Александр Андреев - Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

На триста двадцатом шаге Максим опять остановился, так как подземный ход наконец закончился. Уткнувшись в тупик, он даже не испугался, посветил впереди себя фонарем и увидел, что проход просто и без затей был заделан кирпичами. Историк развернулся боком, сильно толкнул кладку плечом и с размаху вывалился наружу, сумев остаться на ногах и не выпустив из рук ни сумки с мороком, ни фонаря с георадаром, без которых чувствовал себя голым и беззащитным.

Фонарь осветил сводчатое помещение, похожее на старинный винный подвал, забитый сельским инвентарем. Очевидно, еще в советское время местный колхоз устроил здесь склад и от греха подальше заложил подземный ход камнем. Дело обычное для того времени. Теперь в старом подвале держал технику кто-то из самчиковских хозяев-фермеров.

Максим посмотрел на дыру в стене и прислушался. Полчаса от начала спуска в подземный ход уже прошло, но в нем все еще было тихо. Или погоня запаздывала, или у низкооплачиваемых по обычаю титушек Гривны хватило ума остановиться перед решеткой. В любом случае, времени у Максима почти не оставалось. Историк прошел по подвалу вперед и оказался под широким навесом, перед которым был большой хозяйственный двор. В нем, к счастью, не оказалось собаки, а сторож этим ранним воскресным утром, конечно, спал в своей коморке без задних ног.

Историк, не выходя на открытое место, прошел вдоль забора к закрытым воротам с калиткой, которую на Украине называли фирткой, откинул падающий засов, оставив его в неустойчивом вертикальном положении, вышел наружу и закрыл фиртку, в последний момент сильно дернув ее на себя. Откинутый засов упал на свое привычное место, а вокруг по-прежнему было тихо, как в берлоге зимой.

Оглядевшись, Максим понял, что вышел из подземного хода совсем недалеко от знакомой красивой остановки с башенкой на дороге Житомир-Хмельницкий. Через четыре минуты он уже сидел на ее лавке, а еще через восемь минут — ехал в небольшой маршрутке, везшей селян из Острополя на староконстантиновский рынок. Погоня, которая должна была бы уже осматривать подземный ход сверху, за ним не угналась. Быстрый был этот архивный парень Максим Дружченко из Москвы, а бог всегда помогает тем, кто действует.

Заплатив за проезд, Максим почти свалился на единственное свободное место и поставил сумку на колени. Посмотрев на часы, он увидел, что стрелки показывали без четверти семь. Посещение Самчиков заняло меньше двух часов, но историку показалось вечностью. Дай бог, чтобы никого из наемников Гривны, которых на Украине называли титушками, в подземном ходе не завалило, иначе церемониться с ним больше не будут.

Выйдя через полчаса у староконстантиновского рынка, Максим купил воду и пирожки с маком, после чего быстро поймал попутку до Хмельницкого, находившегося в пятидесяти километрах юго-западнее. Историк, несмотря на сильную усталость, не собирался задерживаться в областном центре. Через час он вышел на городской автостанции, купил в чопке два дешевых телефона и сел на маршрутное такси до Летичева, которое шло через Меджибож. В великолепной Украине автобусное движение было развито до умопомрачения. Только через его родное Белополье, небольшой райцентр на Сумщине, за сутки проходило более ста автобусов ближних и дальних маршрутов, а через областные центры в середине страны пассажирские рейсы без перерыва шли с утра до вечера.

Сев в автобус, которому предстояло проехать до Меджибожа двадцать километров, Максим вдруг подумал, что следует изменить план спасения ларца с манускриптами Переяславской Рады, реликвий Богдана и тайны поляны Молний. Сторож из Самчиков, ни секунды не думая и сильно рискуя, помог незнакомцу из Москвы уйти от депутатских титушек, что было для него очень опасно. Миллионы таких Николаев жили и работали в городах и селах Украины, и историк хорошо знал, что они думали о продажной в хлам власти. В этом надо было серьезно разобраться, но только не сейчас, когда он с трудом держался на ногах.

В половине девятого часа утра Максим вышел на остановке, от которой до Меджибожа было совсем рядом. Крепость открывалась для осмотра через полтора часа, что никак не устраивало историка. Ему обязательно нужно было выспаться, а для этого срочно выкинуть очередной коник, который бы позволил это сделать, и не так, как в Самчиках, из которых он ушел почти чудом.

Пройдя по широкому мосту через заросший ров, Максим постучал в высокие массивные ворота, но ответа не дождался. Историк подергал фиртку, но было ясно, что до начала одиннадцатого внутрь крепости никого из экскурсантов не пустят. В хатах поселка горел свет, но на улицах людей и машин еще не было. В рассветной полутьме историк прошел вдоль высокой двадцатиметровой стены, за которой располагались флигели администрации и научных отделов, и повернул направо, за угол огромного крепостного пятиугольника. Забраться здесь на стену, за которой располагался музей украинского костюма и вышиванки, можно было, рискуя получить обвинение в краже государственного имущества. Оставался только один, самый разрушенный крепостной угол у дороги, за которым находился нужный историку подвал.

Дойдя до места, где стена шла вдоль дороги и Бужка, и не было домов, Максим огляделся и достал из незаменимой сумки легкую крепкую веревку с крюком на конце. Вокруг было еще темно и пока тихо, историк удачно закинул крюк на верх полуразвалившегося бастиона десятиметровой высоты, надел сумку за спину и полез по обросшей мхом стене с удобными для ног выбоинами. Через минуту он был уже наверху и посмотрел в крепостной двор. Окна администрации не светились, и было ясно, что в воскресное утро в Меджибоже, кроме сторожа, не было никого. И хорошо, баба з возу — кобыле легче, главное, чтобы успеть сделать дело до начала экскурсий.

Серой тенью, какой ходил по тайге, Максим спустился во двор и тут же полез в открытый зев подвала. Уйдя из зоны видимости, он достал сим-карту, вставил в купленный и активированный телефон, позвонил в соседний дом охраны, узнал, что крепость для осмотра будет открыта через час, затем в мобильном интернете посмотрел расписание автобусов, шедших из Винницы в Хмельницкий через Меджибож. Зайдя в подземелье так глубоко, насколько позволяла мобильная связь, историк позвонил в «Замки Тернопольщины», конечно, закрытые в воскресенье, а потом в отель «Гетман». Узнав, есть ли свободные номера на завтра, 15 марта, он спросил у знакомой администраторши, был ли показан по тернопольскому ТВ сюжет о недавних находках в Збаражском замке. Администратор тут же ответила, что о найденном золоте в местечке все знают, но в местных СМИ о нем не было ни одного слова.

Закончив разговор, Максим убрал симку назад в магнитную коробочку и аккуратно опустил засветившийся в эфире телефон в глубокую щель. Пусть люди Гривны ищут московского историка и золото в Меджибоже и Збараже как можно дольше и дадут ему, наконец, выспаться. Поднявшись наверх, историк без спрятанной веревки спустился, точнее, сполз, распластавшись на стене, как жук в гербарии, вниз, тут же перешел через узкую асфальтированную дорогу к заросшему кустами и деревьями Бужку и только после этого отдышался. Через минуту он уже был у последнего угла Меджибожской твердыни, у которого на месте слияния Буга и Бужка была автобусная остановка. Уже рассвело, автомобилей на международной трассе не было совсем, но через долгих двадцать минут, бесконечных, как полярная ночь, у моста, увидев махавшего рукой Максима, притормозил автобус Синява — Хмельницкий. Историк вскочил в открывшуюся дверь, поблагодарил водителя, расплатился с ним и удобно устроился в небольшом салоне.