмиралтейства Менгли-Гирей. Под его чутким руководством, как и в России, трудился воровской интернационал – турки, евреи и греки. Кодла Менгли-Гирея действовала так, что неизвестно, кто кому и подражал – Грейг туркам или наоборот. Скорее всего, дошли каждый своим умом. В Турции «подчиненные» главы Адмиралтейства всячески изничтожали казенное военно-морское судостроение, передавая его частным верфям, завышали цены на все поставляемое, захватывали контроль над двумя крайне прибыльными торговыми маршрутами: Египет-Турция (зерно) и Трапезунд-Константинополь (уголь). Так что ни национальность, ни вера тут абсолютно ни при чем: православные, мусульмане и иудеи стоили друг друга, практически невозможно присудить первое место кому-то одному.

Разумеется, чтобы благоденствовать столько лет, и Грейг, и Менгли-Гирей просто обязаны были немало отстегивать наверх, в свои столицы (но вот об их высоких покровителях мы знаем очень мало, хотя таковые, как показывает развитие событий, безусловно существовали в немалом числе).

Ну а совсем рядом, в Новороссии, была расквартирована Южная армия под командованием генерала Беннигсена. Там с давних пор тоже процветало лютое казнокрадство – правда, по масштабам в разы уступавшее делишкам Грейга. Понятно, дело тут было не в морали, а попросту в том, что «сухопутчики» не имели и десятой доли тех поистине роскошных возможностей, какими располагали люди Грейга. Вот и приходилось, с точки зрения «моряков», пробавляться сущей мелочовкой – злоупотреблениями с поставками для армии. Доходы были немаленькими, но с тем, что греб Грейг, сравнивать было просто смешно – потому-то Пестель не брезговал даже жалкими солдатскими рублишками. Ну не было у «любезного Павлика» возможности развернуться так, как Грейг или собственный папаша.

Довольно долго у императора Николая, хотя он о многом знал, просто-напросто не доходили руки до грейговской мафии. Во-первых, первые годы царствования он сидел на престоле чуточку непрочно: историкам давно известно, что взятые по делу декабристов, собственно говоря, лишь верхушка айсберга, что заговор распространился гораздо шире, и в нем было так или иначе замешано немало высокопоставленных персон, как военной, так и гражданской службы, оставшихся абсолютно безнаказанными. В этих условиях опасно было до поры до времени ворошить иные осиные гнезда.

Во-вторых, в конце двадцатых шли турецкая и персидская войны, что опять-таки отвлекало от проблем с военными казнокрадами.

А в-третьих, как порой случается, в дело вмешалась большая политика. Во время декабристского мятежа Грейг и, соответственно, Черноморский флот остались полностью на стороне Николая – что он тоже должен был учитывать, пока его положение оставалось чуточку шатким.

А вот Южной армии в этом плане категорически не свезло. Не на ту лошадь поставили. Слишком многие оказались замешаны в заговоре декабристов (генерал князь Волконский, Павел Пестель и генерал-интендант Юшневский – это как раз Южная армия). Так что сразу же после подавления мятежа Южной армии устроили крайне серьезную кадровую перетряску. Настолько серьезную, что ее главнокомандующий генерал Беннигсен предпочел не дожидаться развития событий (с возможными самыми неприятными для себя последствиями), а сбежал за границу, благо было не так уж и далеко (кстати, в казнокрадстве он тоже принимал самое живое участие).

В общем, Южную армию шерстили со всем усердием. Прямых заговорщиков арестовывали, сочувствовавших им или заподозренных хоть в малейшем «прикосновении» массово отправляли в отставку – а заодно под раздачу попали и многочисленные вороватые интенданты. Южная армия оказалась буквально набита жандармами, секретными агентами и легальными ревизорами. Они не только искали «крамолу», но, заполучив должные улики, хватали и казнокрадов. Разумеется, совсем покончить с коррупцией в Южной армии не удалось – но ее масштабы резко упали по сравнению с прежними вольготными временами.

Зато Грейг процветал. И не просто процветал – все больше наглел, такое впечатление, чуточку охмелев от многолетней безнаказанности. Программу черноморского судостроения, утвержденную в 1830 году, частные судостроители форменным образом сорвали – кораблей построили гораздо меньше, чем планировалось, с большим отставанием по срокам, да и качеством они, как уже говорилось, не блистали. Морское министерство (куда, надо полагать, мохнатая лапа Грейга так и не дотянулась) всерьез этим встревожилось. Грейгу в приказном порядке было велено отказаться от строительства военных кораблей на частных верфях и полностью перевести его на казенные.

Грейг этот приказ попросту проигнорировал. То ли настолько уж был уверен в собственной безнаказанности, то ли прошел некую «точку невозврата», когда остановиться уже попросту невозможно (бывают такие ситуации, особенно когда снизу подпирает многочисленная мафия, ничуть не настроенная терять жирный куш).

То ли под давлением подельников, то ли по собственной инициативе Грейг пошел на откровенный произвол. Прежде на Черноморском флоте существовало несколько независимых друг от друга тыловых структур, худо-бедно контролировавших друг друга. Для рассмотрения любой подрядной сделки собирались комиссии, включавшие не только чиновников, но и морских офицеров. Конечно, это не могло не то что полностью изничтожить коррупцию, но и серьезно ее ослабить, но все же хоть как-то ее ограничивало.

Грейг все это отменил. Своим единоличным распоряжением, не согласовав ни с Морским министерством, ни с императором (что обязан был сделать), создал Главное Черноморское управление, во главе которого поставил верного Критского. Теперь Критский, без всяких комиссий и консультаций, единолично решал абсолютно все финансовые вопросы, связанные с «хозяйством Грейга», – от раздачи подрядов на строительство кораблей до установления цен на закупку всякой мелочовки вроде смолы и красок. Отчитывался он только перед Грейгом.

Легко представить, какой мощный импульс это дало казнокрадству, и без того запредельному. А меж тем Черноморский флот пришел в самое убогое состояние – это не мое мнение, а свидетельства современников. Корабли практически не выходили в море, форменным образом гнили у причалов. Из письма главнокомандующего русскими войсками на Юге Меншикова своему другу: «„Париж“ совершенно сгнил, и надобно удивляться, как он не развалился. „Пимен“, кроме гнилостей в корпусе, имеет все мачты и бушприт гнилыми до такой степени, что через фок-мачту проткнули шомпол насквозь! А фрегат „Штандарт“ чуть не утонул…»