Эрих Куби - Русские в Берлине [Опыт Второй мировой войны. 1941–1945] [litres]

«Русские у порога. Последние недели британские налеты не давали нам спать целыми ночами. Игра подходит к концу». Хотя 22 апреля пришлось на воскресенье, «все магазины работали… обещали выдать специальные рационы, и оголодавшая толпа не могла их быстро получить. …В ратуше жгли документы. Когда подошло время вечерней воздушной тревоги, на площади перед зданием все еще полыхал огонь, поэтому пришлось вызвать пожарную бригаду». На следующий день, пренебрегая «опасностью и несмотря на то, что некоторые мосты перекрыли», Аннелиз Х. отправилась окольным путем на работу в публичную библиотеку на Людендорфштрассе, южнее Тиргартена. Это была последняя уцелевшая библиотека во всем районе. Поскольку никаких книг больше не издавалось, не имело смысла пускаться в столь опасное путешествие, однако никто не удосужился сказать ей, чтобы она не приходила. Такие указания поступили только во вторник. Так что Аннелиз пришла в ратушу на Турмштрассе, где ей полагалось исполнять обязанности курьера. Ей и в голову не приходило отказаться, хотя количество несчастных случаев со смертельным исходом, «вызванных бомбардировками и артиллерийскими обстрелами, постоянно росло…». Ночью, в своем подвале, «я не могла отделаться от чувства, что мне следует находиться на своем посту, на Людендорфштрассе».

Среда: «Из-за всех этих массированных налетов и обстрелов было почти невозможно добраться от моей квартиры (на Альт-Моабит) до ратуши. Я решила пойти по Цвинглиштрассе, где можно лучше укрыться». Но потом и на нее стали падать снаряды. Аннелиз избежала несчастья; в парке Отто, через который ей пришлось пробираться, повсюду валялись трупы и изуродованные части тел. Ей сказали, что в здание библиотеки попал снаряд. «У меня было тяжело на сердце от мысли, что я не находилась на своем посту в библиотеке… сейчас в ратуше для меня не нашлось работы. Нам авансом выдали жалованье за май». Через дорогу от ратуши в аптеку угодила бомба. Нужно было убрать убитых и раненых. «Я предложила свою помощь, но она не понадобилась». Во второй половине дня ей поручили работу – присматривать за семьями из разбомбленных домов в офисном здании на Людендорфштрассе. «Хотя наконец исполнилось мое желание провести этот тяжелый период времени на каком-нибудь посту, я боялась идти туда – весь путь, около часа пешком, пришлось бы проделать под непрестанным огнем, Тиргартен, который мне нужно было пересечь, превратился в поле боя, а по большинству мостов нельзя было пройти». На Людендорфштрассе, как с сожалением отметила Аннелиз Х., постоянные обстрелы препятствовали попыткам женщины принести реальную пользу. Вместе со своими коллегами она организовала «импровизированный офис в подвале». И была счастлива, что для нее нашлась работа.

26 апреля обязанности Аннелиз заключались в том, чтобы наполнить несколько ведер водой из колонки на Курфюрстенштрассе и отнести их в подвал. «Во всем городе не было ни электричества, ни центрального водоснабжения». У нее не было еды, чтобы накормить бездомных; вместо этого она напоследок раздала продовольственные карточки на семь дней. Которые «практически ничего не стоили, поскольку в магазинах ничего не осталось. Тем не менее люди продолжали толпиться и метаться между импровизированным офисом в подвале и надежным бомбоубежищем, тогда как обстрел только усиливался». Очевидно, что канцелярская работа со своими формальностями, резиновыми печатями и готовыми помочь служащими все еще не утратила своего значения для несчастных жителей города.

Одна из ее обязанностей заключалась в том, чтобы находить пустые квартиры для тех, чье жилище разбомбили. Разумеется, ни она, ни ее коллеги не знали, где искать такие квартиры; такая информация имелась только в ратуше, а телефонная связь с ней отсутствовала. Поэтому 27 апреля Аннелиз Х. пренебрегла «огнем тяжелой артиллерии» и совершила две поездки на велосипеде в муниципальное управление на Дерффлингерштрассе, где еще оставалась связь с ратушей. «Так можно было подыскать несколько квартир», – озабоченно отметила она. Если только квартиры останутся целы к тому времени, когда бездомные доберутся до них, и доберутся ли они туда вообще – этого наша Аннелиз не могла сказать.

«Мы начали переговоры, чтобы получить продовольствие из Шёнеберга». Однако «этот план как-то сам собою заглох», и днем «здесь не осталось почти никакой работы». Аннелиз отметила, что «в нашем маленьком подвальном сообществе росли тревога и нервозность». Около 06:00 вечера прибыли последние курьеры из ратуши. «Герр Т. и герр Б. принесли нам новые талоны и немного еды».

«Маленькое подвальное сообщество» состояло из 4 мужчин, 6 женщин и ребенка. Поскольку никто из мужчин не был готов к тому, чтобы пойти и добыть хлеба, Аннелиз пришлось самой предпринять это «невероятно опасное путешествие». В пекарне на Лютцовштрассе ей удалось разжиться четырьмя буханками хлеба – бесплатно и без талонов, – «прося и умоляя – и еще потому, что они пожалели меня, поскольку я проделала такой длинный путь, рискуя жизнью и здоровьем». У дверей пекарни весь день пролежал мертвый немецкий солдат. Аннелиз Х. поспешила назад, на Людендорфштрассе, «среди рвущихся повсюду снарядов, между рушащимися зданиями, и с одним лишь желанием – донести хлеб до места».

Теперь подвальное сообщество решило «конфисковать» запасы продовольствия в оставленном детском саду на одном из верхних этажей. Все трофеи честно поделили. «Мы устроили что-то вроде коммунистической подвальной коммуны», – записала Аннелиз. «Фрау Е. отвечала за кухню, а герр Б. написал письмо с просьбой о помощи в ратушу. Но больше невозможно выйти из подвала и передать послание по телефону или лично». Если бы имелся хоть малейший шанс добраться туда живой, Аннелиз Х. наверняка доставила бы послание на Дерффлингерштрассе.

В тот же самый день, 27 апреля, начались повсеместные грабежи, в основном в неоккупированной части города. Здесь фольксштурмовцы в первый и единственный раз доказали, что они сильнее женщин, а кадровые солдаты – что они старше и лучше накормлены, чем фольксштурмовцы. Так что грабежи продолжались, а женщинам доставались лишь объедки. Никому и в голову не пришло, что даже теперь, когда кольцо вокруг Берлина замкнулось, припасы все еще можно было распределить разумным и организованным образом. Власти не побеспокоились организовать снабжение, да и само население ничего не предприняло для этого. В результате продуктов питания было испорчено намного больше, чем употреблено в пищу.

На Клейстштрассе целые подвалы оказались забиты ящиками со спиртным. Что из этого вышло, описывает очевидец, Фридрих Люфт:

«Люди приходили с грязными ведрами, наполняли их всеми видами спиртного, мешая все вместе и, стоя по щиколотки в алкоголе, дрались за уцелевшие бутылки. Но все равно осталось так много, что первая и вторая волны русских не смогли выпить все запасы. Они приходили к нам с нагруженными бутылками магазинными корзинами и заставляли нас пить с ними за компанию».