Ксения Чепикова - Человек, научивший мир читать [История Великой информационной революции]

Другим партнером стал кузен Корнелиса – Карел ван Бомберген. Еще один – итальянец Якобо де Сотти – был женат на сестре Корнелиса, а сестра Карела была замужем за Яном ван Горпом ван де Беке, больше известным как Горопиус Беканус – тот самый врач, когда-то лечивший ранение Плантена. Врач он был непростой: консультировал родственниц императора Карла V, позже король Филипп II предлагал ему должность придворного врача. Медициной он зарабатывал на жизнь, а вообще был лингвистом, одним из лучших в Нидерландах. Карел и Якобо де Сотти, похоже, просто вложились в прибыльное предприятие по совету Корнелиса. А Беканус внес свою долю капитала, не столько рассчитывая на прибыль, сколько в надежде опубликовать свои работы – и опубликовал. Позже он участвовал в создании Полиглотты.

Корнелис стал финансовым директором, а Плантен – техническим директором, руководя процессом печати и издательской политикой. Каждый получал жалованье по 400 гульденов в год. Договор, подписанный 1 октября 1563 года, действовал восемь лет, предполагая возможность изменений и пересмотра условий через четыре года.

Полтора года в Париже Плантен ни в коем случае не бездельничал. Занимаясь коммерцией, чтобы удержаться на плаву, он обдумывал будущее типографии: какой она должна стать, когда вновь откроется. И пришел к выводу, что необходимо серьезно реорганизовать производство, чтобы иметь возможность постоянно расширяться, завоевывать новые рынки и внедрять инновации. Он принял решение посвятить себя книгопечатанию, отказавшись от изготовления переплетов и переложив торговлю льном, кружевом и прочими предметами роскоши на других членов семьи. Он понял, что производство должно расти не только количественно – его продукция должна превзойти своим качеством все, что можно найти на европейском рынке. Она должна быть узнаваема с первого взгляда.

Создать буквально из ничего новую идею, технологию или продукт, которые изменят мир, стремительно добиться ошеломляющего успеха, а затем по собственной глупости потерять все? Легко! Многие великие люди так делали.

Когда 12 декабря 1980 года Apple превратилась в открытое акционерное общество, Стив Джобс в 25 лет стал обладателем состояния в 256 миллионов долларов. А пять лет спустя, в мае 1985 года, все было кончено: он потерял свое детище, Совет директоров выгнал его из компании, отстранив от управления.

Погоревав некоторое время в своем особняке под музыку Боба Дилана, Джобс взялся за дело: основал компанию NeXT, разрабатывающую компьютерные платформы для образования и бизнеса, приобрел подразделение компьютерной графики LucasfiLm и превратил его в студию Pixar.

В 1997 году он вернул себе контроль над Apple, возглавил корпорацию и спас ее от банкротства. В течение следующего десятилетия он руководил разработкой iMac, iTunes, iPod, iPhone и iPad, развитием Apple Store, iTunes Store, App Store и iBooks. Успех этих продуктов и услуг позволил Apple в 2011 стать году самой дорогой публичной компанией в мире. Многие называют возрождение Apple одним из величайших свершений в истории бизнеса.

Плантен использовал время в Париже, чтобы достать побольше шрифтов от Клода Гарамона и Гийома ле Бе – двух самых знаменитых мастеров. Это были, пожалуй, лучшие шрифты во всей Европе. Гарамон умер в 1561 году в преклонном возрасте и бездетным. Вдова устроила распродажу оставшейся продукции, на которую весной 1562 года очень удачно успел Плантен, купив отличный древнееврейский шрифт в 78 символов всего за 17 гульденов и эксклюзивные пуансоны нескольких еще незаконченных шрифтов.

Ле Бе был у Гарамона подмастерьем. У него типограф приобрел еврейский шрифт особо крупного формата в 35 символов, сделанный по эскизам Гарамона. Поскольку ле Бе срочно нуждался в деньгах, он продал этот шрифт всего за 9 гульденов. И, как потом выяснилось, не прогадал. Плантен был настолько впечатлен качеством работы, что позже заказал ему целых три еврейских шрифта для Полиглотты – уже по рыночной цене. Ле Бе продал ему также оригинальные пуансоны двух римских шрифтов от Гарамона – 135 и 162 символа – всего 80 гудьденов за оба. Вернувшись в Антверпен, Плантен с удовольствием записал в бухгалтерской книге, что расширил свое собрание шрифтов с 22 до 35 плюс 8 наборов оригинальных стальных пуансонов. Теперь его шрифты были самыми высококлассными. Таких больше ни у кого не было.

За 10 гульденов Плантен купил подержанный пресс и вложил 50 гульденов в его модернизацию по собственному плану. Первое издание – Вергилий в карманном формате – вышло 1 января 1564 года тиражом в 2500 экземпляров. А к началу 1565 года в типографии было уже пять прессов, через год – семь. Коллекция шрифтов увеличилась еще на 17 наборов медных матриц и 13 наборов стальных пуансонов. В те времена таких масштабов производства никто и представить себе не мог. По тем меркам – это как современная корпорация со многими тысячами сотрудников. Теперь типография точно была крупнейшей в Европе. Скоро она покинула дом, где когда-то была основана: пришлось снять целых три рядом стоящих здания на той же улице Камменстраат. Затем понадобилось арендовать еще четыре дома в другой части города, чтобы хранить и продавать растущие тиражи.

Правильно организовать предприятие и вывести его на лидирующие позиции – Плантен уже смог осуществить такое в 1555–1562 годах, и теперь снова сделал это – с крупным начальным капиталом даже быстрее. В первой типографии за семь лет он напечатал 141 издание – большинство коллег не выпускали столько за всю жизнь. За почти три года 1564–1566 из типографии вышло более 200 изданий.

В эти годы Плантен напечатал свои самые крупные тиражи. Не только тех самых новых 200 изданий. Он многотысячными тиражами переиздавал и ранние тексты, на которые у него еще имелись привилегии. Большую часть всего этого составляли несложные и довольно доступные по цене книги: Библии, молитвенники, альманахи, литературные сборники стихов и песен и прочая продукция, пользующаяся массовым спросом. Доступная цена – высокий спрос – огромное количество копий: скоро его продукция была в каждом доме, где умели читать.

С французскими псалмами случилась неприятность: часть тиража удалось продать, но остаток конфисковали и сожгли. Гораздо успешнее дело пошло с еврейской Библией: Корнелис прекрасно помнил, как хорошо она продавалась в Венеции и по всей Италии, и желал повторить этот коммерческий успех в Нидерландах и соседних странах. Книги печатались с использованием шрифтов его дяди, на обложке стояло имя Корнелиса как издателя, но свою часть прибыли с этого проекта Плантен получил. Ранее он оставлял рынок книг на иврите без внимания, а еврейские шрифты купил у ле Бе случайно. Ван Бомберген показал ему потенциал нового рынка – и Плантен начал экспансию.