Никита Тихомиров - Хождение в Похъёлу

Они выскочили на край глубокой промоины и, столкнувшись, едва не повалились вниз. Поперёк канавы лежало бревно, конец которого скрывался в молодой еловой поросли на противоположной стороне. Зелёные веточки всё ещё раскачивались. Чужак был рядом. Кеинаамин хлопнул Кейто по плечу, подталкивая впереди себя. Юноша неуверенно ступил на бревно. Видя его нерешительность, Кеинаамин зарычал точно зверь, не в силах сдержать гнев. Кейто боязливо оглянулся, виновато мигнул глазами и засеменил по бревну.

И тут-то в него и ударила стрела, сметя с бревна. Кейто только всплеснул руками, выронил копьё и лук и полетел вниз. Кеинаамин отпрянул за ближайшее дерево, боясь также получить вражескую стрелу. Подняв лук с наложенной на тетиву стрелой, он стал всматриваться в зелёную гущину ельника. А снизу, со дна ямы, доносились жалобные стоны Кейто. Где-то в отдалении слышался треск валежника под ногами убегающего чужака.

Кеинаамин выскочил из укрытия и от досады отшвырнул ставший ненужным лук. Ругаясь во весь голос и отсылая проклятия вслед беглецу, в сердцах плюнул наземь. Потом подошёл к краю рытвины и увидел корчащегося на дне сородича. Погоня закончилась, чужак ушёл. Преследовать его в одиночку опасно, да и Кейто нуждался в немедленной помощи. С одного взгляда Кеинаамин оценил, что без посторонней помощи Кейто не сможет даже из ямы выбраться. В его плече торчало обломленное древко стрелы, а левая нога была неестественно вывернута. Отбегался.

К равнине Вёёниемин вышел лишь к вечеру. Выглянув из-за деревьев, он не обнаружил никого. Лес в обе стороны загибался, уходя длинными языками в Таасан. Вдалеке, нарушая ровный покой увядшего разнотравья, поднимались холмы. До них было слишком далеко. Нужно было срочно проверить, проходили ли здесь его преследователи. Ещё раз обозрев дугу леса, он вышел из-под навеса деревьев и начал осматривать землю под ногами. Прошёл туда, обратно, отошёл подальше и вдруг увидел отчётливые отпечатки: тут прошли два суури. По ещё не распрямившейся траве определил, что прошли они совсем недавно. Значит, у него есть шанс добраться до холмов.

Он оправил сумку, встряхнулся и быстрым шагом направился прочь от леса.

Отошёл он шагов на сто, когда услышал яростный клич справа от себя. Взглянув на лесной мыс, клином впадавший в травяное море, он сразу увидел их — два зверя-великана, неся на спинах вопящих и размахивающих оружием седоков, отделились от деревьев и шли ему наперерез. Не медля ни секунды, Вёёниемин развернулся и во всю прыть кинулся под защиту леса.

Всадники понукали суури, и те перешли на бег. Расстояние между ними и Вёёниемином неумолимо сокращалось. Он не оглядывался. Главное — успеть скрыться за деревьями. Полетели стрелы. Пара впилась в землю у него под ногами. Видимо тряска мешала чужакам хорошенько прицелиться.

Леса он достиг много раньше, чем враги приблизились на опасное расстояние. Он бежал на север.

Оглянувшись, он увидел, как чужаки соскакивают с суури. Будут гнаться.

До темноты он не останавливался, хотя совершенно выбился из сил. Прикорнул в корнях одинокого кедра, сжавшись в клубочек на толстой подстилке нападавшей хвои. Утром, едва рассвело, свернул к западу. Теперь прямой путь на юг для него окончательно отрезан. Он больше не станет рисковать. Насколько возможно, дальше пойдёт в сторону заката, а там будет видно.

Через три дня они повернули обратно. Два дня погони оказались тщетными — пришелец ускользнул. Можно было и дальше выискивать его на опушке леса, но поймать вряд ли бы удалось. Следы были потеряны. Вернувшись на то место, где Кейто впервые увидел чужака, Альто и Сурьи-иска были неприятно удивлены, найдя Кеинаамина занятого уходом за Кейто. Молодой охотник был серьёзно ранен: ранение от стрелы, само по себе тяжёлое, усугублялось ещё и переломом ноги. Кеинаамин сделал всё, что было возможно. Удалил обломок стрелы вместе с наконечником, вправил кости ноги и наложил шины, но состояние Кейто ухудшалось. Если поначалу у Альто ещё было желание продолжить погоню, то после ночи, проведённой подле раненого, оно улетучилось безвозвратно. Кейто всю ночь стонал и кричал от нестерпимой боли. Временами терял сознание, ненадолго замолкая, а едва очнувшись, вновь кричал и выл. Охотники не сомкнули глаз, сидя у его ложа. Отвар из трав, который должен был уменьшить его страдания, почему-то помогал плохо.

К утру раненый снова впал в забытье. Охотники наскоро перекусили, соорудили волокушу из стволов молоденьких елей, закрепили её на Савусто и, переложив на неё Кейто, отправились в сторону дома.

Альто ехал верхом на Савусто, часто оглядываясь на Кейто. Он был мрачен и с самого момента отъезда не проронил ни слова. Товарищи же, пугаясь выражения его лица, решили за благо оставить его в покое. Как посмотрит он в глаза Лоукки — он, не выполнивший её наказа? Не проклянёт ли? Не отвернутся ли от него души предков? Как будут смотреть на него сородичи? Ответов он не знал. Знал только, что виноват. И не может быть ему прощения. Это из-за него пострадал юный Кейто. Он, Альто, брат Лоукки, в ответе за всё…

Мимо чередой тянулись увешанные сивыми бородами лишайников ели. Лес был настороженно тих. Из чащи наплывали седые кудри туманов. Мглистое небо цеплялось за колючие верхушки деревьев. Сурьи шли тихо, покачивая лохматыми головами. А на груде лапника, кинутого на волокушу, стонал и плакал в горячечном бреду Кейто.

Восемнадцать подростков должны были поститься по очереди. В тех самых кувасах, что стояли вокруг общего балагана. За раз поститься могло семь человек — по числу шалашей. Во время поста запрещалось принимать какую-либо пищу, а пить давали только после захода солнца. В течение дня постящиеся юноши должны были повторять слова молитвы, которой их накануне обучил помощник жреца, как можно большее количество раз.

Каждый постящийся должен был увидеть вещий сон. Определять же, является сон вещим или нет, должен был опять же Тыйхи. Каждое утро он обходил кувасы и выслушивал юношей. Некоторых отпускал в общее жилище, другим назначал продолжать пост.

Пойкко не попал в число первых постящихся. Вместе с Итки они прождали лишних четыре дня. Потом к ним пришёл Тыйхи и отвёл каждого в отдельный кувас.

У Пойкко было много вопросов, но, попробовав заговорить с помощником ноия, он получил столь резкий отпор, что мигом умолк, обиженно уставившись в сторону.

— Выходить из куваса запрещается, что бы ни случилось. Звать кого-нибудь, говорить с кем-либо тоже нельзя, — начал увещевать его Тыйхи, остановившись на входе. — Воду принесу вечером. Молись! Помни, тебя слушают предки! От твоего усердия зависит твоя судьба. Не посрамись!