Александр Андреев - Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

Вот это да, вот это поляна Молний, не надо и грома, без него улетишь на луну или покатишься покатом прямо к чертовой матери.

Морок, оказавшийся, слава богу, послабей збаражского, к тому же ослабленный мокрой травяной повязкой, отпустил, наконец, Максима, который, шатаясь, сумел-таки подняться на ноги. Звуки возвращались, и он уже мог стоять, не держась за вековые стволы этого загадочного как Карпаты леса. В квадрате наливали и закусывали, чтобы очи не журились, не заметив, что произошло с их гостем совсем рядом. Максим уперся дрожащими ногами в землю покрепче, несколько раз моргнул и только потом медленно, очень медленно, как в замедленной съемке, посмотрел на свой волшебный фонарь, который даже в обмороке ухитрился не выпустить из рук. Зеленый экран георадара показывал наличие какой-то преграды и цветного металла впереди, на предельной для прибора глубине в пять метров, и это были совсем не пробки от пивных бутылок. Максим, почти не шатаясь, осторожно двинулся вперед, и тут же прибор начал попискивать и помигивать, показывая большое скопление инородных тел и металла в плотной земле.

«Стоп», — сказал сам себе Максим, переложил фонарь из левой руки в правую и освободившейся рукой ударил себя по скуле. Успокоившись, он еще раз посмотрел на мерцавший экран георадара, запомнил картинку до мельчайших деталей и вернулся назад, не забыв убрать с лица повязку. Подойдя к гулявшим сельчанам, встретившим его появление возбужденными алкоголем возгласами, и радуясь, что в темноте не видно, в каком он виде, Максим не отказался от предложенного стаканчика оказавшегося очень приличным самогона, от души закусил его добрячим шматком сала с житным хлебом и сказал, что дело сделано, и что можно возвращаться к теплу домашнего очага.

Веселая компания, с полуочнувшимся благодаря ядреному самогону Максимом, благополучно добралась до кафе и, не заходя внутрь, стала доедать и допивать еще не израсходованные запасы. Максим посмотрел на часы, которые по его расчетам должны были показывать около часа ночи, и побледнел, что в его состоянии было почти невозможно. Стрелки стояли на начале двенадцатого, показывая время, когда он приехал в Купище из Коростеня. Максим вслух спросил, который час, и в ответ услышал разноголосые возгласы, подтверждавшие то, что он увидел своими глазами. Это было невероятно! Поляна Молний остановила время на два часа, и Максим не понимал, как это произошло. Впрочем, разбираться с провалом во времени не было никакой возможности, и Максим, ни на миг не забывавший о погоне, попросил довезти его если не до Житомира, то хотя бы до Коростеня.

Ему ответили, что сейчас трезвых водителей в селе нет, но его, конечно, довезут туда, куда надо и не надо, дело привычное. Максим вспомнил свой прошлый приезд в Радомышль, в котором в час дня в субботу все встретившиеся ему без исключения десятки людей были хорошо выпившими, и на его вопрос о поводе важно отвечали, что они живут в глубинке, а уж здесь так положено. Радомышленская глубинка в ста километрах от столицы тогда произвела на Максима сильное впечатление.

Максим забрал свою драгоценную сумку с собственным мороком и сел в старенькую иномарку хозяина кафе, решившего увеличить сумму заработанных в выходной день денег. Историк был очень доволен, так как перспектива телепаться своим ходом по ночной лесной дороге его совершенно не вдохновляла, а ночевать в Купище, как ему предлагали, было никак нельзя. Бог помогает тем, кто действует, но не замечает ленивых. То, что его до сих пор не догнали люди Гривны, означало только то, что он грамотно и быстро передвигался, но это не могло продолжаться вечно. Через полчаса и триста гривен он с шутками и незамеченными по пьяной лавочке колдобинами добрался до Коростеня. Еще через пять минут московский историк на трезвом такси уже ехал в Житомир.

Выезжая из Коростеня, Максим еще раз посмотрел на часы, которые показывали двадцать три часа сорок минут. «Который час?» — спросил историк у водителя. «Без двадцати два», — ответил таксист.

Поиски сокровищ на поляне Молний, которая умела останавливать время, кроме исторического получили важный научный смысл, и теперь было непонятно, что во всем этом будет важнее для человечества. Максим еще раз сказал себе, что попадать в руки Андрея Гривны не имеет никакого права. Кроме спасения ларца и золота великого гетмана в ночь на воскресенье, 14 марта 2014 года, предстояло выяснить, действительно ли ему встретилась природная, а возможно, и рукотворная, машина времени.

Дело было нешуточное, и Максим, хотевший переночевать в Житомире, но на другой квартире, делать этого не стал. Его там ждут, но не дождутся.

Не мала баба клопоту — купила порося. Максим никакого порося не покупал, а клопота уже было выше крыши.

Восемьдесят километров от Коростеня до Житомира такси проехало за час. Максиму очень не хотелось заезжать в засвеченный для него город, но по-другому без проблем вырваться на тернопольскую трассу не получалось и приходилось рисковать. Засекли его звонок на съемную квартиру или еще нет, ищут историка уже в ночном городе, и если ищут, то где — на квартире, восточном въезде в Житомир, железнодорожном и автовокзалах и трех автостанциях? Оставалось надеяться, что количество людей, отправленных жадным Гривной для его поиска, все же ограничено. Звонил историк на съемную квартиру около десяти часов вечера, а сейчас часы показывали начало четвертого утра. Будем надеяться, что замороченная им погоня все же сбилась со следа за эту сумасшедшую субботу 13 марта 2016 года. В любом случае, оставаться в Житомире дольше было очень опасно.

Максим вышел из такси не у автовокзала, а на огромной центральной площади у Драматического театра. Подождав на пронизывающем мартовском ветру отъезда коростенской машины, историк пересек пустую площадь спящего города, в котором в воскресную ночь спали, конечно, не все. На углу площади у популярного ресторана стояли несколько автомобилей, развозивших по домам загулявших посетителей.

Историк обрадовал одного из водителей хорошим заказом до Любара, попросил заехать в какой-нибудь работающий ночью торговый центр, купил новый телефон и попытался подремать. У него ничего не получилось — частные таксисты и бомбилы на берегах Днепра зарабатывали гривны на маленьких южнокорейских машинах, в которых Максиму с его высоким ростом не грозил никакой комфорт. Он представил, что едет на своей большой московской хонде, и восемьдесят пять километров до Любара все же сумел подремать.

Максим вышел в Любаре, когда стрелки часов приближались к половине пятого. Было еще темно, но историк подождал, пока такси уехало, и только потом, присев на автобусной остановке, достал из коробочки с магнитом украинскую симку, вставил ее в купленный телефон и вышел в интернет, чтобы узнать, когда для осмотра откроется древний старолюбарский монастырь, и есть ли при нем приют для паломников. Показав Гривне очередной ложный след, Максим прошел квартал до улицы, ведущей в сторону Проскурова-Хмельницкого, и стал ловить попутную машину. В пять часов утра воскресного дня это было непростой задачей, но украинские города плохо спали в любое время года. Через двадцать минут историк сидел в очередной старенькой иномарке и ехал на запад великолепной Украины.